09.10.2012 23:45
    Поделиться

    Обозреватель "РГ" побывал в тверских деревнях рода Голенищевых-Кутузовых

    Культура за 130 километром
    Спускаюсь по эскалатору в метро. Как птенец завозился в кармане мобильник:

    - Это из Кимр звонят! Помните, вы писали про нашего графа, про Арсения Аркадьевича?

    - Какого графа? - не дослышал я.

    - Голенищева-Кутузова!

    - Помню, конечно.

    - Тогда приезжайте! Встречаемся у библиотеки полдесятого утра и едем в Печетово.

    - А что случилось?

    - Война двенадцатого года!.. Печетово... Шубино... дедушка...

    Связь пропала и больше я ничего не расслышал.

    * * *

    Печетово, Шубино, Сельцы - тверские деревни именитого рода. Там жил, писал стихи и был предводителем дворянства русский поэт Арсений Голенищев-Кутузов. Я два раза писал о нем в "Календаре поэзии", и с тех пор мне хотелось взглянуть на те места, на те темные аллеи, откуда явился в русскую поэзию этот грузный и нежный человек, отторгнутый современниками и забытый потомками. После революции и до сих пор - ни одного издания. При этом его стихи, его строки таинственно живут в русской словесности, мерцают как яблоки в заброшенном саду. Арсений Голенищев-Кутузов был, к примеру, одним из любимых поэтов Варлама Шаламова...

    "Печетово... Шубино... дедушка...". Но при чем тут дедушка?

    Оказалось, памятную доску в Печетово открывают не поэту Голенищеву-Кутузову, а его деду, участнику войны 1812 года. К этому я поначалу отнесся если не с осуждением, то с удивлением: в нашей истории фигура деда поэта Павла Васильевича Голенищева-Кутузова выглядит мрачно и даже зловеще. В 1825 году он стал генерал-губернатором Петербурга, сменив на этом посту убитого на Сенатской площади генерала Милорадовича. Николай I назначил Голенищева-Кутузова руководить казнью декабристов, и тот не отказался.

    Вот оно, подумал я с раздражением, наше непредсказуемое прошлое: еще недавно восхищались декабристами, а теперь славим тех, кто отправлял их на виселицу?

    Но тут же я вспомнил об Арсении. Что мне его грозный дед? Я хочу увидеть места, где написаны строки:

    Светает. Я один. Все тихо.
    Ночь уходит
    И тени за собой последние
    уводит...

    И вот вместе с местными библиотекарями и краеведами еду в Печетово на "газели" кимрской администрации. За райцентром асфальт быстро закончился, пошла разбитая грунтовка, подобная стиральной доске. Солнце бежит над лесом, и наконец-то позади осталась чудовищная свалка вдоль Ильинского шоссе, и сами несчастные Кимры скрылись из виду...

    Можно вздохнуть и вспоминать любимые стихи, и любоваться на осень, проезжая сквозь березовые аллеи, насаженные здесь после войны школьниками и фронтовиками. Но почему-то все стоят перед глазами кимрские темные улочки с редкими вставками ярко освещенных магазинов и коммерческих ларьков.

    Несчастливее Кимр трудно что-то найти в 130 километрах от Москвы. Бываю здесь на протяжении двадцати лет и каждый раз уезжаю с перевернутой душой.

    Этот уютный городок на берегу Волги, застроенный в конце ХIХ - начале ХХ веков красивейшими особнячками в стиле модерн, в 1990-е годы оказался фактически захвачен наркодельцами и криминалом. И сегодня ощущение, что город робко возвращается к жизни после оккупации. Жители выбираются из-под обломков. Говорю сейчас о духовном и психологическом состоянии людей, но и натуральных обломков вокруг хватает. Даже на центральной площади одни руины взирают на другие.

    В витрине бывшего магазина среди битого стекла, окурков и бутылок сидит котенок и неотрывно смотрит на прохожих, будто спрашивая: вы люди или уже нет?

    Сгоревший недавно старый больничный городок кажется декорацией к фильму ужасов. Всех, кто нуждается в госпитализации, везут теперь на другой берег Волги, в Савелово. После Москвы кажется, что на кимрских улицах почти нет детей.

    Маргарита Аркадьевна Пучкова, заведующая отделом культуры администрации Кимрского района, не соглашается со мной: "Детей стало больше". Я спрашиваю о судьбе центральной районной библиотеки - как раз у ее дверей мы встречались ранним утром.

    Красивое старинное здание гибнет в самом центре города. Ремонта не было с 1985 года. На первом этаже, где размещается детская библиотека, ребятишек уже стараются не заводить в читальный зал - со стен валится штукатурка, на потолке - протеки от дождей, повсюду трещины. Библиотекари пытаются прикрыть всю эту нищету и позор картонными стендами, да старенькими портретами классиков, но от такой стыдливости становится на сердце еще страшнее и горше. И это в тех местах, где родились Андрей Туполев и Александр Фадеев, где жил Осип Мандельштам и преподавал Михаил Бахтин!

