Поделиться
Валерий Валерьевич, у ВЦИОМа день рождения - незадолго перед Новым годом. Как человек информированный, какой прогноз для нас вы можете сделать на 2013-й?
Валерий Федоров: Социальное самочувствие россиян, "погода в доме" выглядит весьма позитивно, даже лучше, чем в 2008 году (а это был рекордный год по социальному оптимизму) - мы полностью отыграли кризисный провал, хотя и ушло на это целых четыре года. Проблема заключается в том, что оценки происходящего в стране существенно хуже, чем самооценки. До 2009 года все было наоборот: людям казалось, что они живут хуже, чем страна в целом. А сегодня есть ощущение, что в стране в целом дела обстоят хуже, чем у тебя дома.
До кризиса было ощущение, что страна динамично подымается, встает из окопов, с колен и идет вперед и вверх. Сейчас ощущения того, что мы движемся куда-то в очень правильном направлении и теми темпами, которые нужны, нет. То есть президент у нас легитимный, недавно выборы прошли, перевыборов никто не хочет, протесты схлопнулись и теперь интересуют только кучку политических активистов оппозиции - а счастья все равно нет.
Ощущение того, что мы идем в верном направлении, вера людей в правоту своего дела и правильность устройства жизни сами по себе резко увеличивают ресурсы страны, темпы ее развития, устойчивость к кризисам. Например, если ты поступаешь законно и морально, и люди это видят, то они тоже начинают пытаться действовать сходным образом. Законы и правила из красивых слов превращаются в мотиваторы действий. А если никто друг другу не верит, никто не соблюдает закон, все только ахают-охают и понуро сидят на банках с деньгами. Дефицит доверия в нашей общественной системе вопиет: нет веры в себя, нет веры в будущее страны в целом, нет веры в то, что мы сможем занять достойное место в мире, нет образа будущего как такового. И это резко дисконтирует, ограничивает темпы нашего развития.
Неожиданно это было услышать от постоянного гостя дискуссий в "Единой России", да и на столе у вас портреты Путина и Медведева. Скажите, а насколько ВЦИОМ ангажирован властью?
Валерий Федоров: Ненамного, процентов примерно на сто... Во-первых, власть - наш учредитель: 100% акций принадлежит Росимуществу. Во-вторых, крупнейший заказчик - в различные периоды от 25 до 50 процентов заказов получаем от госорганизаций. При этом сразу скажу, что все госденьги, которые мы получаем, приходят через конкурсы, на то есть великий и ужасный ФЗ N 94.
На партийном поле мы работаем с одной организацией - это "Единая Россия". Это не вполне от нас зависит, мы со многими бы работали, но в политике обычно возникает некая интимная близость между заказчиком и исполнителем, слишком высок риск утечки данных. Так и в США одни компании обычно работают с демократами, другие - с республиканцами и почти никогда - наоборот. А перебежчиков нигде не любят.
Есть ли пределы нашей ангажированности? Пределы ставят изнутри - профессионализм и извне - конкуренция. Профессионализм делает соблюдение норм научной этики обязательным, а конкуренция снижает риски манипуляции данными в угоду политической конъюнктуре. Если у нас будет плохая репутация научной среде, к нам не пойдут на работу квалифицированные специалисты. А если мы начнем публиковать какие-то странные данные, то нас всегда можно проверить, мы же не единственные публикуем рейтинги - есть ФОМ и Левада-центр. Обычно, даже если абсолютные значения наших и чужих опросов разнятся, то тренды обязательно сходятся. А расхождения, как правило, остаются в рамках погрешности либо объясняются методическими различиями: все-таки немного разные вопросы задают разные компании, есть некоторые различия в выборках и прочее.
А процент погрешности вы указываете для декора, или это принципиально важно?
