Поделиться
Причем первоначально редакция сама отправила мне уже готовую статью своей журналистки и предложила изложить мое мнение. Я написала, и, видимо, моя позиция показалась газете более убедительной, жуткого портрета российской журналистки не получилось. И поэтому моя финская коллега и ее газета решили пожертвовать своими принципами и репутацией ради скандального материала.
Финские чиновники до сих пор не могут ответить на мой вопрос, почему в их стране отбирают так много детей у русских матерей. Они знают, но пока боятся признаться в том, что их социальные службы непрофессиональны и больны русофобией.
В своих статьях, опубликованных после командировки в Хельсинки, я рассказывала о проблемах русских родителей в Финляндии, у которых представители социальных служб отобрали 49 детей. В качестве одного из источников я привела список пострадавших матерей, подготовленный правозащитником Йоханом Бекманом. Именно использование этого списка в качестве аргумента и вызвало жесткую критику моей финской знакомой журналистки Лауры Саарикоски.
Десять лет назад мы сидели с ней за одной студенческой скамьей на журналистском факультете университета Тампере, куда я приехала учиться по программе обмена студентами. А сейчас мы оказались по разные стороны, так и тянет написать, баррикад. Появление пропасти между нами я остро ощутила, находясь у нее дома во время моей командировки в Хельсинки. Лаура кричала и требовала, чтобы я не верила правозащитнику Бекману, фактически единственному финну, кто сейчас защищает права русских женщин в Суоми. Моя бывшая сокурсница настаивала: "Надя, напиши в своей газете, что список Бекмана - это подстава. В нем находятся имена людей, у которых нет никаких проблем с социальными службами".
И я стала звонить. Список подтверждался. Единственное, что несколько человек наотрез отказались говорить на больную тему. Еще двое матерей рассказали мне как российской журналистке свои истории, отметив, что боятся финскую прессу. Позже мне позвонил мужчина из списка Бекмана со словами: "Надежда, я вам доверяю и поэтому скажу, что от финской ювенальной юстиции пострадала наша семья, и я знаю еще двух матерей". Это мне позволило сделать вывод о том, что список Бекмана в большей части действительно реален и его фигуранты запуганы.
Я лично неоднократно обращалась к представителям финских социальных служб с просьбой предоставить более детальную информацию. Однако никто ее мне так и не дал. Кстати, и финские журналисты, критикующие Бекмана, своего списка не составили.
Но на самом деле он им и не нужен. Они о страданиях русских детей не пишут. У них другая задача: всеми способами защитить финские власти от критики России.
Я была поражена чиновничьей риторикой Лауры: ее заботил вопрос о том, 49 или 47 русских детей находится в финских детдомах, а не вопрос несправедливого их изъятия у родителей. Я ее не узнавала. Десять лет назад в здании "Хельсингин cаномат" я вместе с ней в небольшой группе студентов с возмущением обсуждала слова одного из руководителей этой газеты: "Наши журналисты никогда не будут писать вразрез политики властей. Если правительству надо критиковать Россию, мы будем это делать. Это важно для безопасности государства. И это патриотично". Эти слова никак не вязались с теорией журналистики, которую нам читали в финском университете. Такие же ощущения были у всех студентов, кто был на встрече с руководителем "Хельсингин cаномат".
Десять лет назад, еще будучи студенткой, Лаура работала в этой газете. Сейчас пошла на повышение. И я уверена, что карьерный рост у нее продолжится. Ведь руководящие посты в финских СМИ занимают проверенные властями русофобы: Эса Макинен в "Хельсингин cаномат" и Яармо Мякеля в теле- и радиокомпании "Юле". А те журналисты, что смеют что-то написать против курса финских властей, быстро теряют работу.
Поэтому мне понятно, что движет Лаурой. Боится остаться без заработка, навредить своей семье. Но как может Лаура обеспечивать благополучие семьи за счет десятков русских детей, которые находятся в финских детских домах? Вспоминает ли она о них, хотя бы в плане благодарности за свой жизненный комфорт?
Для россиянки Анастасии Завгородней и ее детей, проживающих в Финляндии, закончилась, хочется верить, черная полоса. Как сообщил вчера Йохан Бекман, маму и ее детей власти отпустили из фактического заключения. "Все дети и мама дома", - сказал он.
"РГ" следит за злоключениями этой интернациональной семьи (муж Анастасии - уроженец Судана имеет финское гражданство) с конца сентября. Тогда, заподозрив супругов с неосторожных слов старшей дочки в жестоком обращении с детьми, органы опеки отобрали у них и старшую девочку, и младших - двойняшек. А когда Настя родила, отняли и новорожденного сынишку.
За Завгороднюю и ее детей вступилась Россия: и ее внешнеполитическое ведомство, и Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка решительно выступили в их защиту. Павел Астахов направил доклад президенту России о положении российских детей в Финляндии и даже призвал предпринять жесткие меры экономического, политического и юридического характера по отношению к этому государству. А глава МИД России Сергей Лавров заявил, что случаи с детьми в смешанных семьях в Финляндии "не отвечают нормам цивилизованного общества". Велись переговоры с финскими властями. В результате Завгородней разрешили совместное проживание с детьми в одном из центров социальной защиты - "специальной тюрьме", как определил это учреждение Йохан Бекман.
И вот вчера - хорошие вести из Суоми: Анастасии вернули детей, и все они уже дома. Семья снова вместе.
Подготовила Галина Брынцева