Поделиться
Каждая "королева оперы" выступит на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко с сольной программой, но вряд ли столь экзотичной, какую представила Джесси Норман. "Живая легенда" оперной сцены пела не арии и вокальные циклы, а джазовые эвергринзы - неувядающие мелодии из мюзиклов Гершвина, Бернстайна, Роджерса и Хаммерстайна, коллекцию хитов Дюка Эллингтона, Эллы Фицджеральд, Жозефины Бейкер и др. И надо заметить, что джаз - не "убежище" для голоса Норман, переставшей исполнять классику, а музыка, которую она пела всегда. На пресс-конференции примадонна заметила: "хорошую музыку пишут совершенно разные люди: и Чайковский, и Коул Портер, и Бернстайн, и Моцарт". Программу же она собрала из музыки тех, кто близок ей не только творчески, но и своими политическими и общественными позициями: Дюк Эллингтон, Жозефина Бейкер, Элла Фицджеральд, отказывавшиеся видеть мир сквозь фильтры цвета кожи, веры и т.д.
И не случайно в калейдоскоп "американских" мелодий она включила этнические песни - нежнейшую, бесплотную по звуку колыбельную Pretty Horses, и суровую, под кулачный удар по роялю Another Man Done Gone, страшно оборвавшуюся "предсмертным" вскриком и глупым трезвоном мобильника в зале. Норман и ее концертмейстер Марк Маркэм, не знакомые с новомосковскими "манерами", были шокированы. Но норовистая примадонна сдержалась. На концерте присутствовали Дмитрий Медведев с супругой, патронирующей проект Queens of Opera. Причем в зале заметили, что Медведевы проигнорировали ложи и вип-зону и устроились среди публики в рядах партера.
Программа Норман, названная "Американские маэстро", представляла собой трип по персонам и стилям: в первом отделении звучали арии из легендарных американских мюзиклов - "Карусель", "Звуки музыки", "Вестсайдская история", "Безумная", Плач Сирины из оперы "Порги и Бесс", во втором - оммаж Эллингтону, Бейкер, Фицджеральд, американской культуре, частью которой стал афроамериканский фольклор. И надо заметить, невзирая на сложное состояние голоса, Норман в этих "обкатанных" временем легендарных хитах оставалась, как и в опере, абсолютной персоналити, протягивая каждый звук - шепот, негу, "граул", тяжелое форте, через бездонную артистическую глубину, через свое прошлое "черной королевы оперы", выходящей теперь "свинговать" на сцену в балахоне, раскрашенном папоротниками. И это было чистое мастерство, пытающееся одержать победу над природой. Результат поединка был предрешен: в финале московский зал пел хором с Норман спиричуэлс.