Поделиться
Жюри под руководством Джеффа Николса (главный конкурс) сочло нужным поддержать американца Ларри Кларка ("Девушка из Марфы" - "Золотой Марк Аврелий") и кино Италии, щедро наградив его несколькими призами. Эротический фильм Паоло Франки "И они назвали это летом", который зал проводил дружным "буканьем", под свист публики и крики "Позор!" взял призы за режиссуру и лучшую женскую роль (Изабелла Феррари), а драма о египетском подростке-мусульманине в Италии "У Али голубые глаза" Клаудио Джиованнези - специальный приз жюри.
Первый опыт в Риме ветерана фестивального движения Марко Мюллера пока нельзя считать удачным: число проданных билетов упало на 15 процентов, звезд на красной дорожке было наперечет, обещанный Квентин Тарантино так и не привез свой фильм "Джанго освобожденный", а предпочтения жюри явно шокировали публику.
Неудача наших картин весьма относительна: надо помнить, что они отобраны в конкурс из сотен других и, стало быть, уже оказались в числе победителей. К тому же своеобразие картин Федорченко и Муратовой выделяло их из ряда конкурсных картин примерно так же, как в Канне стоял наособицу фильм Карракса "Корпорация "Святые моторы", тоже не получивший призов. Теперь Рим позади, впереди у конкурсантов новые проекты.
Об этом своеобразии и о новых проектах мы поговорили с режиссером Алексеем Федорченко.
С одной стороны, вы дотошный реалист - внимательны к деталям, тщательно воспроизводите обстановку, внедряетесь в быт ушедших народов и времен, а с другой - создаете на этой базе некий миф. Или даже мистификацию.
Федорченко: Мне не нравится слово "мистификация". Мистификация - это желание обмануть. У нас более благородная задача - мифологизировать. Глупо заниматься профессией режиссера и не создавать мифы. Скучно.
Когда задумываете фильм, ваша задача - поделиться чем-то наболевшим или создать нечто невиданное, чтобы публика двинулась к кинокассам?
Федорченко: К сожалению, о кассе я вообще не думаю. Я не понимаю, как действует этот механизм и как можно повлиять на это. И давно для себя решил: нужно собирать материал и делать сценарий.
На продюсерском питчинге в Сочи вы представили проект зомби-хоррора "Мертвые пашни". Что это будет?
Федорченко: Поскольку у нас с Дмитрием Воробьевым, сопродюсером моих фильмов, есть естественное желание не только заниматься артхаусом, но и заработать, мы задумались о таком направлении, как ужастики, в частности, "зомби-хоррор". Прочитали много российской литературы и нашли очень неплохой рассказ о том, что земля российская богата, но за ней надо ухаживать. А когда ее забрасывают - она начинает рожать мертвецов. Но это - перспективный проект, хорошо, если его удастся осуществить к концу будущего года.
Мертвецы - это метафора?
Федорченко: Конечно, сегодня Россию населяет не лучшая часть человечества. Когда столько лет уничтожали, изгоняли и шельмовали лучших представителей нации - это не может хорошо закончиться.
Подрыв генофонда?
Федорченко: Не то что подрыв. Его просто обрубили. Больная тема... давайте о другом. Недавно я приехал из Владивостока и привез килограммов тридцать литературы по теме, которая меня увлекла - материал для вестерна. Реальная история из XIX века, интереснейшая фактура, можно написать хороший сценарий. Неразведанного материала много по всей земле. У Дениса Осокина есть целых четыре сценария, которые хотелось бы снимать. Один из них будет сниматься в Германии и в Колумбии.
Опять подземные силы?
Федорченко: Да, подземные в буквальном смысле слова. Это опять mocumentary, но снова не мистификация, а фантастическая псевдоисторическая драма. О чем - не скажу. Это ведь mocumentary, и тайну нужно хранить до конца.
Но хотя бы название!
Федорченко: "Енотовый город". Это должен быть европейский проект. Я планировал сейчас все силы бросить на эту картину, но о планах всегда глупо говорить: обстоятельства меняются, и первым мы запустили фильм "Ангелы и революция". Это - первая книга, которая принесла Осокину известность. Я сразу в нее влюбился: это книга, как бы написанная в 1923 году молодым художником, работающим в вятском ЧК, он живет больше женщинами и друзьями, чем революцией, и у него постепенно открываются глаза. Книга светлая, радостная, грустная, трагическая. Ближайший год буду заниматься этой темой. Есть еще уникальная история про войну - мороз по коже! Я буду этим проектом заниматься параллельно: вдруг образуется пауза, и можно будет снять этот малобюджетный фильм!
Вы работаете в копродукции с зарубежными коллегами - в частности, в фильме "Четвертое измерение". Какие уроки из работы с американскими продюсерами вы извлекли?
Федорченко: Это в первую очередь очень тактичная, неназойливая и тонкая редакторская работа. То есть продюсеры выступают в качестве редакторов, чего у нас уже давно нет. Я им давал материал - и уже назавтра получал очень профессиональный разбор, где все было расписано буквально по секундам. Это не было императивом: я мог эти замечания учесть, а мог отказаться. Но сторонний взгляд режиссеру очень нужен.
Как вы относитесь к инициативам министерства культуры жестко отбирать сценарии, которые получат государственную поддержку?
Федорченко: Если поставить себя на место чиновника, странно тратить государственные деньги на "чернуху". Но разговоры - одно, а действия - другое, так что посмотрим, как в свете последних религиозных событий будут восприняты "Небесные жены...". Все-таки это очень языческая картина, и я готов к любому развитию событий. Важно, чтобы отбором проектов для государственной поддержки занимались умные и адекватные люди.
У вас в Екатеринбурге я всегда чувствую иной градус интереса к искусству. Очень велика креативная энергия, все время рождаются театральные и кинематографические проекты, музыкальные и балетные фестивали, форумы, биеннале; быстрее, чем где-либо, меняется облик города... Как вы объясняете этот феномен?
Федорченко: Эта земля находится на разломе двух огромных плит. Нет, серьезно: Урал - на стыке европейских и азиатских геологических пластов, под нами трещина, бездна. Тут были случаи, когда выходила лава, - не проверял, но слышал. Видимо, какие-то тектонические процессы влияют на творческую энергию города (смеется). Есть города, где все словно остановилось, - Нижний Новгород, например. Даже непонятно, почему: красивый, мощный город со славной историей, а культурной жизни, как здесь, там почему-то теперь нет! А есть города, где все бурлит: Пермь, Казань... Необъяснимо. Наверное, звезды должны сойтись.
Честно говоря, вы сейчас высыпали передо мной такие золотые россыпи идей, что страшно захотелось увидеть их воплощенными.
Федорченко: А уж как мне-то этого хочется, вы бы знали!