Поделиться
Леонид Печатников: Будучи еще руководителем департамента здравоохранения, я получил письмо от одной действительно очень больной женщины. Она заявила о том, что ей нужно лекарство. У нее редкое заболевание, но оно не входит в программу "семь нозологий". Не входит в федеральный список, но входит в список московский, который заметно шире.
Мы подсчитали: в год на лечение этой женщины надо потратить 15 миллионов рублей - лекарства очень дорогие. Но когда посмотрели на ее биографию, то увидели, что женщина еще недавно жила в Костроме. Но поскольку в Костроме она не получала вообще ничего, то зарегистрировалась в Москве, чтобы получить региональные льготы. Итак, 15 миллионов рублей надо потратить на нее. Но, значит, именно на 15 миллионов я не смогу купить лекарства гораздо менее дорогие для москвичей, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, для астматиков и так далее. По сегодняшним законодательным актам я не имею право той женщине отказать. Однако с 2013 года такая льгота будет доступна только москвичам.
Но кто-то возмутится: чем костромич хуже москвича?
Леонид Печатников: Абсолютно ничем! Просто еще недавно все самые рентабельные компании - нефтяные, газовые и прочие - платили налоги в Москве. Но сегодня это уже не так: принят закон о консолидировании прибыли.
В Москве сложился дефицит бюджета, приближающийся к 200 миллиардам рублей, за счет того, что мы перестали получать налог на прибыль. Сегодня уже никто не скажет, что Москва жирует за чей-то счет. И самое время попросить губернаторов других регионов подумать о своих гражданах, попросить вести разумную социальную политику. Эту практику: мол, ничего, поезжайте в Москву, вас там вылечат, - надо как-то заканчивать. У нас ответственность за москвичей.
Мы думаем о московских пенсионерах. Пенсии вообще маленькие. Есть некий минимум: пенсию меньше 12 тысяч рублей ни один неработающий пенсионер не получает. Московская надбавка - 4,5 тысячи рублей. У кого-то больше, у кого-то меньше. Пусть надбавка будет 6 тысяч. Пусть нижняя планка будет не 12 тысяч рублей, а 15 тысяч. На первых порах это будет 80-100 миллионов рублей, но с каждым годом сумма будет увеличиваться. И московские ветераны от этого только выиграют. Я еще раз говорю: это не потому, что я отношусь к немосквичам хуже, чем к москвичам. Просто это справедливо.
Вот ситуация: сын-москвич привез к себе из Узбекистана отца, который в 41-м году защищал столицу. Ему московская надбавка не положена, поскольку он десять лет не жил здесь. Но он же защищал Москву! Как быть?
Леонид Печатников: У любого правила бывают исключения. Для ветеранов войны, участников войны, для Героев Советского Союза и России мы делаем исключения всегда. У меня самого отец прошел от Подмосковья до Берлина и Праги. Поэтому мне эта проблема очень понятна, близка. Ветеранов все меньше остается. И если мы даже будем платить этим людям пять надбавок, московских и немосковских, то не разоримся. О ком, о ком, а уж о них позаботиться надо.
Правительство Москвы пообещало придать социальной помощи адресный характер.
Каких конкретно видов помощи это может коснуться?
Леонид Печатников: Долгий вопрос. Мы сейчас находимся в стадии выбора тех пособий, которые могли бы стать адресными. Пока законодательных актов, постановлений правительства на этот счет мало. Вещь эта болезненная, и нам бы не хотелось вызывать в обществе какие-то брожения. А они наверняка будут связаны не с самим фактом этого, а с неправильным его толкованием. Нужно сразу сказать: федеральная пенсия, федеральная льгота неприкосновенны. Они регулируются федеральным законодательством. И ни одна региональная власть не может покуситься на федеральные выплаты, которые положены.
Мы ведем речь только о региональных доплатах, московских доплатах, которые производятся из московского бюджета. Это не Пенсионный фонд, это не Фонд социального страхования, это бюджет Москвы. Иными словами, мы, работая в Москве и платя налоги в Москве, участвуем в формировании некоего фонда, из которого затем выделяются деньги, в том числе и на эти московские надбавки.
