Эксперты: Бумажная работа в офисе рождает массу тревожных синдромов

Пошел девятый день с тех пор, как тихий юрист в офисе аптечной компании, где работал, расстрелял своих коллег. Шокирует в этой истории все: и мирная, не брутальная профессия преступника, и место действия, и то, что человек на приличном русском языке загодя обосновал свой страшный поступок в так называемом "Манифесте". "Вежливый убийца", "злодей в белом воротничке", "офисный Раскольников", - как только не называют сейчас Виноградова. Каковы причины подобных преступлений? СМИ героизирует образ убийцы? Большой город сводит людей с ума? Какие вызовы преподносит общество потребления поколению 30-летних? На эти вопросы отвечают участники совета экспертов "РГ" психолог Ольга Маховская, социолог Лариса Паутова, культуролог Борис Дубин и писатель Людмила Сараскина.

Представитель российского среднего класса, тихий офисный служащий впервые в центре такого убийства?

Борис Дубин: Наше телевидение тиражирует вечер за вечером бандюков и такого рода копеечных ницшеанцев. Фото:ИТАР-ТАСС

Лариса Паутова: Хочу выразить глубочайшие соболезнования родным и близким погибших, прежде чем мы начнем анализировать убийцу... Действительно, наверное, впервые на авансцену такой трагедии вышел "белый воротничок", который расстреливает своих сослуживцев, а место действия - офис с его жесткой системой внутреннего распорядка жизни. "Юрист" у нас, конечно, понятие расплывчатое, но люди эти точно настолько встроены в работу, что гнев, любовь или ненависть выплеснуть им негде, кроме как на рабочем месте. Очень нехороший тренд, что начинает срываться средний класс. Впрочем, бумажно-компьютерная работа в "клетке"-офисе рождает кучу тревожных синдромов. Не секрет, что среди офисного пролетариата многие курят, наркоманят, пьют. Проблемы в личной жизни и на работе, неуверенность в завтрашнем дне да еще с утра до вечера - офис с проходной системой!

Ольга Маховская: Я бы на первый план все-таки вытащила монотонность офисной работы, а не жесткую систему. Потому что, несмотря на жесткие офисные правила, наши люди все равно живут не по правилам. Но офисный ад состоит именно в монотонности, которая съедает тебя ежедневно с 9 до 6 или с 9 до 9. Офисный работник должен делать то, что скажет начальник, он должен бесконечно отбивать эту чечетку.

Не случайно в голливудских хоррорах в основном присутствует офисный планктон, чья жизнь лишена личных событий. Те события, которые происходят в компаниях, трудно назвать личными, они обезличенные. А офисная монотонность порождает агрессию, которую надо куда-то сбагривать. Эти люди катают боулинг, занимаются спортом. У нас же пока эта культура компенсации не очень развита. Я, например, не могу сказать, что офисный планктон выйдет завтра на улицы. Наоборот, мы видим, что атрофируются личные потребности и запросы. Это не те люди, у которых накапливается социальный протест, у них накапливается чисто физиологическое напряжение. Кто-то начинает его сбрасывать в ночных клубах, кто-то пьет, кто-то играет в "стрелялки", а кто-то стреляет по-настоящему.

По поводу "стрелялок": известно, что Виноградов несколько лет подряд играл в компьютерную игру Manhunt - "Охота на людей". Виртуальные убийства материализовались?

Лариса Паутова: Вопрос о том, сбрасывает ли человек свою агрессию через "стрелялки" или, наоборот, ее накапливает и выносит в реальную жизнь, пока не имеет однозначного ответа. Понятно одно: чрезмерная тяга к компьютерным играм говорит о том, что человек испытывает одиночество.

В компьютерных играх, безусловно, есть полезное. Симулякр, подобие, имитация помогают проиграть какие-то ситуации и раскрыть свои положительные качества: умение заботиться о животном или дизайнерский талант... Если же игры втягивают чрезмерно, то есть определенная опасность стирания грани между реальностью и игрой. Когда на проблемы на работе и в личной жизни накладывается такой антигуманный сюжет в игре, то результат может оказаться страшным: шесть человек убиты...

