Поделиться
Джо Райт известен зрителям по фильмам "Гордость и предубеждение" (Приз Британской Киноакадемии и приз Карла Формена за выдающийся дебют, 4 номинации на премию "Оскар") и "Искупление" (премии BAFTA как лучший фильм и лучшая работа художника, 7 номинаций на "Оскара" и премия композитору Дарио Марианелли). Дарио Марианелли написал и саундтрек к "Анне Карениной". Сценарий принадлежит перу одного из крупнейших британских драматургов Тому Стоппарду, автору сценария фильма "Влюбленный Шекспир". В новой картине снимались Кира Найтли (Анна), Джуд Лоу (Алексей Каренин), Аарон Тейлор-Джонсон (Вронский), Келли Макдональд (Долли), Мэтью Макфейден (Стива Облонский), Домналл Глисон (Левин), Алисия Викандер (Китти), Эмили Уотсон (графиня Лидия Ивановна).
В России фильм выйдет 10 января 2013 года.
Джо Райт о романе:
"Сюжет романа перекликается с моей собственной ситуацией, которую я в тот момент переживал. Персонажи романа очень реальны и пугающе близки. Это великая история любви, которая уже много раз была адаптирована для киноэкранов. И нам нужен был сценарист, способный привнести нечто новое".
Том Стоппард:
"Я очень хотел взяться за этот проект. Я считаю себя прежде всего театральным драматургом, но написать полноценную пьесу удается далеко не всегда. В паузах мне нравится работать для кино, но точно могу сказать, что далеко не все предложения выглядели так заманчиво, как мысль Райта сделать фильм по одному из величайших классических романов. В нем есть любовь романтическая, материнская, детская, любовь брата к сестре, любовь к России - слово "любовь" здесь центральное. Те части романа, которые не касаются этой темы, я оставил в стороне".
Джуд Лоу:
"Сценарий трактует такое понятие, как любовь, многосторонне, честно и открыто, без попыток кого-то осуждать. Диалоги невероятно элегантны и выразительны. Это мастерство драматурга я смог полностью оценить, когда прочитал наконец и сам роман, - я понял, как трудно было это написать".
Кира Найтли:
"Это история и сегодня актуальна: люди и теперь мечтают о недосягаемом, страдают от общественных предрассудков и условностей, не умеют передать друг другу свои чувства - и от этого страдают еще больше".
"Анна Каренина" Тома Стоппарда и Джо Райта легко обошла все известные мне экранизации романа просто тем, что ее авторы обладают качеством, недоступным для большинства почитателей Толстого, - абсолютной свободой по отношению к шедевру. Никакого благоговейного придыхания, стремления иллюстрировать, соответствовать, хотя бы приблизиться и т.п. Ошеломляющее решение Райта показать российское общество как огромный нескончаемый театр, где люди послушно играют отведенные им роли, сразу сняло все соблазны что-то сличать, в чем-то уличать, искать несоответствия роману и вылавливать исторические неточности - то, чем так любят заниматься зрители экранизаций. Картину смотришь, словно впервые погружаешься в эту историю. И волнуешься так, словно не знаешь финал.
Режиссерское решение - мир-театр, жизнь-игра - оказалось универсально точным: Анна Каренина перестала играть, открыла себя настоящую и тем нарушила общепринятые правила. Истинная любовь в ее естественных проявлениях оказалась чувством стихийным, иррациональным, неуправляемым, но она и есть счастье. Анне это открылось, и она теперь другая. Ее уже не поймут ни это общество, ни строго по его законам живущий Каренин, ни, в конце концов, даже Вронский, нескрываемо испуганный разверзшейся перед обоими бездной. Искусственному миру театра противостоит жизнь простая и естественная - ее выбрал Левин, чудак-помещик, предпочитающий фальшивому блеску "света" крестьянский труд и сельскую безыскусность. Похоже, режиссер нашел единственно эффективный способ без зияющих потерь выразить в двухчасовом фильме главные идеи романа, в котором предшественников Райта интересовала история любви, измены и жестокости общества. Новый фильм - о противостоянии фальши и естественности, враждебности придуманного, выморочного мира истинному предназначению человека, которое, по Толстому, в любви и в труде. Он воплотил не сюжет книги, а бурю чувств и мыслей, которую она возбуждает в читателе. Фильм относится к роману примерно так же, как фантазия Чайковского "Ромео и Джульетта" - к трагедии Шекспира.
