Поделиться
В Доме-музее Василия Павловича собралась "старая гвардия" его друзей и коллег. Это писатели Евгений Попов и Александр Кабаков, главный редактор журнала "Октябрь" Ирина Барметова, музыкант Андрей Макаревич. В этом году к ним впервые присоединились Вениамин Смехов, Юрий Кублановский и Александр Архангельский. Концепцию юбилейного фестиваля обозначили как "Память писателя".
- Его писательская и человеческая память слились в одно. Это был такой яркий и точный инструмент для написания прозы, - пояснила Ирина Барметова. - Аксенов не любил мемуаров и не оставил их. "Когда я беру что-то из своей памяти и вставляю в художественный текст, то я предлагаю фантазировать и врать читателю вместе с собой. А когда я пишу мемуары, то просто вру им", - говорил он.
Впрочем, по единодушному мнению гостей "Аксенов-феста", вся жизнь Василия Павловича была подобна литературному произведению.
- Свой образ он создавал так же, как текст, - уверен Александр Архангельский. - Он всегда помнил, что на него смотрят и что каждый его жест имеет значение. Это был человек стиля, что на фоне советской писательской реальности было невероятно, да и сейчас тоже редкость. Советский писатель должен непременно бормотать, косить глазом, чесать "репу" и желательно не убирать за собой посуду. Представить себе Василия Павловича в такой роли невозможно.
По словам Александра Кабакова, Аксенов одновременно сделал целое поколение пижонами и научил их чувству стиля в литературе.
- Я очень рано решил заниматься литературой, но считал, что писать по-человечески в Советском Союзе нельзя. Это можно только Катаеву, потому что он старый и заслуженный, ну и тем, кто умер еще до революции: Чехову, Толстому. И в это время появилась повесть "Коллеги". И когда я ее прочел, то понял, что писать так, как я хочу, можно. Можно писать человеческим языком, без парторга в середине текста, без трагической любви между передовиком и передовицей производства. Это сформировало мою судьбу. Я стал тем, чему позже придумал определение "подаксеновик".
Небольшой сюрприз всем участникам фестиваля преподнес Евгений Попов:
- Шестидесятники уходят один за другим. Нет Аксенова, Вознесенского, Ахмадуллиной. Остался один зубр - Евтушенко. Меня мучило, что у них с Василием были сложные, до конца не выясненные отношения. И я списался с Евтушенко, сказал, что буду в Казани на аксеновском фестивале, и спросил, не хочет ли он сказать каких-то слов приязни старому другу. И я получил от него ответ. Его можно назвать сенсационным. Евтушенко молчал по этому поводу многие годы. И вот сейчас, когда им обоим исполнилось 80 лет, появилось это письмо:
"Чтобы не было двоетолков и сплетен, хочу искренне сказать, что у меня не было ни мгновения в жизни, когда бы я его перестал любить. И как писателя, и как просто неотделимого от моей судьбы человека. Сына двух таких замечательных людей, с которыми я нежнейше дружил. И с Павлом Васильевичем, и с Евгенией Семеновной, которая, помимо того, что относилась ко мне как ко второму сыну, однажды в госпитале, где ей только что сделали операцию, скрестив наши руки, попросила нас никогда не ссориться. А нас уже начинали ссорить люди, которые завидовали нашей дружбе. Но чтобы ни происходило с нами, я ни разу не снял посвящений с моих двух стихов Васе: "Старый друг" и "Между городом Да и городом Нет". Вместе с другими шестидесятниками Аксенов разосвободил мировоззрение нескольких поколений, и они ему, слава Богу, как мы видим, благодарны".
По традиции на фестивале был презентован специальный номер журнала "Октябрь", посвященный прозаику. В него вошли ранние, практически неизвестные рассказы Аксенова, а также путевые заметки его матери Евгении Гинзбург.
- Когда литературный секретарь писателя Виктор Есипов разбирал пришедшие из Америки архивы Василия Павловича, я вдруг увидела полуистлевшие листочки с машинописным текстом, - рассказала Ирина Барметова. - Это были заметки о первом и единственном путешествии Евгении Семеновны в Европу за год до кончины. Поездка стала возможна благодаря усилиям Аксенова. Им ровно 36 лет. Одна из первых записей датируется 20 августа: "Васино рождение. 44 года. Увы, даже мой младший сын уже не молод".
Фрагмент из этих записей прочел Вениамин Смехов, хорошо знакомый с Евгенией Гинзбург и с Василием Аксеновым.
Завершился "Аксенов-фест" концертом. Весь вечер на открытой сцене исполняли любимый писателем джаз, читали стихи.