И вот вопрос: если человек никогда в Москве не жил, и никогда в Москве не работал, и не заплатил ни одной копейки в московский бюджет, может ли он претендовать на московскую надбавку? Мой ответ: не может. Потому что это есть благосостояние, созданное теми, кто здесь платил налоги. Можно жить в Подмосковье, но работать в Москве и платить налоги в Москве. Поэтому вот эта так называемая московская надбавка к пенсии с января 2013 года будет выплачиваться неработающим пенсионерам, которые не менее 10 лет работали в Москве и платили налоги в Москве. Сэкономленные средства мы направим на те же надбавки к пенсии. Сделаем эти надбавки выше, и отдадим их тем, кто реально участвовал в создании этого фонда.
Леонид Михайлович, читателей явно волнуют проблемы миграции. Например, есть мнение, что необходимо возложить подготовку детей мигрантов к обучению в школах на работодателей и на посольства, чтобы они платили за их обучение русскому языку. Как вы к этому относитесь?
Леонид Печатников: Каждый год мы заключаем трехстороннее соглашение между работодателями, профсоюзами и московскими властями. Я предложил создать добровольный фонд от работодателей, чтобы он хотя бы частично компенсировал потери московского бюджета. Ведь что такое московский бюджет? Это наши с вами налоги.
Давайте рассуждать просто по понятиям справедливости. Работодатель, который нанимает мигранта на работу, делает это, прежде всего потому, что ему гораздо дешевле, выгоднее нанять работника из Таджикистана, Узбекистана, чем москвича или жителя Российской Федерации. Работодатель получает прибыль, точнее, сверхприбыль. Мы ему говорим: голубчик, поделись хотя бы немножко за то, что твой сотрудник будет лечиться в больнице за счет средств москвичей. Надо постепенно приучать работодателя к отчислениям в страховой фонд.
Отчисления в фонд обязательного или добровольного страхования?
Леонид Печатников: Это может быть только добровольное страхование.
В Москве идет переход на массовое производство социального питания и его поставку с одного завода в разные учреждения. Многие читатели считают, что тем самым угробили школьное и детсадовское питание. В детских садах идет сокращение поваров. Может, стоит задуматься о необходимости такой монополизации?
Леонид Печатников: Не дай вам бог побывать в пищеблоках многих больниц и детских садов. Да, кому-то повезло: там хороший повар, хорошие котлы, повар руки моет перед тем, как начинает готовить. А где-то повар и этого не делает. Как проконтролировать? Как проконтролировать качество приготовления пищи, уж не говорю о пригодности продуктов, о необходимых витаминах... Сейчас даже у СЭС эти полномочия забрали. Поэтому переход на так называемое бортовое питание, когда в больнице, в детском саду, в школе есть только устройство для разогрева пищи, которую привезли с одного промышленного объекта, где она произведена, под контролем СЭС, под контролем всех необходимых служб, безусловно, и правильнее, и безопаснее. Мы живем в реальности и должны это понимать. Понимать, что предпочтительнее покупать готовую еду.
Хотя, наверное, без претензий не обойтись: "Вот повар в нашем детском саду готовил по-домашнему!". Но мы взвешиваем аргументы. К чему придираются родители? Не к тому, что нет поваров, а к тому, что меню становится ограниченным. Это, конечно, проблема. Но меню в любом случае будут стандартизированы.
А диеты будут учтены?
Леонид Печатников: Безусловно. Но их количество будет ограничено.
Вопрос от москвички Оксаны Дмитриевны: "Сейчас объединяются школы, это еще можно понять, но почему там сокращаются медсестры. Зачем?"
Леонид Печатников: Давайте смотреть. Вот в школе медкабинет. Медсестра находится в штате образовательного учреждения, хотя образовательные учреждения не имеют медлицензии. Но эту формальность можно решить. Хуже другое: медсестра в школе заболела, появляется табличка на кабинете: "Медсестра заболела, приема нет". Всё, обратиться не к кому. Что мы предлагаем? Оставить медкабинет в школе, как он и был. Но чтобы он стал подразделением соседней детской поликлиники. Чтобы главврач детской поликлиники знал: если заболела медсестра в школе, то он должен прислать туда замену.
