18.11.2012 23:05
    Поделиться

    Юрий Кублановский: Сегодня моральное состояние общества определяет жизнь

    Юрий Кублановский: Я жил с чувством, что предаю своим молчанием предков
    Многие из нас родились в стране, которой уже нет. 30 декабря исполняется 90 лет со дня образования СССР и 21 год со дня ухода Союза с исторической арены. Если верить ВЦИОМу, россияне упорно считают развал СССР самым большим разочарованием минувшего века. Частный человек сопротивляется современной тенденции: в советское время жили не так и думали не то. Психика человека и его частная история такой правки не выдерживает. Как можно, к примеру, своим родителям, поженившимся 9 мая 1959 года, сказать, что время для любви они выбрали неподходящее, застойное или репрессивное? Кажется, нет страны, которая так небрежна была бы по отношению к собственной истории, как Россия. С этими мыслями я пришла к поэту Юрию Кублановскому.

    Извините за прямоту, но в вашей советской жизни был эпизод, когда вас попросту "выперли" из страны. Правда, как только стало возможно, вы тут же вернулись. Поэтому именно у вас интересно спросить, как вы относитесь к этой дате - 90 лет СССР?

    Юрий Кублановский: Отношусь, по-моему, трезво. Узурпировавшие в октябре 1917-го российскую власть большевики самоуверенно посчитали, что они теперь навсегда, и нарезали границы республик произвольно, сообразуясь лишь с сиюминутными обстоятельствами и полагая их за условность. И это откликнулось через 70 лет, когда сцементированный бредятиной диамата режим рухнул и к новообразовавшимся государствам отошли исконно русские земли, никогда их народам прежде не принадлежащие. Впрочем, не буду перечислять всех своих претензий к советской власти, скажу об одной, мешавшей мне жить, писать, да просто дышать. При Брежневе, и вплоть до Горбачева, в стране было практически запрещено говорить о несметных невинных жертвах советской власти, о чекистском садизме, жестокости, об истинном течении Второй мировой войны. Я, в общем-то, младший сын XX съезда, жил с чувством, что предаю своим молчанием память предков - изматывающее чувство!

    И все-таки сегодня многие ищут в прошлом защиту от настоящего...

    Юрий Кублановский: Сегодня из всей нашей новейшей истории я вывел простую истину: не способ производства - "рынок без берегов" или "социалистическое регулирование" - определяет жизнь, а моральное состояние общества. Помните, после того как "шоковая терапия" довела государство, казалось, до полного разложения, на короткое время у экономического руля встали ее оппоненты Примаков и Маслюков. Тогда даже такой последовательный антикоммунист, как Солженицын, кажется, вздохнул обнадеженно.

    Сегодня наш социум переживает большую моральную драму: бессовестность и бесстыдство зашкаливающие. В СССР были все-таки и бескорыстная работа, и патриотизм, и трудовая отдача (и вовсе не в одной оборонке). Тогда у инакомыслящих на обысках изымали "Архипелаг ГУЛАГ" и "Хронику текущих событий", а сегодня полтора миллиона баксов в чулке...

    Юрий Михайлович, 4 ноября, в День народного единства в Московской консерватории была исполнена опера-оратория композитора Георгия Дмитриева "Святитель Ермоген" - на ваши стихи. Писали к 400-летию освобождения от Смуты?

    Юрий Кублановский: Текст к этой оратории был написан еще в 1999 году, по просьбе Дмитриева. Я ценю этого композитора, наши творческие задачи схожи: он - в музыке, я - в стихах стремимся сочетать новизну с традицией, избегать тотального разрушения форм, гармонии, смыслов, свойственного авангарду. И дата создания не случайна: я охотно согласился на просьбу Дмитриева написать поэтический текст к его оратории именно потому, что это было тоже в своем роде "Смутное время" - конец прошлого века, когда олигархия и ее обслуга ослабили посткоммунистическую Россию донельзя, и вместо чаемого возрождения Россия скатилась в бездонную аморальную социальную яму. Святитель Ермоген, так же как за два с лишним века до него Сергий Радонежский, призвал Русь к возрождению, единению и поплатился за это мученической кончиной. Поляки во главе с авантюристом Отрепьевым, казалось, захватили уже самое сердце России, ослабленной до того опричниной безумца и садиста Ивана Грозного... Напомнить о мученическом патриотическом подвиге Ермогена в мутную пору конца прошлого века было как нельзя более кстати. Актуальной фигура святителя остается и в наши дни.

    Но как раз в последнее время наша Церковь подверглась резкой критике за вмешательство в государственные дела. Что стало б с Россией, если бы церковь вовсе отстранилась от них?

    Юрий Кублановский: Во время предвыборной гонки этого года я поразился, когда узнал, что в числе первейших приоритетов новой партии некого олигарха - полное отстранение Церкви от армии и системы образования. Вот так, откровенно....То есть Макаревичу и Пугачевой идеологией и политикой заниматься можно и даже для России полезно, а русской Церкви никак нельзя. Устранение Церкви из этих сфер было бы для общества полной катастрофой. Говорю это со всей ответственностью, как человек всю жизнь занимающийся отечественной историей, ее культурой и литературой, занимающийся десятилетиями изо дня в день. Православие - стержень русской цивилизации, ее духовная ось, устрани его - и, мнится, не останется ничего кроме мздоимства и безобразия.

    Разумеется, я вовсе не идеализирую нашу Церковь: много в ней было и предательства (например, соловецкие иноки сдали Грозному своего великого игумена митрополита Филиппа), и фанатизма (трагедия раскола, старообрядчество). В 1917 году, в период от Февраля до большевистского переворота, православные иерархи практически все отреклись от государя. Но они искупили свою вину массовым мученичеством, какого не было даже в Древнем Риме, когда первохристиан бросали на съедение львам. И все-таки именно церковь - лучшее, что было в России. Вспомните фильм Андрея Тарковского о Рублёве - там это показано хорошо.

    В этом году вам исполнилось 65, и на днях выходит ваша новая книга лирики. Это итог, "остановка пути"?

    Юрий Кублановский: Книга называется "Чтение в непогоду" и выходит в издательстве "Русский путь", существующем при Доме русского зарубежья им. А.И. Солженицына. Вторая половина книги - стихи, написанные уже в новом веке. А на будущее - не стоит загадывать. Еще 170 лет назад Евгений Баратынский чувствовал себя "последним поэтом" и тем не менее уповал, что найдет "в потомстве" читателя. Сейчас у меня нет даже такой уверенности. Есть ли у поэзии будущее? Во всяком случае, моя лирика может существовать только в книге - ей необходимы типографский шрифт и бумажная страница. Не могу представить, что люди в России будут обходиться без книг, без традиционных библиотек... Вот уже почти четверть века я веду дневниковые записи, фрагменты которых публикуются в журнале "Новый мир", там вся наша история послесоветского времени.

    Поделиться