Поделиться
Об этой полемике я вспомнил, прочитав в Twitter короткое сообщение заместителя министра иностранных дел Геннадия Гатилова. Высокопоставленный чиновник был краток: Америка и Россия разругались из-за Сирии. Так что же, права была императрица - у наших стран вкусы разные? Насколько сегодня справедливо говорить о том, что объявленная в начале президентства Барака Обамы "перезагрузка" была лишь тактическим ходом? Почему тот диалог с США, который так хорошо начался пять лет назад, сегодня заканчивается "битьем горшков"?
Применительно к Дамаску былое стратегическое партнерство между Москвой и Вашингтоном дало трещину и в считанные месяцы превратилось в геополитическое противостояние сторон в Совете безопасности ООН, где по одну сторону круглого стола оказались США и ряд стран Запада, а по другую - Россия и Китай. Но сугубо внутренний конфликт в Сирии далеко не внезапно оказался тем рифом, на который натолкнулись все и без того подвисшие за прошедшую пятилетку планы по сближению российско-европейских и российско-американских отношений. Прежние ожидания Москвы, связанные с отменой визового режима между Россией и Старым светом, отказом Вашингтона от строительства противоракетной обороны и многие другие, не сбылись. Теперь в этот претензионный список попала и Сирия. Кто бы в конечном итоге, не победил в противостоянии официального Дамаска и оппозиции, независимо от того, уйдет ли президент Башар Асад или останется, ни о каком доверии между Россией и Западом в дальнейшем речь вести не приходится.
Противостояние вокруг резолюций, посвященных Дамаску в Совбезе ООН, это не локальное столкновение двух различных точек зрения на принципы разрешения гражданского конфликта. Это принципиальное, в какой-то степени морально-нравственное расхождение во взглядах на то, имеет ли право группа "сильных государств" менять по своему разумению неугодные или несоответствующие их идеалам режимы. Это вопрос о том, чего стоит суверенитет: в США операцию по смене Башара Асада едва ли не официально называют "контролируемым сносом" сирийской власти. России в этой ситуации пришлось выбирать между партнерством со страной, осуществляющей такие "сносы", и уважением к международному праву, где такие действия считаются преступлением. Мы свой выбор сделали.
Преждевременно говорить о том, что конфликт вокруг Сирии приведет к новой "холодной войне" России с Западом. В таком неконтролируемом развитии событий, которое неизбежно скажется на всей системе международной безопасности, не заинтересован никто. Но также нет оснований считать, что нынешнее обострение носит временный характер и связано, например, только с президентской кампанией в США. Фактор выборов, безусловно, присутствует в риторике американских должностных лиц, но все же его влияние ограничено. Конечно, каждый кандидат в президенты считает необходимым проявить твердость в защите принципов демократии, которые, по их мнению, нарушаются в Сирии. Надо понимать, что иной образ действий им просто не позволит их окружение.
Победа любой стороны - сирийской оппозиции или официального Дамаска, не снизит напряженность в отношениях России с Западом. Напротив, ситуация только усугубится и разногласия вокруг будущего Сирии могут перерасти в череду взаимных санкций и скрытых уколов на всех уровнях международной политики. А несанкционированное Советом безопасности ООН иностранное вторжение в Сирию - такая вероятность существует, спровоцирует гонку вооружений в мире с резким ростом оборонных бюджетов не ядерных стран. Тех, чьи власти опасаются, что тоже могут стать мишенью для американского "сноса".
Стоит задуматься над вопросом, почему США, согласившись с Россией на международных конференциях о принципах принуждения участников сирийского конфликта к миру, не выполняют взятых обязательств? И вновь пытаются, уже на других политических площадках, пересмотреть в свою пользу ранее достигнутые соглашения? Почему рациональные "Дорожные карты", подготовленные спецпосланником ООН и Лиги арабских государств Кофи Аннаном, которые призваны прекратить кровопролитие в Сирии, не работают? А Запад в сирийском конфликте оказался на одной стороне со своими злейшими врагами - боевиками "Аль-Каиды", которые воюют против режима Асада. Это не голословные утверждения: даже проевропейский канал "Евроньюс" обратил внимание, что на кадрах, поступающих от сирийской оппозиции, многие ее сторонники стоят под флагами "Аль-Каиды". Так неужели в Вашингтоне находят большую выгоду в поддержке террористической группировки, заинтересованной в смене сирийского режима, чем в поиске совместных с Россией решений по Сирии?
На этих выходных в США пройдут торжественные мероприятия, посвященные 200-летию основания Форт Росса, где жили российские поселенцы. Ожидается большая культурная программа, приезд многочисленных американских официальных лиц, многие из которых искренне будут говорить о важности дружбы с Россией. Но почему же тогда наши страны по-прежнему далеки от общего решения по сирийскому конфликту? Тем более, в ситуации, когда российское руководство неоднократно заявляло о том, что Москва не поддерживает в Сирии персонально Башара Асада. И отстаивает в ООН, прежде всего, согласованные подходы к таким противостояниям, как в Сирии, с тем, чтобы они не противоречили принципам международного права.
В Женеве на встрече "Группы действия" министру иностранных дел Сергею Лаврову и госсекретарю Хилари Клинтон удалось, хотя и в последний момент, найти приемлемую формулу для прекращения кровопролития в Сирии. Дальнейшее развитие событий должно было стать делом честности и политической порядочности договорившихся о плане действий сторон. Но вернувшись в Вашингтон, г-жа Клинтон отказалась выполнять женевские соглашения.
Когда внешние участники сирийского примирения перестанут использовать военную терминологию "свой-чужой" в диалоге друг с другом и согласятся с тем, что при разных "вкусах" возможен поиск общего, приемлемого для всех "смысла", то противостояние России и Китая с Западом завершится столь же быстро, как оно возникло. А бумаги, отражающие сегодня якобы непримиримые противоречия между участниками переговоров, окажутся в дипломатических музеях. Где им собственно и место.