Подобная история - в пансионатах для ветеранов. Там есть офтальмолог, невролог, все это содержится бюджетом города. Но там никогда не будет рентгеновской установки, не говоря о более высокотехнологичной медтехнике. Для поликлиники, которая буквально рядом, этого дома престарелых как будто не существует: у вас, дескать, там есть свои врачи, к ним и ходите. А между тем эти люди имеют такой же полис обязательного медстрахования, как и все. Они имеют полное право получить весь комплекс медуслуг. Поэтому мини-поликлиника в пансионате становится подразделением амбулаторного центра.
Есть здесь и экономический эффект: и в школе, и в доме престарелых всё, что будут делать с этого момента, оплатит Фонд обязательного медстрахования. Поликлинике будет выгодно держать медсестру и в школе, и в детсаду, потому что за каждого ребенка, которому она оказала помощь, будет платить фонд ОМС.
Многие наши беды, в том числе в оказании медицинской помощи, нередко объясняют низкими зарплатами...
Леонид Печатников: Средняя зарплата врача в Москве 60 тысяч рублей, медсестры - 35 тысяч. Наверняка услышу от многих врачей: "Где вы видели такую зарплату? Я получаю 30 тысяч". И это правда. А происходит это потому, что нет четкой системы оплаты труда. Сейчас мы меняем эту систему: главный врач будет получать трехкратную среднюю зарплату по учреждению. Мы перестаем вмешиваться в штатное расписание. Мы даем госзадание, даем субсидию на его исполнение. А какими силами они это задание выполнят - их дело. Я очень рассчитываю, что они начнут выполнять меньшими силами, чтобы обеспечить нормальную зарплату. Поверьте, у нас будут и медсестры, и врачи всех специальностей.
Сейчас в 33-й больнице создано специальное отделение - паллиативного наблюдения и лечения безнадежно больных. Но в целом в Москве подобных отделений мало. А после прибавления новых территорий эта проблема становится еще острее?
Леонид Печатников: На новых московских территориях прописанных жителей всего 200 тысяч с небольшим. Это никак не притеснит коренных москвичей. Реальное население там, конечно, больше, но состоит из живущих там на дачах. А то, что надо создавать отделения паллиативной помощи, бесспорно.
В 33-й это не просто хоспис, это нечто другое.
Леонид Печатников: Когда мы говорим "хоспис", мы всегда подразумеваем только онкологических больных. А есть еще и другие тяжелые больные, которые требуют специального ухода. Такие отделения нам нужны, и мы всячески поощряем их создание. Другое дело, что, к сожалению, в нынешних тарифах ОМС на них предусмотрены сущие гроши. И в условиях одноканального финансирования эти отделения могут не выжить, быть невыгодными для больниц. Рассчитываю, что к 2015 году, когда все практически войдет в тариф ОМС, такая помощь будет достойно оплачиваться. Мы не должны забывать, что в этих отделениях основной персонал медсестры. Поэтому сами эти отделения по себестоимости своей будут дешевле.
Не менее остра проблема сирот. Сначала их курировало ведомство образования. Потом их судьбы передали департаменту семейно-молодежной политики. Теперь они в соцзащите. Это временно или как?..
Леонид Печатников: На мой взгляд, сиротами, детскими домами, опекой и попечительством должен заниматься отдельный орган исполнительной власти: специальный департамент, комитет. Пока его нет, эти полномочия передали Департаменту соцполитики. А что конкретно вас беспокоит?
Как раз то, что у семи нянек сироты без глаза, никому не нужны.
Леонид Печатников: Сиротам все равно, кто к ним будет приезжать на праздники и поздравлять. Важно, чтобы человек, который за это отвечает, отвечал за них и заботился о них каждый день, а не только по праздникам.
На повестке дня переход на адресную социальную помощь. Есть ли, а может, разрабатываются критерии "нуждаемости" человека в такой помощи?