Ольга Маховская: Привыкание начинается с детства. Игры в "стрелялки", содержащие сцены насилия, чреваты тем, что у ребенка снижается порог чувствительности, а все табу ставятся под сомнение и разрушаются. Снижается в том числе и собственный болевой порог. А если эти игры занимают основное время и им нет альтернативы в общении, то подросток через компьютер фактически усваивает модели поведения. Мы, психологи, называем это поколение экранным именно потому, что основной "няней", основным воспитателем оказывается компьютер или телевизор. И мы на самом деле не понимаем, насколько наша молодежь зависит от экрана, и недооцениваем, насколько он авторитетен для нее. Известно, что даже дети-попрошайки, собирая мелочь, идут в компьютерные клубы. Конечно, эта сфера должна подвергаться контролю. А психологическое воздействие изучаться.

Борис Дубин: По произведениям мирового искусства давно известно, что люди, находящиеся в условиях жесткой бюрократической организации с соответствующим распорядком дня и отношениями между сотрудниками, довольно безличными и формальными, оказываются предрасположенными к нервным срывам. Искусство внимательно к теме "служащего, срывающегося с катушек". Единственное, что мне не нравится в контексте этого года, когда ставят знак равенства между такого рода людьми, "офисными хомячками", и теми, кто выходил в протестном движении на площади Москвы и других городов. Здесь никакой связи нет и быть не может.

Ольга Маховская: Беда в том, что людей вокруг много, но ты никому не нужен. Виноградов не только был в положении несчастного со своей неразделенной любовью, но был один на один и со своей болезнью. При других обстоятельствах человек мог и не сойти с рельс. Встреться ему девушка потеплее или еще что-то. Поражает еще то, что он очень долго к этому готовился. Тихо, спокойно.

Но какое же это одиночество, когда вокруг столько людей?

Ольга Маховская: Внешних социальных контактов у нас много, мы вроде и контактируем с кем-то, здороваемся, руки жмем, улыбаемся кому-то, но все это очень поверхностные контакты, в которых нет ни интереса, ни готовности поддерживать, ни готовности помогать. Я называю подобное суррогатной социальностью. И это проблема нынешней цивилизации.

Лариса Паутова: Бумажно-компьютерная работа в "клетке"-офисе рождает кучу тревожных синдромов. Фото:Евгения Смолянская

В "Манифесте" Виноградова многие обнаружили параллели с "теорией" Раскольникова...

Борис Дубин: "Теорию" Достоевский не придумал: что-то вытягивал из самого себя, что-то из окружающей реальности, к которой был чрезвычайно внимателен, включая СМИ. Они подарили ему множество сюжетов для романов и "Дневника писателя". Не думаю, что Достоевский отвечает за Виноградова. С тех пор манера отношения к окружающим как "твари дрожащей", потеряла связь с писателем и стала общераспространенным клише. Все эти бесконечные кино и пьесы об эстетической привлекательности фашизма, о превосходстве какой-то расы или социальной группы над остальными стали так расхожи, что всерьез принимать их не приходится. Хотя эта поганая риторика в отдельных случаях вполне может служить оправданием кому-то его собственных античеловеческих действий. Достоевский при всей сложности того, о чем он думал, писал или что оставлял при себе, не может отвечать за такого рода поступки.

Ольга Маховская: Мне кажется, что общее с Раскольниковым только в том, что и тот, и другой манифестирует преобразование мира, его разрушение, чтобы оправдать свои ужасные поступки. У того и другого не хватило сил выполнить свой план. В конце концов это два больных человека. У того и другого есть социальный бэк-граунд, который способствовал развитию известных событий. Заброшенность, ненужность, ощущение, что необходимо выполнить свою особую миссию, что ресурсы распределены как-то неграмотно. Думаю, Раскольников боролся не с обществом ростовщичества, его возмущало то, что ресурс распределен не так: у того есть, а у него нет, и в этом какая-то огромная несправедливость. А суть идеологии Виноградова заключается в том, что само обогащение есть зло, получение удовольствий есть зло. Это, конечно, уже протест из другой эпохи, ведь такого пресыщения в ХIХ веке не было. Была скудость, аскеза, холод, голод. У Виноградова был свой "паек", он одевался, входил в какой-то определенный круг, все ведь стоит денег. В современном обществе стандарт утяжеляется - ты должен быть успешным, улыбчивым, плюс экономический фактор. Идет мощная отбраковка.

Я думаю, что упреки, адресованные своей девушке, он бросил всему человечеству. Согласно его логике, если бы девушка была более скромна, сдержанна в своих желаниях, она бы обратила на него внимание. Ему нечего было ей предложить, если рассуждать в категориях современного успеха. Вроде он и не лузер, но олигархом, чтобы привлечь девушку, ему не стать.

Лариса Паутова: Соглашусь, олигархи, "денежные мешки", господа, способные обеспечить красивую жизнь, по наблюдениям социологов, все продолжают быть мечтой многих юных россиянок...

