Поделиться
Людмила Алексеева, правозащитник:
- Известный бизнесмен Михаил Прохоров предложил создать "Религиозный кодекс", чтобы отрегулировать отношения церкви, государства и общества.
Он предлагает это сделать через "инструменты краудсорсинга и публичного обсуждения". Но прежде всего господин Прохоров призывает к немедленному диалогу, который действительно нам всем нужен. Особенно в последнее время, когда у каждого на слуху истории с квартирой святейшего, его часами, женским монастырем, который отобрал корпус у больницы, священниками, которые избивают женщин и ездят на дорогом авто в нетрезвом виде. В связи с этим, как мне кажется, со стороны общества идет бесконечная критика в адрес церкви. А вот со стороны церкви и государства нет никакой внятной реакции.
На мой взгляд, церковь к этому диалогу пока не готова. Пока у меня такое ощущение, что она вооружается против общества с помощью части довольно агрессивных верующих. Вот в этой ситуации диалог просто необходим. Но как его начать, я пока не очень представляю. В конце концов церковь должна откликнуться на публичные высказывания не только созданием православных дружин?
Принуждать к обсуждению никого не хочется, да это и невозможно, поскольку диалог - это исключительно добрая воля.
В мировом сообществе существует очень хороший инструмент для этого - "круглый стол", на который собираются люди с той и с другой стороны, настроенные на диалог. Где помимо ответов официальных представителей РПЦ могли бы высказываться священники, которые согласны с тем, что церковь должна учить милосердию, всепрощению и другим христианским добродетелям, что священники не должны жить лучше, чем живут прихожане. Надо иметь в виду, что такой диалог будет вести непросто. Потому что, скорее всего, оппонентами от церкви будут те, кто выступал в качестве пострадавших на процессе над девушками из Pussy Riot, - они же невероятно упертые. Но пока кроме "круглых столов" я ничего не могу придумать. Предложение господина Прохорова неплохое - нет ничего дурного в том, чтобы постараться отрегулировать отношения между обществом, властью и церковью. Нам всем нужно научиться договариваться. Диалог - очень хорошее слово. Хотелось бы, чтобы это был не просто благой призыв, а действительно конструктивное предложение. И тогда я поддержу его с удовольствием.
Андрей Кураев, протодиакон, богослов:
- Господин Прохоров все-таки взялся за ту тематику, в которой он еще недостаточно осведомлен. Он почему-то считает, что отношения между Церковью и государством в нашей стране определяются только двумя фразами из Конституции. Это не так, есть специальный законодательный акт - Закон "О свободе совести и о религиозных объединениях". А кроме того, деятельность религиозных организаций и многочисленных государственных служб уже много лет регулируется вполне открытым несекретным механизмом - договорами о сотрудничестве.
Скажем, у РПЦ есть такие договора - о сотрудничестве и взаимодействии с самыми разными ведомствами, начиная от министерства образования и здравоохранения и кончая таможенными службами. Они ни для кого не составляют секрет, публиковались и вполне доступны. И, как я полагаю, у всех традиционных религиозных организаций, желающих иметь такие договоренности, они есть. Их можно собрать вместе, можно что-то в них поменять, но механизм взаимодействия уже сложился.
Почему Прохоров вдруг выступил с таким предложением? Я не нахожу в нем никакой политической экзотики. В свое время Роман Абрамович заявил, что его больше ничего, кроме футбола, не интересует. Сегодняшнее заявление Прохорова, причем с таким акцентом , что это для меня теперь главное, что есть в жизни, у меня вызывает ощущение, что оно равносильно заявлению: ребята, я ухожу из большой политики. Я это так прочитываю: религиозный кодекс для Прохорова - как футбол для Абрамовича.
Тем более если учесть, что сегодня значительная часть дискуссий и полюс дискуссионного поля переместились в плоскость Церковь - аниклерикалы. Непонятно, что за механизмы предлагает господин Прохоров для организации общественной дискуссии, и он не очень потрудился объяснить. Но мы должны понимать, что когда в нашей стране говорят о политической дискуссии, то она не оформится, как в маленькой Швейцарии во всенародный референдум. Но зато в ней будет сильнее всего явлено и принято во внимание мнение "публики" - столичной интеллигенции. А мнения этой публики и жителей России, как правило, весьма радикально отличаются.