Поделиться
Среди анекдотов, что охотно вспоминают дрезденцы, есть история об американском туристе, поинтересовавшемся у гида, сколько стоит "Сикстинская Мадонна". Экскурсовод ответила кратко: "А сколько стоит солнце?".
Выставка в дрезденской Галерее старых мастеров, любовно подготовленная к юбилею картины, отвечает не только на вопрос, во что обошлась эта картина Августу III, саксонскому правителю и королю Польши, который приобрел ее для своей коллекции в 1754 год, но и на вопрос, как "Сикстинская Мадонна" стала тем, чем она стала. Как она из предмета культа превратилась в культовое произведение искусства. Картину, отношением к которой Достоевский поверял своих героев. Образ, воспетый романтиками, и тиражированный в репродукциях, которые находят отзвук даже в индийской гравюре, представляющей Кришну на руках приемной матери. Произведение, чье совершенство и известность использовали политики, карикатуристы и дадаисты (их коллажи можно увидеть в экспозиции), но даже это не могло умалить ее в глазах публики.
Если своим возникновением "Сикстинская Мадонна" обязана Рафаэлю, заказчику папе Юлию II и тому, что Пьяченца, наряду с другими городами на севере Италии, была освобождена от французов и присоединена к Папской области, то своей славе она обязана Дрездену. Собственно, вся экспозиция делится на две большие части. В центре, как ядро, - рисунки, гравюры, картины из Лувра и Национальной галереи Лондона, галерей Уфицци и Палатина во Флоренции, Пинакотеки Ватикана и музеев Вены, Будапешта (и само собой - их художественных собраний Дрездена), которые показывают, как эта картина в далеком монастыре на севере связана с фресками, которые Рафаэль писал в Риме (а он, приехав туда из Флоренции в 1508 году по приглашению Юлия II, в то же время работал над четырьмя огромными росписями в папских покоях). А также - чем она отличается от других изображений Мадонны, в том числе и самого художника, в чем была неожиданность и смелость ее по тем временам. А вокруг этого зала идет кругом экспозиция, рассказывающая уже дрезденскую историю картины.
Среди неожиданных экспонатов - огромный меч с обломанной рукоятью и богатыми, из позолоченного серебра ножнами, раритет из Швейцарии. Витрина с ним - прямо около "Сикстинской Мадонны". Меч был освящен и подарен Юлием II Швейцарии в знак благодарности за помощь в войне против французского короля. Папа Юлий II, по заказам которого работали Браманте, Микеланджело, Рафаэль, известен еще и тем, что лично вел войска в изнурительных военных компаниях. После сдачи Болоньи французам в 1511 году он даже дал обет не стричься, пока не добьется победы. На его портрете кисти Рафаэля на выставке можно увидеть и скорбь, и бороду, которую он сбреет в 1512, когда итальянцы, объединившись с испанцами и швейцарцами, отбили обратно северную Италию. Тогда-то Юлий II и заказал роспись Станцы д'Элиодора - на библейский сюжет изгнания захватчика из Иерусалимского храма (причем потребовал и себя изобразить на фреске в папском облачении - то ли зрителем, то ли участником события), а вскоре - и "Сикстинскую Мадонну" для нового храма Св. Сикста в старом монастыре бенедиктинцев в Пьяченце. К тому же это был еще и способ почтить память папы Cикста IV, родного дяди Юлия II. Так что "Сикстинская мадонна", как и "Изгнание Элиодора...", по сути, картина победы, военного триумфа. Между прочим, в ХХ веке все ее перемещения будут связаны также с войной и военными союзами. В 1945 году в качестве трофея ее привезут в Москву, а в 1955 в связи с подписанием Варшавского договара странами соцлагеря (в противовес НАТО) ее уже как спасенный шедевр СССР вернет новому союзнику по блоку - ГДР.