Леонид Печатников: Болезненный вопрос. Мы должны понять: а кто же нуждается? Каковы критерии нуждаемости? Их разработкой сейчас занимается один из институтов. Пока могу оперировать только примерами. Был в свое время принят законодательный акт: чтобы встать в очередь на получение квартиры, надо десять лет прожить в Москве. Посмотрели, а что за люди обращаются за квартирой? Очень любопытные открываются вещи. Например, выясняется, что у обратившегося есть в Московской области двухэтажный хороший особняк. Там, правда, никто не прописан, но собственность его. А еще есть дача в Крыму. И этот человек обращается в московское правительство за социальной, то есть бесплатной квартирой. Он говорит: "Я - очередник, 10 лет прожил в Москве, я отвечаю всем требованиям"...
У нас заявки на самые разные пособия. Начинаем проверять, и оказывается, что эти люди нигде не работают, нигде налогов не платят. Однако позволяют себе купить хороший автомобиль, хорошую квартиру. И при этом почему-то претендуют еще на пособие. Не раз сталкивался с ситуациями, когда семьи, у которых реально все плохо, хотя они работают, пытаются заработать, у которых много детей, не обращаются за пособием. Хотя имеют на него полное право. Но им совестно просить. А есть люди, у которых все в порядке, но им не совестно. Они обращаются. Не буду скрывать: тщательнейшим образом будем анализировать каждое обращение.
Вопрос, который касается не только Москвы. Почему наша страна лидирует по многим заболеваниям: онкологическим, психическим, кардиологическим? Что можно сделать?
Леонид Печатников: Прежде всего давайте уточним: не во всем мире мы лидеры - нас опережают африканские страны. Мы обычно сравниваем себя с Европой и по ряду заболеваний, конечно, ее опережаем. Но если брать отдельно европейские страны бывшего восточного блока, то мы почти на одном уровне. А что касается нашей болезненности... Думаю, она связана прежде всего с нашей не очень высокой культурой, с культурой отношения к самим себе. Если я спрошу у присутствующих на нашей встрече женщин: ходят ли они каждые полгода к гинекологу, делают ли они маммографию, вряд ли услышу положительный ответ. Если я спрошу самого себя, как курящего мужчину, когда я в последний раз делал рентген легких? Честно говоря, не вспомню.
Сетуют: диспансеризации нет. Но вспомним, что такое была диспансеризация? Формальная бюрократическая процедура. А что такое диспансеризация в Европе? Там страховая компания, прежде чем определить стоимость страхового полиса, проведет полное обследование. И чем хуже ваше здоровье, тем дороже полис. Поэтому европеец невольно задумывается о своем здоровье. Мы только начали этот путь. Надеюсь, пройдем по нему быстрее европейских стран. Убежден, ничего нельзя добиться запретительными мерами, директивами.
Загнать человека на диспансеризацию насильно невозможно.
Леонид Михайлович, многие не посещают вовремя врача еще и потому, что некоторые исследования у нас связаны с очень неприятными ощущениями. Есть люди, которые просто не могут перенести, скажем, гастроскопию или колоноскопию. Например, в Германии это делается под наркозом.
Леонид Печатников: Много лет назад один французский коллега мне сказал: "Вы знаете, я никогда не ожидал, что в России колоноскопию делают без наркоза. Это же нарушение Женевской конвенции". Конечно, такие болезненные процедуры, как колоноскопия, нужно делать под наркозом. Но при этом спрашивая пациента, желает ли он, чтобы ему это сделали под наркозом или без. Он вправе отказаться от наркоза.
В принципе эта процедура переносимая. Но, чтобы проводить ее под наркозом, поликлиника должна быть соответственно оснащена. Ведь что такое кабинет эндоскопии? Это, по сути, операционная. Там и биопсию берут, иногда полипы удаляют. Чтобы был наркоз, должны быть наркозный аппарат, оборудование, операционная, врач-анастезиолог. До того как мы начали программу модернизации, в поликлиниках такой возможности не было. Вернусь к объединению лечебных учреждений. Это чисто мое ноу-хау, которое я придумал, за которое несу ответственность. Верил и верю в то, что оно сработает. Так вот мы не можем в каждой районной поликлинике создать условия для подобных процедур. А в головном учреждении амбулаторного объединения мы это иметь уже обязаны.