Общество потребления "заточено" на успешность, как справиться с неудачей, пусть не в работе, а в любви?

Лариса Паутова: Поражения принимаются, конечно, болезненно. Я не согласна, что эти люди не умеют мириться с неудачами. Они привыкли к ним. В офисах обычно все вперемешку: и унижения, и успехи. Новый фильм "Духлесс" как раз об этом: движение вперед, а в то же время каждый день продажа самого себя, это очень разрушительная для личности история. Успех - мантра "белых воротничков", но, с другой стороны, ахиллесова пята и невроз. 80 процентов тридцатилетних считают его обязательным. Столько же боятся быть лузерами.

Борис Дубин: С моей точки зрения, источник всего происшедшего, скорее, риторика массовой культуры и попкультуры. Наше телевидение бандюков и такого рода копеечных ницшеанцев тиражирует вечер за вечером. В десятках сериалов, связанных с криминальными сюжетами и мотивами. Скорее нужно предъявить счет людям, производящим этот продукт...

То есть, когда СМИ так подробно пишут о брейвиках и виноградовых, они героизируют этих персонажей? И этим может воспользоваться современный Герострат?

Борис Дубин: Если это делать загадочным, зловещим тоном, то образ убийцы точно будет демонизироваться. Особая подача сюжетов о Брейвике или Виноградове возбуждает в сознании читателей и зрителей фигуру Зла. Поскольку Зло, так уж человек устроен, более привлекательно, чем "скучное" Добро. Но я бы не взялся утверждать, что здесь на что больше влияет. Привлекательность Зла, может быть, и первична, а СМИ только придают ей некоторую форму и отчасти легализуют эту проблему. Могут ли сообщения СМИ подвигнуть людей на что-то, к чему они не готовы и о чем никогда не думали? В такие манипуляции и зомбирование я не верю. Самое большое, на что способны СМИ, - поддержать существующие стереотипы и предрассудки.

Ольга Маховская: Кто-то пьет, кто-то "катает" боулинг, кто-то играет в "стрелялки", а кто-то стреляет по-настоящему. Фото:Лилия Злаказова

В "Манифесте" Виноградова многие обнаружили параллели с "теорией" Раскольникова...

"Лузер" Раскольников был окружен страшными петербургскими дворами. А как действует на человека огромная, отстраненная, бегущая мимо Москва?

Ольга Маховская: Большой город требует больше сил на себя, на других их уже не хватает. Мы живем с ощущением задавленной человечности. В этом смысле человек, который долго живет безвыездно в большом городе, похож на бомбу замедленного действия. Он может "сдетонировать" как угодно. У одних это проявляется в хамстве и агрессии. Задень человека в очереди, он тебе так ответит, мало не покажется, иногда и сам "откроешь варежку". Люди стали мешать друг другу, раздражать друг друга, путаться под ногами. В такой среде равнодушия и холодности болезнь расцветает быстрее, чем там, где тепло и забота. Уровень скрытой агрессии и всеобщей напряженности сегодня настолько высок, что постоянно сталкиваешься с событиями, которых могло бы и не быть: они совершены по неосторожности, из-за переоценки себя и ситуации, по неряшливости. И из-за напряженного отношения к другим людям.

Борис Дубин: Есть большое количество людей, правда, это не результат социологического опроса, а мой личный опыт москвича, которые не воспринимают Москву как бездушную громаду, высасывающую душу у приезжих и коренных жителей. В Москве есть много чего. В зависимости от того, какими маршрутами ты ходишь, не говоря уж о том, с какими людьми имеешь дело, образ столицы меняется.

По социологическим данным, люди молодые и приезжие воспринимают Москву несколько оптимистичнее, чем пенсионеры. Говорить о том, что это супергород и Вавилон, я не стал бы. Многих Москва даже окрыляет, или умиляет, или забавляет...

На ваш взгляд, корректно ли сравнивать Брейвика и Виноградова?

Ольга Маховская: Мне кажется, что сравнение Виноградова с Брейвиком не совсем бессмысленно, хотя у норвежца убийство было более массовым и совсем другая идеология, которая и сделала его особо опасным и в то же время интересным для общества.

Виноградов - это одиночка. Внешне он выглядит вполне пристойно. На работе и дома у него репутация лояльного человека. Он ведь даже прощения попросил, такой вежливый убийца. Брейвик никакого прощения не просил. Он просто маньяк. "Наш" больше похож на тихого потерянного сумасшедшего. А "тихие сумасшедшие" страшны тем, что человек может долго сидеть в "болоте", а потом внезапно проявиться в полную мощь. Ведь никто не ждал от этого Виноградова такой выходки. Оба путают ценности и людей, протестуя против идей, убивают людей.

