Поделиться
Со мною вот что происходит
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той - скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько нервных
и недужных, ненужных связей,
дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь, приди,
нарушь чужих людей
соединённость и разобщённость
близких душ!
Евгений Евтушенко
1957 г.
Интересно: его несчетное число раз пародировали, а он - никогда и никого. Он относится к жизни всерьез, и она ему отвечает тем же. 80 лет - серьезная дата для лирического поэта, которому не бывает больше 20-ти. В Союз писателей СССР Евгения Евтушенко приняли, когда ему было 20 лет.
На днях я получил письмо: "Дорогой Дмитрий, оглянитесь вокруг! Вы или слепы, или притворяетесь. Кому нужны сейчас поэты?! Эпоха слушающих стадионов давно прошла - строчки сейчас не бьют в цель не потому, что они пустые и легкие, - они попадают в вату, в вакуум. Их никто не слышит..."
Да, сейчас время кричащих стадионов. Горят, дымят файеры, и вопли фанатов оглашают окрестности. Но, быть может, именно в такую эпоху поэт больше, чем поэт?
Кстати, об этой, пожалуй, самой известной строке Евгения Евтушенко - она как-то сразу улетела в вечность: "Поэт в России больше, чем поэт".
В нашей памяти эта строка теперь где-то рядом с тютчевской: "Умом Россию не понять..." Обе сентенции - и тютчевская, и евтушенковская - неоднократно оспаривались и будут оспариваться, но именно они утвердили что-то очень важное в нашем национальном самосознании. Александр Михайлович Панченко, академик и великий знаток русской культуры, говорил, что поэт - это наш мирской святой. "Поэт, - писал Панченко, - вечная русская проблема. Нигде так не мучают поэтов при жизни и так не чтут после смерти, как в России..."
Пушкина надо читать. Евтушенко надо слышать. Он - звук времени. Он весь - в протяжности русского слова.
Я помню, как Евтушенко приезжал в Свердловск в начале 1980-х. Его имя мы знали с детства, и увидеть Евтушенко своими глазами означало примерно то же, что увидеть Гагарина или "Битлз". Самый большой в городе кинозал был набит до отказа. Люди слушали, затаив дыхание. На огромной сцене одиноко стоял поэт, рядом - журнальный столик. Иногда из-за кулис выходил человек и ставил на этот столик стакан молока. В коротких паузах между чтением стихов Евгений Александрович выпивал молоко. И снова читал, и снова - молоко. Так продолжалось три, если не четыре, часа. Это поражало: при почти символической телесности - невероятная мощь и реактивная энергия.
Только потом мы узнали, что поэт выходил на сцену с ангиной.
Впечатление от вечера было столь сильное, что мы, тогда первокурсники, не могли просто разойтись по домам - мы забрались на крышу высотки в центре города и там, на крыше, смотрели на звезды и огни и о чем-то долго говорили.
Евтушенко был для нас манящей загадкой: он и рифмовался с советской жизнью, и противостоял ей.
А еще он дерзко украшал пейзаж: всегда в ярких, почти скоморошьих, рубахах среди серых пиджаков.
Всегда яростный и влюбленный среди осторожных и равнодушных.
Человек, как губка впитавший в себя эпоху и сам ставший эпохой.
Не случайно это он, Евтушенко, завершил труд, начатый еще В. Жуковским 200 лет назад: собрать все лучшее из тысячелетней русской поэзии. И никого не забыть из тех, кого забыли современники. Так появилась на свет феноменальная антология "Строфы века", которую ждут учителя-словесники во всех школах России.
Отчего-то сейчас вспомнилось: в 1991 году редакция наградила меня поездкой за границу. Вместе с другими счастливыми коллегами я сошел с корабля в уютном греческом порту. Нас тут же окружили местные торговцы и стали наперебой спрашивать, что мы им можем продать. Ко мне тоже подскочил лысый грек. Он любовно посмотрел на фотоаппарат, болтавшийся у меня на груди: "О, советика "Зенит"!" Я сказал, что фотоаппарат я не продаю, он мне еще пригодится. Тогда грек ласково спросил:
- Евтушенка?