    Маргарита Аркадьевна рассказывает, как пытается достучаться до своего начальства, но бюджет района хронически пуст. Вслед за фабриками и заводами умерло льноводство, птицеводство, животноводство... И правда: по пути в Печетово, за полтора часа дороги, я видел лишь двух коров и небольшую отару овец. Немногих здешних фермеров доконала африканская чума свиней - предупреждающие о ней плакаты стоят здесь вдоль дорог, довершая бедственную картину.

    В самих Кимрах бюджет худо-бедно пополняется, но городская и районная администрация, мягко говоря, не дружат, поэтому городу нет дела до районных библиотек.

    Заглянул сейчас на кимрские форумы в Интернете - там все раскалено от мата. Люди не находят слов, чтобы прокричать о своей боли. ЖКХ, здравоохранение, дороги, школы, детские сады, трудоустройство, чиновничий произвол, наркомания... - все проблемы завязались в такой отчаянный узел, развязать который власть уже никто не просит. Не осталось ни капли веры, ни крошки надежды. И многие требуют только одного: рубить этот узел, скорее рубить! От кого требуют - понять сложно.

    Одна из последних обсуждаемых тем: в здании, где еще недавно располагалась детская музыкальная студия, открылось похоронное бюро.

    Узнавая об этом, сам начинаешь чувствовать какое-то вязкое бессилие. Тут невольно вспомнишь о тяжелой руке Павла Васильевича Голенищева-Кутузова и вообще об институте военных губернаторов, назначавшихся императором в самые беспокойные регионы. Павел Васильевич не только подавлял свободомыслие, он чистил заржавевшую бюрократическую машину, занимался организацией новых производств и строительством. В Петербурге Голенищев-Кутузов завершил возведение здания Главного штаба, отстроил и открыл Мариинскую больницу на Васильевском острове и театральное училище. При нем было построено пять мостов, началось строительство зданий Александринского театра, Сената и Синода, трех институтов...

    Таким же крепким хозяйственником он был и на своих землях в Тверской губернии. И это очевидно даже два столетия спустя - в деревнях Сельцы и Шубино люди и сегодня (!) живут в каменных домах, построенных для своих крестьян Павлом Васильевичем. И сегодня тут нет ни одного жителя, будь то местный или дачник, кто бы не помнил о Кутузове и не говорил с гордостью: "Мы - кутузовские". Когда в 1980-е годы здешние деревни были еще полны народу и молодежь ходила на гулянье в другой район, то там их, бывало, встречали кличем: "Бей кутузиков!". Но кутузики - это вам не телепузики, они были крепкими орешками, все как один ходили служить в армию и в обиду друг друга не давали.

    * * *

    Первое, что мы увидели, добравшись до Печетово - величественный храм святого великомученика Димитрия Солунского с двумя колокольнями. Специалисты говорят, что он был построен по образцу Преображенского всей гвардии собора в Санкт-Петербурге. Храм возвели в 1830-е годы на средства Павла Васильевича и окрестных помещиков в память о павших в Отечественной войне 1812 года.

    Очевидно, что эта война была для графа главным событием в жизни. Он прошел ее с первых дней и до самого конца. Именно Павел Голенищев-Кутузов был послан Александром I в Петербург с вестью о взятии Парижа и завершении войны.

    Когда перед открытием памятной доски дали слово настоятелю храма протоиерею Михаилу Бакуну, он не стал ничего говорить, а спел песню "Офицеры" Олега Газманова. Слова ее далеки от совершенства, и когда она звучит из радиоприемника, трогают не они, а мелодия. Но тут, в Печетово, под огромным небом, у стен изувеченного, будто изрешеченного пулями, храма, песня зазвучала как исповедь, а исповеди не могут быть складными...

    ...Господа офицеры, как сберечь
    вашу веру?
    На разрытых могилах ваши
    души хрипят...

    Семейный склеп Голенищевых-Кутузовых в Димитриевском храме был разрыт и разграблен в 1960-е годы. Очевидно, целью мародеров была наградная сабля Павла Васильевича. Она пропала бесследно.

    Кстати, в имении не только храм напоминал о войне 1812 года, но и две наполеоновские пушки, которые Павел Васильевич привез с войны в качестве трофея. Два раза в год - на Пасху и престольный праздник - по приказу барина пушки производили салют.

    * * *

    Храм в Печетове закрыли в 1930-е. Там сначала хранили зерно, потом солили кожи. Старики рассказывали, что когда в 1937-м из Печетово увозили последнего настоятеля Моисея Васильевича Пузыревича, то все жители села вышли его проводить, а он все повторял: "Простите, люди добрые! Прощайте!..".

    В середине девяностых Михаил Бакун из директора Печетовского клуба и руководителя ВИА стал священником отцом Михаилом. Он взялся за восстановление храма, но процесс разрушения опережал все усилия подвижников. Сейчас невозможно войти в храм без слез - часть крыши сорвана, стены позеленели от плесени, фрески разрушаются, пол в алтаре провалился, старинный иконостас, восстановленный было отцом Михаилом, вновь разграблен и зияет пустотами. Один Тихон Задонский скорбно взирает на нас и невозможно смотреть ему в глаза.