Наша читательница Ольга Сиротина задала вице-мэру такой вопрос: "Объясните, зачем нужно объединять женские консультации с роддомами?"
"Я вернул все к положению, которое когда-то существовало, - объяснил Леонид Печатников, - объединил роддома с женскими консультациями, создав единое юридическое лицо, с единой вертикалью ответственности. Теперь главврач роддома отвечает за роженицу, начиная с ее первого обращения в женскую консультацию и заканчивая первыми днями патронажа над младенцем. Нет больше стены, которая отгораживала женскую консультацию: до этого срока вы у меня, а теперь идите куда-нибудь. Сегодня женская консультация, как она и задумывалась когда-то, становится амбулаторным подразделением роддома.
Почему это важно? Не только для того, чтобы женщина могла познакомиться с тем врачом, который, может, у нее роды будет принимать.
Есть и гораздо прагматичнее цели. Допустим, есть ультразвуковой аппарат экспертного класса. Он стоит дорого. Но именно такой аппарат может обнаружить порок развития плода на раннем этапе эмбрионального развития. Есть несколько ультразвуковых тестов, которые позволяют это сделать. На том ультразвуке, который сегодня стоит в женской консультации, можно только что-то заподозрить. А экспертный ультразвук она сделает в роддоме, т.е. в стационарной части своего же учреждения. И ответственность за это будет нести один человек - главврач объединения. Поэтому, на мой взгляд, то, что мы это разделение - стационарной и амбулаторной частей - ликвидировали, это благо, причем не только в акушерстве. Это произошло и в психиатрии, и в туберкулезе, и в онкологии. Ликвидация барьера между амбулаторно-поликлиническим и стационарным этапом мне представляется вещью важной и прогрессивной".
Доставляет особое удовольствие расспрашивать компетентного доктора, профессора, специалиста о самых разных проблемах здоровья. Но есть вопросы, которые вице-мэру мы задаем всегда. Мы спросили Леонида Печатникова, когда наконец будет закончена реконструкция театра "Геликон". "Мы любим "Геликон-оперу", - ответил он. - Но пока это строится, это не в компетенции департамента культуры и департамента социальной политики, блока социальной политики. Это в блоке у строителей. Точных сроков назвать не могу. Но, насколько я знаю, там все уже вышло на завершающую стадию. И муза здесь ни при чем. Здесь при чем только строители".
А вот как Леонид Печатников прокомментировал ситуацию с Театром Гоголя. "Хочу спросить присутствующих: кто последний раз был в Театре Гоголя и когда? На его сцене основной состав - не антреприза какая-то и не приглашенный режиссер или приглашенные актеры - за 25 лет ...три премьеры. Средняя посещаемость Тетра Гоголя - от 21 до 28 процентов. Сменился главный режиссер, назначен Кирилл Серебренников. Можно к его творчеству относиться по-разному, но Кирилл Серебреников востребован. Его новации вызывают интерес. Почему бы не порадоваться, что в Театр Гоголя начнут приходить люди? Серебреников никого не уволил, предложил новую репертуарную политику. В конце-то концов театр же существует для зрителя! Никому не приходит в голову поменять режиссера в театре "Современник" или в театре Ленинского комсомола, хотя оба режиссера уже в годах. Но в театры достать билеты невозможно.
У нас в Москве разных театров около 300. "Чисто" московских - за 80. Безумное количество! Я и названий-то таких никогда не знал. И эти театры имеют статус государственного бюджетного учреждения. Там есть единая тарифная сетка. Там есть труппа. И если актер один раз поступил в такой театр, то он может до пенсии не участвовать ни в одном спектакле, но при этом получать зарплату. В масштабах города это, мягко говоря, приличные деньги. В чем сейчас задача? Оживить эти театры.
Я могу еще рассказать, сколько у нас бюджетных учреждений, о которых вы даже не подозреваете. Они держатся на чем? На гастролях, на концертах в домах культуры и прочее. Но город-то почему должен это финансировать? А сколько у нас домов культуры, клубов, которые просто используются разными лавочниками для личной наживы. Такое не может продолжаться бесконечно".