* Doom II: Hell on Earth ("Doom II: Ад на Земле") - компьютерная игра в жанре "шутер от первого лица". Сюжет ее прост: Морпех, расправившийся с силами Ада на Фобосе, Деймосе и Марсе, теперь спасает от монстров Землю. Он сражается на военных объектах и на улицах городов.

Герострат - молодой житель Эфеса, который сжег храм Артемиды в своем родном городе 21 июля 356 года до н. э. для того, чтобы, как он сознался во время пытки, его имя помнили потомки. Наказанием стала казнь и как высшая мера наказания - приказ о его полном забвении. Для этого были наняты специальные глашатаи, которые в продолжение многих десятков лет разъезжали по всей Греции и объявляли следующее распоряжение: "Не смейте помнить имя безумного Герострата, сжегшего из честолюбия храм богини Артемиды".

Людмила Сараскина, писатель:

- У многочисленных поклонников злополучного, чтобы не сказать зловещего, Манифеста, получившего в социальных сетях множество "лайков", может возникнуть соблазн сравнить киллера Д. Виноградова, расстрелявшего своих сослуживцев, с героями Достоевского. Думаю, это будет ложное сравнение. Текст Манифеста донельзя убог и интеллектуально несостоятелен: признаков "интеллигентности", в которой кокетливо кается автор, в нем не наблюдается. Убийца сознается в том, что привык смотреть на человеческое общество "со стороны" и видеть в нем аналог раковой опухоли. Почему же он не посмотрел таким же образом и на себя?

Людмила Сараскина: Снятся ли Дмитрию Виноградову живые лица убитых коллег в его тюремных снах? Фото:Виктор Васенин

Герой-бунтарь, возвращающий Богу билет на проживание в этом падшем мире, мог бы сказать себе с подобающим отчаянием: я здесь лишний, я - генетический мусор, который возник случайно, в результате ошибки в эволюции, и потому должен быть сметен с лица Земли. Вместо этого он говорит миру: вы здесь лишние, вы - генетический мусор...

Это тот самый случай, про который уместно сказать: валит со своей больной (скорее всего, очень больной) головы на здоровую или на чужую больную.

Но почему же не на свою?

Раскольников, убивший старуху-процентщицу в надежде очистить мир от зловредного существа, очень скоро понял, что, переступив черту, душу свою погубил навеки и безвозвратно. "Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки!.." Я глубоко уверена в правоте Родиона Романовича: именно навеки, именно безвозвратно. В какой-то миг Раскольникову было дано осознать свою вечную погибель.

Сможет ли то же самое сказать о себе Виноградов? Жалеет ли он убитых коллег? Снятся ли ему их живые лица в его тюремных снах? Очень сомневаюсь: тут другая логика, другое сознание - примитивно-эгоистическое, инфантильное, съехавшее с разумной колеи в мрак бессмысленного кровопролития, которому нет прощения ни на земле, ни на небесах. Ведь даже Достоевский при всем своем желании показать историю постепенного обновления и перерождения преступника так никогда и не смог этого сделать: нет в его романах идейных убийц, киллеров "по совести", воскресших для новой жизни. Убийство необратимо хотя бы потому, что убитых не вернуть назад, так что на лбу убийцы горит адским пламенем пожизненное клеймо. Достоевский как честнейший художник не смог вынуть топор из руки Раскольникова и вложить в нее крест.

Достоевский много раз повторял: хочешь переделать мир - начни с себя. Кажется, самое время переиначить формулу: хочешь уничтожить ненавистный мир - смело начинай с себя. Признай, что ты подлое насекомое, заяви своеволие и освободи от своего присутствия мир, пусть и насквозь грешный, падший, но живой. Как это сделали Аркадий Свидригайлов, Алексей Кириллов и Николай Ставрогин, несравненные герои Достоевского.

Однако современный киллер пафосно заявляет: "Я ненавижу саму эту жизнь! Я вижу только один способ ее оправдать: уничтожить как можно больше частиц человеческого компоста". Но про себя как частицу мусора он почему-то трусливо и малодушно забыл...

Кстати

Более 30 процентов населения экономически развитых стран страдает "синдромом белого воротничка", трудоголизмом, приводящим к общему снижению жизненных сил и появлению хронической депрессии.