- Тушенка? - не понял я.
- Ноу тушенка! Евтушенка! Евтушенка - друг?
- Я не знаком с Евтушенко, - твердо сказал я.
- Э-э-э! - грек разочарованно вознес руки к небу и скрылся в толпе.
Так я до сих пор и не знаю, чего хотел от меня добрый грек. Возможно, это был просто дружеский пароль, и надо было ответить: "Друг! Друг! Конечно, Евтушенко - друг!"
Из досье "РГ"
Евтушенко Е. А. Родился 18 июля 1933 года на ст. Зима Иркутской области в семье прибалтийского немца Гангнуса Александра Рудольфовича (1910 - 1976) и Евтушенко Зинаиды Ермолаевны (1910 - 2002).
Первое стихотворение опубликовал в 1949 г. в газете "Советский спорт". В 1952 г. стал самым молодым членом Союза писателей СССР. В 1991 г. уехал в США, где и живет до сих пор.
Анатолий Шевченко, вице-адмирал в отставке:
- "Если ветер - то только в лицо / Если крен, то зальет с головою / У подводников нет подлецов / Хотя жизнь была как у изгоев". Посвящаю это всем морякам - по случаю наступающего Дня ВМФ.
Илья Авербух, фигурист:
- Помню из школьной программы что-то из Есенина. Еще Высоцкого знаю. Только вот с ходу прочитать вам, боюсь, ничего не смогу. Хотя, вот, пожалуй: "Стою один среди равнины голой, /А журавлей относит ветром вдаль, / Я полон дум о юности веселой, / Но ничего в прошедшем мне не жаль".
Игумен Агафангел (Белых), настоятель храма Спаса Нерукотоворного, г. Тикси:
- "Мороз и солнце, день чудесный, / Еще ты дремлешь, друг прелестный, / Пора, красавица, проснись!" - извините, наверное, погодой навеяло.
Диана Гурцкая, певица:
- Безумно люблю Галактиона Табидзе, очень многое знаю наизусть. Например: "О чем шептал мне этот шелест, Мэри? / О том ли, что навеки отошло? / О навсегда захлопнувшейся двери? / О том, что счастье ветром унесло?". Мою душу эти стихи схватывают так же, как есенинские романсы.
Борис Жутовский, художник:
- Раз и навсегда затвердил строчки, которые Володя Корнилов написал на обороте своего портрета: "Нелегки и совсем не прямы / У истории колеи, / Но на свете извечно правы / Не склонившие головы".
Теодор Гладков, писатель:
- Да массу! "Бородино", например, знаю, от доски до доски, хотя специально никогда не учил. Помните там такой момент: "Что ж мы? На зимние квартиры? / Не смеют, что ли, командиры / Чужие изорвать мундиры / О русские штыки?". Заметьте, не неприятеля изорвать, а его мундир!
Вадим Хамутских, экс-капитан сборной России по волейболу:
- Очень люблю песни Юрия Шевчука, некоторые строчки так просто хочется иногда пропеть вслух: "Не стреляй в воробьев, не стреляй в голубей, / Не стреляй просто так из рогатки своей. / Эй, малыш, не стреляй и не хвастай другим, / Что без промаха бьешь по мишеням живым".
Евгений Ясин, научный руководитель Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики:
- Знаю много, но в основном первые строки, там часто написано самое важное. К примеру, у Маяковского: "Я знаю силу слов, я знаю слов набат. / Они не те, которым рукоплещут ложи. / От слов таких срываются гроба / Шагать четверкою своих дубовых ножек".
Василий Лановой, народный артист СССР:
- Пушкина, практически всего. А прочесть вам хочу вот это: "Надеждой сладостной младенчески дыша, / Когда бы верил я, что некогда душа, / От тленья убежав, уносит мысли вечны, / И память, и любовь в пучины бесконечны, - / Клянусь! давно бы я оставил этот мир..." Сможете продолжить?