Поделиться
Вечная ночь, облезлые стены, даже на вид зловонные мусорные баки, таящие угрозу силуэты. Город безлюден, в нем только герои фильма "Конвой": капитан Игнат, солдат и дезертир Артем, которого они должны доставить в воинскую часть. Еще есть проститутка, охранники, избивающие каждого встречного в кровянку и еще несколько невнятных персонажей - месиво из кулаков, ножей, окровавленных лиц, злобных ухмылок и мата. Все ботают по фене - особо изощренной, нужен переводчик.
Эта экранная жизнь непохожа ни на какую жизнь. Москву такую, конечно, можно увидеть, если ночью выйти на окраинные задворки, освещенные еще не разбитой лампочкой, - все зависит от того, что хочет видеть автор. В среде, которую он создал, жить нельзя - изобьют, изнасилуют или убьют.
Я не знаю, что происходит в фильме. Бродим по дворам, застреваем в туалетах, где люди мутузят друг друга, на мостах, откуда постоянно кто-то кидается, травмированный капитан иногда начинает кричать "Таня!", а дезертир изображает то петуха, то ворона. Актеры выполняют режиссерские задания старательно, особенно Азамат Нигманов в роли Артема. Над бедолагой все время кто-то изгиляется, а он все время улыбается - наверное, этот якут и есть искра человечности, которую фильм пытается высечь из мглы озверения.
Нельзя не отметить умение режиссера создать атмосферу особой безнадеги, сгустить ее до невыносимости и держать паузу, когда предполагается, что зритель осмысливает происходящее. Но осмысливать нечего. Это беда сегодняшнего кино: режиссеры решили, что они еще и драматурги, а это отдельная профессия. Когда работали Габрилович, Гребнев, Брагинский, в кино были внятно разработанные сюжеты, психологически выверенные характеры, точные диалоги. Сотворенный Мизгиревым сценарий, хоть и написан на фене, грешит литературщиной. Цель автора очевидна с первого кадра: доказать, что здесь жить невозможно, потому что за это на фестивалях дают премии.
"При таком отношении к Москве - как вы там можете жить?" - спросили режиссера после премьеры в Германии. "Я очень хорошо там живу", - ответил он, вступив с фильмом в непримиримое противоречие.
Мне трудно представить зрителя, который добровольно станет смотреть эту человеческую мясорубку. "Конвой" рассчитан на аплодисменты критиков и на фестивали. Впрочем, в Берлине спросили, как такая лента могла получить господдержку и о чем все-таки был рассказ. Никто не поблагодарил, как обычно, за сильное художественное впечатление, и премий тоже никто не дал.
"Зарубежные зрители не поняли картину, - сказал тогда в интервью продюсер Павел Лунгин. - В ней слишком много смыслов и слишком много возможностей додумывать свои собственные". Что поймут и что додумают наши зрители - скоро узнаем: фильм выходит на экраны.