Но как бы то ни было, те 240 лет, пока картина была в монастыре, она осталась практически неизвестной. Кроме Вазари, о ней упоминает в 1593 только бедный монах Феличе Пассеро, описывавший картину кисти Рафаэля на передней стене хоров, столь прекрасную, что "она никогда не может быть оценена достаточно". В том числе он напишет и о двух херувимах, "пленяющих сердце и взор, когда бы ты на них не взглянул". Это бесхитростное признание в любви человека, для которого "Сикстинская Мадонна" - ежедневная собеседница и утешительница среди повседневных монастырских хлопот, оставалось чуть ли не единственным до XVIII века, когда ей заинтересовался Август III. Похоже, на то, что курфюст, затеяв торг, даже не видел ее. В его блистательной коллекции не было ни одного Рафаэля, а в Пьяченце было единственное полотно мастера, которое можно было попытаться купить. Впрочем, имя курфюста было поначалу запрещено упоминать Джованни Батисте Бьянкони, профессору древнегреческого языка в Болонье, который начал переговоры с настоятелем монастыря Св.Сикста. Святой отец, видимо, в глубине души надеясь отпугнуть покупателя, заломил немыслимую сумму в 36 тысяч римских скудо. Но важнее было, что он эту сумму все-таки назвал - это означало начало переговоров, которые продлятся два года. Для монастыря это был единственный шанс расплатиться с долгами.
Вообще, архивная часть выставки, где представлены переписка, документы, инвентарная опись коллекции Августа III, касающаяся покупки шедевра Рафаэля, - одна из самых интригующих в проекте. В эту арт-сделку века оказались вовлечены монахи и профессор древних языков, премьер-министр саксонского двора, папа Бенедикт XIV и герцог Пармы, который отказывался давать согласие на нее, даже когда папа римский дал на нее свое благословение. Так что помимо итоговых 25 тысяч скудо (для сравнения - самые дорогие картины в дрезденской коллекции не превышали 8 000 скудо) Августу III понадобились и немалые дипломатические ухищрения. Наконец, когда и с герцогом все было улажено, на сцену выступили таможенники, которые сообщили, что все собранные бумаги им не указ. В конце концов и это препятстствие было преодолено, и 21 января 1754 года "Сикстинская Мадонна" покинула Пьяченцу. Во дворец Дрездена она прибыла 1 марта 1754 года, и Август III, по преданию, самолично отодвинул свой трон, чтобы дать "дорогу великому Рафаэлю"
Несмотря на такой пышный прием, картина еще чуть не 60 лет пребывала в тени. В афишах, приглашавших посетить художественное собрание (с 1746 оно было открыто для публики), упоминалась "Святая ночь" Корреджио, но не "Сикстинская мадонна". Даже первая гравюра с нее была сделана в 1783. Показательно, что своим новым "открытием" она обязана Винкельману, знатоку античности, который увидел в облике "Сикстинской Мадонны" тот же покой величия, что и в образах античных богов. Вслед за просветителями и Гёте пришли романтики, которые увидели в ней видение, в котором, как писал Жуковский, "тайна неба открылась глазам человека". За романтиками последовали добропорядочные бюргеры - для них производство херувимов было поставлено на поток. Они украшали альбомы девиц, фотографии, броши, мешочки для ночного белья и даже рекламу мясопродуктов. Карьере ангелочков кураторы выставки посвятили последний раздел.
Выставка в Дрездене дает ответы на многие вопросы, в том числе те, что касаются отношений шедевра Возрождения с масскультурой и политическими мифами. Но едва ли не замечательнее, что она не расставляет все точки над i, не водружает пафосный саркофаг над небесным творением Рафаэля. Она оставляет пространство для вопросов. И помогает в этом современное искусство. Для того зала, где до выставки висела картина, художница Катарина Генслер сделала огромный гобелен. В основе его - тысячи цифровых фотографий, запечатлевших залы Галереи старых мастеров. Поднявшись по лестнице в залы итальянского искусства и взглянув налево, вы увидите "Сикстинскую Мадонну" в глубине, на своем месте. Но войдя в зал, обнаружите, что впереди вновь разворачивается ренессанская перспектива залов, ведущих к рафаэлевой "Мадонне". Чем ближе вы подходите, тем она дальше. Пространственная обманка гобелена оборачивается точной метафорой. "Мадонна" остается по-прежнему недостижимой, сколько бы вы ни шли к ней. Но, может, то, что этот путь возможен, и есть главное?