Отсюда мерцающий, переменчивый жанр фильма: он столь же драматический, сколь и музыкальный. Сцена с клерками, в ритме шарниров штампующими бумаги, - практически мюзикл. Светский бал - полноценная хореография, слишком изысканная для бытового действия: подавленная эротичность и жесткая отрегулированность дозволенных "светом" движений-касаний. Огромную роль играет музыка Дарио Марианелли, для которого источником вдохновения явно служили не только фольклорные мотивы, но и опыт их парадоксального, многозначного использования, характерный для Альфреда Шнитке. Полон смысловых обертонов эпизод скачек: он происходит на тех же театральных подмостках, и вольный разбег лошадей несообразен в зажатом пространстве кулис - катастрофа неминуема. Путешествие из Петербурга в Москву - это просто переход по закулисным коридорам и колосникам; иногда возникнет игрушечный поезд, густо, как в рождественской мистерии, облепленный инеем. В театре жизни богатый репертуар, в нем не скучно. Но - душно.
Эту духоту и ощутила внезапно Анна, когда на нее обрушилась любовь. Теснота раздвинулась и стала беспредельной, мир перестал быть театром и стал настоящим. В слепящем свете этого нового для нее чувства все предрассудки, установленные для себя людьми, стали нелепыми, вздорными; существует только один, главный закон - любви. Все, что ему противоречит, - искусственно, как муляж, и враждебно. Не бывает любви "неправильной", а разноречивый хор правил, придуманных ханжеским обществом, законом, церковью, способен только трагически изуродовать жизнь. Эти мотивы вбрасываются в фильм, как промелькнувшие в симфонии музыкальные темы: первое появление белоснежного Вронского подобно ослепительному явлению самого Купидона, а сюртук Алексея Каренина в какой-то момент напомнит рясу.
Этот театр-жизнь пережил дни расцвета и увядает: облезла лепнина лож, потрескался мрамор, открыв гипсовые потроха, все движется механической инерцией. Театр-общество, со всеми своими Китти, Долли и Бетси, - уже не вполне русский, но совсем еще не французский, столь же заносчив, сколь и закомплексован, и здесь очень точно передана природа земли, застрявшей между Западом и Востоком и не имеющей мужества определить, с кем ей естественней и лучше, какая она - настоящая.
Безукоризнен кастинг. Переведя жизнь в ранг театральной игры, а историю семей, в которых "все смешалось", - в ранг общечеловеческой, Райт не считает нужным искать типологически "русские" характеры, но именно поэтому оказывается ближе российским реалиям, чем его предшественники. Сценически броская выразительность Киры Найтли (Анна), Джуда Лоу (Каренин), Аарона Тейлора-Джонсона (Вронский), Домналла Глисона (Левин) и их талантливых партнеров, при всей условности антуража, кажется пленительно естественной и единственно возможной - эталонной. Фильм в своей ансамблевости столь совершенен, что воспринимается как единое целое, как живопись, в которой и видишь, и оцениваешь каждый мимолетный мазок, и его словно бы не замечаешь.
Джо Райт сделал главное: в совершенстве воплотив на экране шекспировский принцип "All the world's a stage", он включил воображение зрителя, и зритель стал активным участником действа. Воображение включает эмоции. Мы начинаем творить хорошо знакомый сюжет заново и заново его переживать.
Экранная "Анна Каренина" начала свою жизнь в России уже в 1911 году, когда режиссер Морис Метр (Maurice Maitre) снял первую немую экранизацию романа с актерами московских театров, - фильм не сохранился, как и сведения о нем.
В 1914 году опыт повторил Владимир Гардин, пригласив на главную роль актрису Московского Художественного театра Марию Германову; критики приняли картину в штыки: в героях не чувствуется дворянских кровей, история кажется примитивной и пошлой. На этом русское немое кино оставило безнадежные попытки передать что-либо более глубокое, чем фабула культового романа.
Кинематографисты вернулись к Толстому только в 1953 году, когда Татьяна Лукашевич перенесла на экран спектакль Московского Художественного театра с Аллой Тарасовой в роли Анны. Черно-белая картина вошла в число лидеров проката, выдержав конкуренцию с десятками так называемых трофейных фильмов немецкого и американского производства, составлявших в те годы главный репертуар кинотеатров СССР.
Взрыв массового интереса к роману вызвала первая цветная экранизация 1967 года, предпринятая на "Мосфильме" режиссером Александром Зархи. В роли Анны выступила Татьяна Самойлова, которая была в зените своей мировой славы после каннского триумфа фильма "Летят журавли". Роль Бетси сыграла Майя Плисецкая; семь лет спустя прима Большого театра предстала уже в роли самой Анны Карениной в фильме-балете на музыку Родиона Щедрина.
Но уже к 2006 году интерес к хрестоматийному роману в России упал настолько, что новая экранизация, осуществленная Сергеем Соловьевым с Татьяной Друбич в роли Анны и культовыми актерами Олегом Янковским (Алексей Каренин) и Александром Абдуловым (Стива Облонский), на экран практически не вышла - дистрибьюторы не сочли картину коммерчески перспективной.