13.01.2013 23:08
    Поделиться

    Леонид Хейфец поставил пьесу Артура Миллера "Цена"

    Леонид Хейфец поставил "Цену" Артура Миллера
    Пока театральные деятели размахивают шашками, выясняя, жив или мертв русский репертуарный театр, Леонид Хейфец на малой сцене Театра им. Маяковского попытался обновить "канон".

    В прошлом году к юбилею Вахтанговского театра Римас Туминас сочинил спектакль-коллаж "Пристань", в котором Владимир Этуш виртуозно сыграл старого оценщика мебели из пьесы Артура Миллера "Цена". Эта старая американская пьеса о переоценке ценностей, о цене жизни и любви, памяти и забвения многим тогда показалась более чем актуальной.

    Среди них, возможно, был и патриарх отечественной режиссуры Леонид Хейфец. По крайней мере, в его собственном спектакле мотив наследия стал одним из основных. И судя по первым откликам, был воспринят почти как манифест. "Назад к Станиславскому!" - прочли на его знаменах заступники психологического театра.

    Содержимое старого дома, да и сам старый дом не впервые становятся метафорой смены поколений, конца эпохи. Мотив "Вишневого сада", распродажи старых ценностей звучит на протяжении всего советского периода - от "Зойкиной квартиры" Булгакова до "Серсо" Славкина. Похоже, что оппонент Хейфеца Кирилл Серебренников именно об этом пытался поставить "Зойкину квартиру" в МХТ им. Чехова, но это у него не очень получилось. Леонид Хейфец расслышал те же мотивы в пьесе некогда запрещенного в СССР Артура Миллера. В соавторстве с художником Владимиром Арефьевым он превратил пространство Малой сцены Театра им. Маяковского в комиссионку. Сотни старых деревянных стульев со всей Москвы (не изготовленных, но в самом деле собранных, найденных или купленных у прежних хозяев) висят прямо над головами зрителей, образуя вещественную и зримую сеть прошлого. На сцене - тоже скарб, покрытый целлофановой пленкой. Стеллажи, шкафы, буфеты, столы и кресла высятся горой за спинами героев, создавая фон их жизни. В 1985 году Анатолий Васильев заканчивал свой спектакль "Серсо", накрывая дом целлофаном, символизирующим "конец прекрасной эпохи".

    В постановке Хейфеца мотив наследия стал одним из основных

    Сегодня Леонид Хейфец открывает дом со старым скарбом, размышляя о его неотменяемой ценности и цене. Подробный, тонкий, слаженный квартет актеров, каждый из которых имеет яркую сольную партию, играет семейную историю, в которой два брата встречаются при распродаже имущества родительского дома, поставленного под снос. Один из них - полицейский, мечтавший когда-то о карьере ученого - принял на себя жертвенную роль по отношению к старому отцу. Другой - успешный хирург - не видел в этой жертве никакого смысла, поскольку отец скрывал свои богатства.

    Эта история о жертве, которая и есть - цена любви, для Хейфеца не требует никакого переосмысления. Жертва - и есть цена любви. Но воспитанные им в репетиционном процессе актеры усложнят эту историю. Старик-оценщик Грегори Соломон в исполнении Ефима Байковского ведет свою партию жертвы так мягко, что начинаешь вслушиваться в сложный объем жизни. Татьяна Аугшкап (Эстер) вплетает в общую мелодию свой мерцающий тон, в котором - любовь к незадачливому мужу соединяется с горьким разочарованием в жизни. Сложно устроена и партия успешного Уолтера. Именно его словами Виктор Запорожский обозначает сложную тему бессмысленности жертвы. При этом его собственная жизнь, не основанная на жертве, лишила его семьи и любви. Что касается жертвенного героя - Виктора в исполнении Александра Андриенко, то и для него все оказывается непросто: священный гнев на брата сменяется сомнением в правильности прожитой жизни.

    Для манифеста о реванше психологического театра спектакль Леонида Хейфеца, пожалуй, все же слишком скромен. В нем нет мощной эстетики, оформляющей этот жест, нет нового психологического прочтения ситуации жертвы, записанной в пьесе. Но в нем есть подробность и качество проживания текста, который начинает звучать объемно - во все стороны сразу.

    В сегодняшней ситуации девальвации этого уже довольно, чтобы стать подарком Константину Сергеевичу Станиславскому в канун его 150-летия.

    Поделиться