Поделиться
Есть у нас интеллигенция или нет ее - это как жизнь на Марсе, разговоров много, но каждый имеет в виду что-то свое. Зато факт вполне научный: интеллигентская страсть к коллективным письмам бессмертна. Архивы забиты списками "подписантов" в защиту и против всяческой власти. Но жива и старинная забава "групп товарищей": ату ближнего своего. Коллегу. Соседа.
Свежую историю обнаружил бывший министр культуры Михаил Швыдкой. Он написал в своем блоге о том, что контракт с гендиректором Большого театра Анатолием Иксановым продлен - вопреки письму двенадцати деятелей культуры, самых что ни на есть обожаемых в нашей стране. Ну куда уж громче: Олег Табаков! Марк Захаров! Галина Волчек! Алиса Фрейндлих! Елена Образцова! Зураб Соткилава! И так далее - все имена под письмом против Иксанова звучные. Хотя письмо адресовалось Путину как-то по-тихому.
Что в письме? Цитирую. "Одной из центральных задач государственной политики является сохранение и продвижение российской культуры во всем ее многообразии как в России, так и за рубежом. Безусловным олицетворением ее величия и мирового значения…" О чем это?
О том, что "для сохранения ведущего статуса театру нужны перемены, которые должны начаться… со смены генерального директора".
И дальше - на той же ноте воспевается Николай Цискаридзе. "Этим обращением хотели бы поддержать приглашение на эту должность… одного из символов Большого театра". Дивный слог, согласитесь. Приглашение символа для сохранения статуса.
Письмо, как теперь очевидно, впечатления не произвело, Иксанову министр культуры продлил контракт еще на два года. Все бы и затихло под казенным сукном, но неутомимая блогерша Тина Канделаки раздобыла и обнародовала его. И тут началось самое интересное.
Елена Образцова пишет покаянное письмо Иксанову: не виноватая я. Примите "глубочайшие извинения, причинившие Вам боль".
Геннадий Хазанов и Зураб Соткилава дают интервью: Цискаридзе попутал, в заблуждение ввел ("дал мне список людей - я в нем расписался").
Марк Захаров, извиняясь, уверяет, что ознакомился с письмом "только по телефонной версии" (а подпись откуда?).
Михаил Лавровский заверяет, что "никогда не подписывает писем против кого-то", "директор Иксанов - замечательный", просто "был слух, что уходит, и мы волновались".
Олег Табаков уклончиво объясняет, что "предлагал Цискаридзе не как художественного руководителя, что существенно".
И все дружно - отзывают свои подписи.
Взрослые, скажем прямо, люди. Уважаемые, что уж греха таить. Любимые - признаемся, как на духу. А если б Иксанова и правда убрали, если б прислушались к авторитетам - тогда бы что? Тогда бы не каялись?
Любые извинения, конечно, это вам не сладкий лепет мандолины. Но ждешь ведь, ждешь от авторов письма - уж они-то найдут из своего конфуза выход, достойный их талантов, вкуса, чувства меры и такта? А нет, одни отвечают мимоходом, другие дежурно, третьи шлют извинения на бланках своих учреждений. Даже не пытаясь изобразить интонацию, за которую потом не стыдно. Ну хоть бы изобразить, сыграть…
Ау, тут Станиславский не пробегал? Тишина.
Ну да, предположим: подписали, ошиблись, бывает. А теперь-то? На всех сошел вдруг коллективный морок? Бывает и такое - но это уже не к Станиславскому, а к Кашпировскому. Ждешь ведь от уважаемых людей не сложносочиненных покаяний - в том разве дело? - а простой такой душевной чистосердечности. А нету.
Жутковато даже. С остальных-то, не "великих", а вовсе "простых" тогда какой спрос? Выходит, это нормально, это в порядке вещей - строчи про кого хочешь, собирай подписантов - а если что не так, и заморачиваться не стоит?
Еще свежи в памяти коллективные наезды и креативные кляузы на того же Табакова, на Захарова, на Чулпан Хаматову, поддержавших президента на выборах. Кляузы были разной степени вычурности - но вранья и глупости в них столько, что мне было искренне обидно за них. Мне и сейчас кажется отвратительным этот тон, эти брошенные им через губу: "Вы чего делаете-то?". Но тон тех публицистов был расчетливо-точен: свои люди в блогосфере оценят. А теперь? Интонации, нюансы - ну мне ли напоминать о них великим Табакову и Захарову?!
Недавно на "Эхе Москвы" Чулпан Хаматова горячо отстаивала своего худрука, Галину Борисовну Волчек: речь шла о том, как нелепы огульные разговоры про необходимость смены руководителей театров "по списку", скопом, лишь по причине солидной выслуги лет. Нелепы, правда. Огульные - да, конечно. Чулпан права. Но после этого - видеть подпись Волчек под письмом "против Иксанова" еще странней. Тут даже сказать не знаешь что - немею, как Чичиков перед законом.
Инициалы Волчек, кстати, составители письма перепутали: Г. П. - хотя она Галина Борисовна. Ну что делать, спешили. Но она подписала. Наверное, и ее ввели в заблуждение, наверное, есть объяснения - но осадочек остается. Странно же так - огульно, за спиной…
По такому случаю вспомнил я одну давнюю историю. Было дело, про Табакова написали дрянную заметку, в которой про него сочинили сплошные напраслины, - и мне поручили (дело было в другой газете и я к публикации отношения не имел) как-то уладить конфликт: ну не хотели же обижать, так вышло просто. Что я тогда сделал: написал Олегу Павловичу длинное такое письмо - искреннее и душевное: простите, мол, нас, дураков, все равно ведь любим. Назавтра мне позвонил Олег Павлович и лично поблагодарил за письмо и извинения. Тут, сказал он, ко мне как раз заглянули гости, коллеги-французы, я им письмо зачитал - они удивились, у них, мол, отбивались бы до последнего, чтоб не извиниться только. Не сказать, чтобы он забыл про обиду, но выход из нее был найден, насколько уж было возможно, человеческий, достойный, и мне по сей день искренне тепло на душе оттого, что я оказался причастен только к светлой части той истории. А всего-то, кажется: нашел уместные слова…
Есть еще такая странность - почти одновременно появились "письма трудящихся": тут против руководства Большого, там против руководства Мариинки, которое заставляет много трудиться. Может, так совпало. Но… совпадения у нас вечно какие-то неслучайные. Хотя я сейчас про другое. Страна у нас такая: словами решаются судьбы, словами людей добивают или воскрешают. И словам еще - у нас очень верят. Или хотят верить. Как только перестают верить и доверять - так страна вечно идет вкривь и вкось.
И вот, казалось бы, невелика история: письмо. Ну, подпись поставили. Ну, подпись отозвали. Делов-то. Они будто забыли, что публика в зале, что занавес поднят. А зрители сидят и гадают, глядя на эту сцену: ну и кому в таком вот спектакле доверять? Кому верить?
А на это я вот что скажу. Даже если некому - себе верьте да своим родным. И главное - не пишите плохие письма. От них ведь жить совсем тошно.