Валерий Федоров: Указываем, потому что социологи не претендуют на абсолютную истину, а только на то, что знают диапазон, в рамках которого находятся реальные значения. Возьмем рейтинг президента: его движения в любой стране важны, а в стране такой централизованной, как Россия, еще важнее, и случается так, что колебания в три процента вызывают сенсацию. Но у нас погрешность измерения 3,4 процента! Так что движения в этих рамках ничего, по сути, не означают. А вот если выходят за эти рамки - значит, что-то действительно произошло, изменилось. Бывает и иначе: берем не один опрос, а три-четыре последовательных. Предположим, что рейтинг снижается на процент-полпроцента в неделю на протяжении всех четырех недель. Это значит, что действительно что-то происходит, и появляется почва для интерпретаций. Если же колебания разнонаправленные и при этом не выходят за рамки указанного диапазона, то оснований для выводов просто нет.
А что бывает, если заказчику не нравится информация, которую он получает?
Валерий Федоров: Любой заказчик может наложить вето на опубликование данных, полученных в рамках заказа, если такое предусмотрено в договоре. Интересная особенность состоит в том, что власть, как правило, не запрещает опубликование (в отличие от большинства частных заказчиков). Максимум - могут попросить кое-какие данные придержать на некоторое время. На то есть свои резоны, ведь, хочешь ты того или нет, данные опросов всегда дают пищу для размышления, дискуссии, в том числе и политической.
То есть ваши данные являются политическим фактором, а ВЦИОМ - политическим игроком?
Валерий Федоров: Социологические данные являются одним из базовых факторов демократической политики. Ведь доверие и поддержка избирателей - это единственный источник легитимности в демократической системе. Тогда как в абсолютной монархии такой источник - богоизбранность династии, а в идеократии типа СССР - верность единственно верной идеологии (религии). Мы же изучаем, обобщаем и обнародуем данные о мнении людей по тем вопросам, которые очень важны для политиков. Как они их используют? Зависит от них, и еще от вас - СМИ, потому что это вы их транслируете и комментируете.
С какого момента власть стала интересоваться опросами не просто для галочки?
Валерий Федоров: Чем больше конкуренции в политике, тем больше интереса к социологическим данным, потому политики хотят понять, что нужно сделать, чтобы тебя избрали, а не прогнали. Как только в СССР в 1989-1990 годах впервые прошли относительно свободные выборы, начались и электоральные опросы. Что касается власти, Кремля, то до 1993 года, действительно, у них большого интереса к социологии не было. Затем был шок, когда Владимир Жириновский неожиданно обогнал партию власти. Но реально опросы общественного мнения были интегрированы в процесс принятия политических решений в 1995-1996 годах, когда Борис Ельцин оказался перед совершенно реальной перспективой потери власти. С тех пор без опросов политпланирование в Кремле не делается.
Скажите, а вот наступающие новогодние праздники не добавляют социального оптимизма и чиновникам, и обществу?
Валерий Федоров: Обычно добавляют, но не всегда: например, в 2010 году не принесли ничего, но и год этот был очень тяжелый - пожары, Кущевка, теракты в метро, ледяной дождь, засуха. Если такого совпадения не случается, то конец года прибавляет оптимизма. Ведь Новый год - это главный праздник семейный праздник, к нему начинают готовиться задолго. Государственные праздники вроде 4 ноября и Дня Конституции гораздо менее важны людям. По популярности только День Победы можно сравнить с Новым годом.
На вашем сайте в одной из игр с посетителями вы сравниваете, какой бы они выбрали алкогольный напиток, - это вы к Новому году выбрали, чтоб люди подумали о том, чего бы выпить?
Валерий Федоров: У меня есть для вас хорошая новость: когда мы провели очередной ежегодный опрос о потреблении алкоголя и сравнили его с данными начала 1990-х годов, то выяснилось, что пить мы стали несколько меньше. Я сначала не поверил, заподозрил здесь "социально одобряемые ответы", т.е. ситуацию, когда человек говорит не то, что думает, а то, что, как он думает, от него ждут. Впрочем, даже если и так, то, значит, все-таки алкогольная пропаганда дает свой эффект - пить много становится неприлично. Но тут мне попались на глаза данные Росстата по употреблению алкоголя в 2012 году - и там тоже отмечено реальное сокращение потребления алкогольных напитков. Это, конечно, не значит, что все бросили пить, но сокращение потребления алкоголя налицо, и это хорошая новость под Новый год.