Поделиться
За эти годы мне не раз казалось, что вот-вот российские меценаты и благотворители получат законодательно оформленные налоговые привилегии, а не только моральное удовлетворение от своей деятельности. Но этого не произошло до сих пор. Лишь однажды в Федеральном законе "О государственной поддержке кинематографии РФ", который был принят 22 августа 1996 года, содержалась норма об уменьшении налогооблагаемой базы юридических и частных лиц, делающих благотворительные взносы на кинопроизводство. Но уже в начале 2000-х эта норма была отменена: многие жертвователи требовали от получателей до 70% выделенных средств назад, причем наличными. По существу, в проекте нового закона, уже образца 2012 года, внесенного депутатами Государственной Думы М. П. Максаковой-Игенбергс, С.С. Говорухиным, Л.И. Швецовой, И.Д. Кобзоном, содержится схожая модель филантропической и меценатской деятельности: выделив определенную сумму получателям благотворительной помощи, меценат получает право сократить на эту же сумму свою налогооблагаемую базу. Если говорить об облегчении налогового бремени по отношению к чистой прибыли, то оно составит чуть больше 28% от средств, переданных меценатом на поддержку культуры и искусства.
Но основные проблемы нового законопроекта вовсе не в его сходстве с прежним парламентским актом о кинематографии. Создавая закон "О меценатской деятельности", вряд ли разумно ограничивать его действие только сферой культуры. Налоговые привилегии в равной степени нужны людям и компаниям, которые занимаются поддержкой образования, здравоохранения, науки, спорта, помощью неимущим гражданам и нашим соотечественникам с ограниченными возможностями, детским интернатам и домам престарелых. Нередко, когда мне приходится просить о помощи тем или иным культурным проектам, мои собеседники отвечают: мы тратим наши средства, выделенные на благотворительность, на образование и воспитание талантливых детей из неимущих семей и интернатов. Или на предоставление больным детям возможностей получить дорогостоящее лечение. Мне кажется, было бы куда как правильнее подготовить законопроект, предоставляющий налоговые льготы всем, кто занимается благотворительной деятельностью. Культура не должна быть в неком исключительном, привилегированном положении по отношению к другим, не менее важным областям, нуждающимся в приложении сил и средств наших меценатов и филантропов.
Не меньшие возражения вызывает и то обстоятельство, что действие рассматриваемого законопроекта предполагается распространить только на государственные учреждения культуры федерального, регионального и муниципального уровней. Спору нет, вы не найдете ни одного государственного учреждения культуры, которое не нуждалось бы в подобной поддержке. Но нельзя не понимать, что в ряде сегментов современной российской культуры практически не осталось государственных и муниципальных учреждений культуры: в кино- и телеиндустрии, в издательском и концертном деле, в галерейной практике, в электронных и печатных СМИ. Даже современное театральное искусство представлено не только государственными театрами, но и большим количеством антреприз, которые существуют на свой страх и риск. Лишать благотворителей этих частных организаций налоговых льгот вряд ли разумно, так как это неизбежно отразиться на объемах их меценатской деятельности, которая помогает создавать в негосударственном секторе нашей культуры в высшей степени интересные проекты, нередко преобразующиеся в уникальные культурные центры. Достаточно назвать только "Винзавод" и "Стрелку" в Москве. Подобный подход к негосударственным учреждениям культуры противоречит Конституции Российской Федерации, которая предполагает равные возможности юридических лиц, занимающихся сходными видами деятельности.
Насколько мне известно, подобный подход авторов, безусловно, важного и необходимого закона связан с опасениями их коллег из бюджетного комитета Государственной Думы, что некоммерческие и частные организации менее прозрачны, чем организации государственные и муниципальные. Доказывать что-либо подозрительным людям всегда непросто и чаще всего бессмысленно. И все же хочу обратить внимание только на три обстоятельства. Первое крайне просто. Почему наши законодатели уверены в том, что в государственном секторе культуры работают люди менее юридически и финансово креативные, чем те, что создают художественные ценности в негосударственных учреждениях культуры? Такое умозаключение для них обидно. Во-вторых, система финансовой отчетности в "третьем секторе" достаточно строга и не менее прозрачна, чем у государственных структур. И, наконец, последнее, хотя, быть может, наиболее существенное. В минувшее десятилетие и исполнительная, и законодательная власти немало сделали для того, чтобы подтолкнуть бюджетные организации социальной сферы к разгосударствлению, к тому, чтобы они трансформировались в автономные учреждения и даже в автономные некоммерческие организации. В таком случае важно понять, для кого пытаются создать новый закон о меценатстве, который ориентирован только на государственные и муниципальные учреждения культуры?
Уверен, что авторы этого законопроекта движимы самыми лучшими побуждениями. Зная каждого из них достаточно долго, я не могу думать иначе. И поэтому мне хочется, чтобы их благие намерения были реализованы как можно лучше и полезнее для нашего общества.