    Если на рубеже XIX и ХХ веков у храма по окрестным деревням было более трех тысяч прихожан, то сегодня, как рассказывает отец Михаил, тут осталась одна воцерковленная бабушка - Антонина Александровна Базанова. Во время войны ее, девчонку-подростка, арестовали за неявку на разработку торфа и отправили на воркутинские шахты. Когда война закончилась, девушку отпустили домой. Непосильная надсадная работа отозвалась на здоровье, детей уже быть не могло. Было от чего обидеться на Бога и на людей, но не найти в округе более радостного, отзывчивого и приветливого человека, чем баба Тоня. С весны до осени она нянчится с детьми дачников, и они обожают ее.

    В Кимрском районе есть замечательный праздник, которого нет, кажется, нигде в России - День хорошего человека. Быть может, очередь дойдет и до тети Тони Базановой? На открытие памятной доски она пришла из своей деревни Сельцы, обнималась с печетовскими подругами, плакала и любовно глядела на ребятишек неклюдовской школы, всю церемонию стоявших в почетном карауле у портрета генерала от кавалерии Павла Васильевича Голенищева-Кутузова.

    Портрет нарисовал художник Юрий Михайлович Рылеев с литографии Джорджа Доу. У кимрского художника генерал получился как-то добрее и мягче, чем на литографии, где он уж очень воинственный. Портрет раньше висел в печетовской школе, напоминая ребятам о том, кто они и откуда.

    * * *

    Сейчас в Печетово школьников не осталось - школу "оптимизировали" шесть лет назад. Местных ребят перевели учиться за тридцать пять километров в Неклюдово. Уютное и аккуратное здание печетовской школы администрация пыталась продать фермерам-пчеловодам под мини-гостиницу, но сделка не задалась. Порос бурьяном школьный двор, недавно воры сняли проводку. И только в Интернете МОУ "Печетовская основная общеобразовательная школа" еще "как бы" живет. Один из образовательных порталов дает снимок Печетовской школы, сделанный из космоса, и предлагает: "На данной странице Вы можете оставить отзывы о Печетовской основной общеобразовательной школе". Такая же история с соседней деревней Паскино, где школы лет шесть как нет.

    Переехал в село Малое Василево и многодетный отец Михаил, у него уже и внукам сейчас нужна школа. И храм в Печетово опять остался сиротой. Государство, как и в 1920-30-е годы, стало детонатором распада и запустения на селе. Вот закрыли школу, а ударили по всему здешнему жизнеустройству, и загубили вместе со школой и только начавший возрождаться храм-великомученик.

    На днях моя знакомая, вернувшаяся из Франции, рассказала мне, что в одном небольшом прованском городке она увидела странное название улицы: "Улица Пропавших в России". Оказывается, улица названа так в память наполеоновских солдат, не вернувшихся из похода в Россию. Многие из них не погибли, а именно пропали на русских просторах - замерзли, погибли от голода, сгорели в пожарах...

    Такая улица могла бы быть в каждом нашем городе и в каждой деревне - в память о русских людях, пропавших в своей же стране.

    В 1917 году исчезла из своего имения вдова поэта Арсения Голенищева-Кутузова, графиня Ольга Андреевна и до сих пор никто не ведает ее судьбы. А потом пропавших с каждым годом становилось все больше и больше. Исчезали навсегда в лагерях и на войнах священнослужители, крестьяне, врачи, учителя...

    Вьется под сводами печетовского храма - высоко-высоко, там, где фрески с ангелами, - какая-то белая птица. Очевидно, влетела через дыру в кровле, а обратной дороги найти не может. И не знаешь, как ей помочь...

    Из стихотворений и писем Арсения Голенищева-Кутузова (1848-1913):

    Бог зовет
    Пусть мир во зле лежит, пусть
    тьма царит кругом -
    Я верю, высшему внушению
    послушен,
    Что храм красы стоит и цел,
    и неразрушен,
    Что светлый Бог Добра живет
    во храме том.
    И чем земная ночь сдвигается
    теснее,
    Чем глубже сердца скорбь и стон
    души больнее,
    Чем оргия людских страстей
    и суеты
    Все безобразнее, все злее,
    все развратней
    Беснуется впотьмах - тем
    раздается внятней
    Божественный призыв
    с небесной высоты...

    * * *

    Россия - целый самостоятельный мир, во всем себе довлеющий, который стоять должен неколебимо на рубеже Запада и Востока, а не склоняться туда и сюда, смотря по обстоятельствам... Внутренний смысл России заключен в ее православии.

    * * *

    ...Дело мне представляется до странности простым и ясным: борьба идет совсем не между сторонниками свободы, с одной стороны, и представителями власти - с другой, а между все разлагающим космополитизмом и русским народно-историческим самосознанием.

    Поделиться