Поделиться
***
На прошлой неделе Анатолий Смелянский рассказал поучительную историю о том, как советская власть задушила в объятиях признания Константина Сергеевича Станиславского. На этой - можно было увидеть серьезные усилия девальвировать память о Владимире Высоцком. Посредством зацеловывания.
Особенно расстарался Первый канал. Дважды был показан художественный фильм "Высоцкий. Спасибо, что живой". К этому - куча документальных лент о нем. В субботу вообще на Первом продыха не было от Владимира Семеновича. С утра пораньше - "Вертикаль", затем - его "Последний поцелуй" с Мариной Влади, потом - документальный "Живой Высоцкий", следом - художественный Высоцкий ("Стряпуха"), далее - "Высоцкий. Последний год" и опять "Спасибо, что живой"... Были еще две гастрономические программы, посвященные памяти артиста. Телезрители получили возможность пообедать с Наташей Королевой и с Александром Олешко. Они сочинили свою "Балладу о еде" при участии Ирины Мирошниченко и Никиты Высоцкого. Первая поведала, как Володя приготовил ей однажды стейк с кровью. Никита же ограничился сообщением, что отец его был неприхотлив в еде, часто довольствовался бутербродами с колбасой. В тему оказалась песенка Высоцкого про Кука, которого съели аборигены.
Обед выдался на славу. Гости с аппетитом и с любовью к юбиляру откушали. Хотели кушать и съели... Высоцкого. Шутка, в которой все правда.
На следующий день телезрители имели возможность позавтракать во славу Высоцкого с Иваном Ургантом и опять же с Никитой Высоцким в программе "Смак". Еще через день Никита Высоцкий сидел напротив Дмитрия Диброва ("Кто хочет стать миллионером") в надежде выиграть 3 миллиона рублей под разговоры о папе и о фильме, который зрители уже посмотрели два раза.
Венцом такого массированного празднования стало шоу Малахова "Сегодня вечером". Как без этого мастера ритуальных услуг?.. Присутствовавший Никита Высоцкий выглядел утомленным и с отсутствующим выражением лица. Его можно понять. Но и нас стоит понять: нас сильно на сей раз перекормили. Нас так не перекармливали в советские времена товарищем Лениным.
***
У советской власти был большой и разнообразный опыт умерщвления великих людей и памяти о них. Один из способов - идолизация знатного человека. Горького омертвили при жизни. Маяковского - после смерти. Но чаще та власть удовлетворялась бесхитростным уничтожением человека без права на память о нем. Как это было с Мейерхольдом, с Михоэлсом...
Как это случилось с философом Густавом Шпетом, расстрелянном 75 лет назад. Тоже ведь юбилей - только очень печальный.
...Печальные юбилеи по-своему плодотворны; они позволяют напомнить нынешним бесшабашным функционерам от культуры и не слишком просвещенным парламентариям нашим, что такое высокая культура и органичная интеллигентность.
Документалистка Елена Якович (зрители должны ее помнить по "Прогулкам с Бродским") почти случайно пересеклась с Мариной Густавовной Шторх, дочерью Густава Густавовича Шпета.
Сегодня бы ее отца назвали легендой философии и филологии. И вообще - культуры. И не только - отечественной. Он владел девятнадцатью языками, переводчик Гегеля, друг Качалова, Москвина и других основателей МХТ... Студенческая молодежь того времени его боготворила... Его самая значительная работа "История как проблема логики" - та, что сегодня представляется насущно актуальной в спорах о прошлом. Особенно в тех спорах, где история рассматривается исключительно как материал для политического пиара.
...И вот нечаянная удача документалиста: встреча в Поленове с Мариной Шторх. Ей 96 лет, но она в добром здравии и в памяти.
Ее память - нечто отдельное в силу своей феноменальности, в чем телезрители имели возможность убедиться, посмотрев фильм Елены Якович "Дочь философа Шпета".
Она все помнит: лица, предметы, обстоятельства, даты... Она с трех лет помнит себя и все, что случилось с ней и с ее родными... Это кино, длиною в два часа и показанное на "Культуре" в течение четырех вечеров, кажется снятым одним планом, перебиваемое изредка иконографикой, редкими видеоиллюстрациями.
Это длинный монолог человека, который смотрит на свою жизнь со стороны, как бы не особенно и переживая... Только дважды замечаешь, как к горлу ее подступает комок, как готовы выступить слезы... Но она справляется с ними непосредственно в кадре усилием воли и продолжает.
Я не плакал; в душе копилась желчь...
...Шпет был в списке неугодных советской власти и лично товарищу Ленину, когда-то усердно конспектировавшего Гегеля (по иронии судьбы впоследствии переведенного Шпетом). Он должен был быть вышвырнутым из страны в числе пассажиров "Философского парохода", но ему удалось "откосить", благодаря протекции давнего приятеля, наркома просвещения Анатолия Луначарского и себе на беду. В 1935-м был арестован и отправлен в другую сторону, в сибирскую глушь, в город Енисейск. Влиятельные московские друзья из лучших побуждений добились его передислокации в университетский город Томск на его же несчастье. В 37-м он был арестован еще раз, но уже "без права переписки", что означало - расстрел.