21.05.2012 23:10
    Поделиться

    Валерий Кичин: Каннский фестиваль набрал рекордную высоту

    Каннский фестиваль набрал рекордную высоту

    Начавшись приятной комедийной нотой и показав пару проходных картин, Каннский фестиваль вдруг набрал высоту, превзойти которую, кажется, уже трудно. Я имею в виду сразу трех очень серьезных претендентов на Золотую пальмовую ветвь, которые были предъявлены в этот уик-энд. Это румын Кристиан Мунджиу с фильмом "По ту сторону холмов" (рассказ о нем - в предыдущем номере), датчанин Томас Винтерберг с поразительной силы фильмом "Охота" и австриец Михаэль Ханеке, снявший во Франции драму "Любовь".

    Картина Винтерберга родилась из документов, которые еще в 1999 году дал ему для прочтения детский психолог. Режиссер их прочитал только спустя десять лет и понял, что об этом нельзя не рассказать в кино. В них шла речь о буйстве детских фантазий, которые в наш век всеобщей паранойи способны ломать человеческие судьбы. "Охота" касается актуальной проблемы педофилии и болезненной подозрительности общества ко всему, что с ней может быть связано.

    Фильм начинается безмятежными зарисовками жизни провинциального датского городка, где все друг друга знают, дружат, вместе купаются, играют в карты, пьют пиво и охотятся на оленей. Главный герой Лукас, которого играет Мадс Миккельсен, оттаивает после скандального развода с женой и, педагог по образованию, работает воспитателем в детском саду. Дети его любят, особенно крошечная Клара: приходит погулять с его собакой, говорит, что заблудилась и просит проводить домой. Наверное, даже ревнует к другим детям. И хвастает перед ними, пустив в ход свои первые наивные эротические фантазии, связанные с Лукасом. Фантазии дошли до директрисы - и закрутилось. Городок преображается, начинается травля "педофила": взрослые убеждены, что дети не могут врать. Коллективная истерия легко, как пламя промасленную ветошь, охватывает людское сообщество, делая его озверевшей сворой.

    Напряжение нарастает постепенно, шаг за шагом, каждый день приводит к новым необратимым изменениям в отношениях людей, и вот уже городок для Лукаса превращается в ад: дружба мгновенно обращается в ненависть, от приветливых улыбок до камня в висок путь измеряется микронами. Начавшийся мирно, фильм становится почти невыносимым, публика от напряжения тихо подвывает. Игра актеров невероятна, все работают с полной выкладкой, Мадс Миккельсен стал первым кандидатом на премию за лучшую мужскую роль, исполнитель роли его сына-подростка Лассе Фогельштром поражает недетским мастерством и самоотдачей.

    Мы хорошо знаем по недавним событиям в Москве, к каким диким случаям приводит такая паранойя на почве педофилии, какой простор для провокаций и самой подлой мести ученицы учителю она открывает. Профессии людей, работающих с детьми, становятся опасными. Вместе с фильмом Мунджиу "По ту сторону холмов" эту картину надо бы крутить по нашему телевидению как лучшее средство для протрезвления общества.

    "Любовь" Михаэля Ханеке - трудный фильм. Его мог снять только Ханеке. Ни на кого другого люди бы не клюнули. Смотреть за свои кровные, как на экране два часа умирает женщина, никто добровольно не станет. Но на Ханеке - пойдут. Это тот случай, когда кассу делает не фильм, а имя человека, его снявшего. И продюсеры на это безнадежное дело дают деньги под мастера, который его сделает. Потому что у всех на памяти потрясающий и тоже невыносимый опыт Ханеке с "Жестокими играми". И все помнят, что его "Белую ленту" два года назад увенчали Золотой пальмовой ветвью. Поэтому на просмотр новой картины в Канне был лом.

    Эмманюэль Рива и Жан-Луи Трентиньян играют старую супружескую пару, она - учительница по классу фортепиано. И фильм начинается со сцены в театре, где оба слушают концерт ее бывшего ученика, ныне знаменитого пианиста. А дальше, вот так же неспешно и подробно, развивается экзистенциальная драма, где действие медлительно, но болезнь Анны прогрессирует стремительно, и каждая новая сцена - новая фаза ее мучительного умирания.

    Мы проходим вместе с ней все этапы унизительного для нее распада, когда парализованный человек теряет способность ходить, потом говорить, потом обслужить себя в самом элементарном. Испытывает жесточайшие физические, а главное, нравственные муки. И не хочет, чтобы кто-то его видел в таком состоянии.

    Фильм назван "Любовь". Жан-Луи Трентиньян, когда-то поразивший мир самой красивой любовной историей в "Мужчине и женщине" Лелуша, теперь поражает историей любви самой верной и самоотреченной, какую видел кинематограф. Его Жоржу приходится пройти путь умирания вместе с любимой. Взять на себя заботы о ее немощи. Менять простыни и памперсы, варить кашу и кормить с ложки, насильно вливать в парализованный рот воду. Анна хочет покончить с этим унизительным существованием, отказывается пить, но пытка для обоих длится и длится. И для нас, невольных наблюдателей, тоже.

    Изабель Юппер - в важной роли их дочери, которая время от времени появляется, чтобы упрекнуть отца в нежелании как-то радикально помочь матери. Но последнее, что он может сделать для любимой, - помочь ей уйти из жизни. И это самый трудный подвиг, который позволит себе любовь.

    В принципе это фильм о том, что когда люди долго живут рядом, любовь переплавляется в чувство более сложное и всеобъемлющее: двое срастаются, как сиамские близнецы, они уже не могут вообразить жизнь друг без друга. А, расставшись на время, чувствуют себя неполными - словно отрезали руку, и жизнь теряет краски. Слова: моя половина - обретают буквальный смысл. Были общими радости - становятся общими горести и недуги: герой Трентиньяна, ухаживая за своей второй половиной, тоже на наших глазах увядает, его перестают слушаться ноги, его силы поддерживает только необходимость помогать умирающей Анне. В этом нет самопожертвования, которым восхищаются соседи, - иначе ему жить невозможно. А когда Анна умрет, он из фильма исчезнет, и ни у кого из зрителей не возникнет вопрос: как и куда?

    Просто дочь придет в опустевший дом.

    Фильм тягостен, из обычных зрителей мало кто станет смотреть его добровольно. Даже великолепная игра актеров не вводит его в русло переживаний эстетического свойства - главные впечатления относятся скорее к разряду физиологических. Но я не брошу камень в подвиг Ханеке и его замечательных актеров, сделавших невозможное зримым и впечатляющим. Я даже думаю, что жюри может высоко оценить и этот подвиг, и высокий смысл фильма. Но эта картина заставляет еще раз подумать о границах, за которыми искусство становится подобным анатомическому театру и к которым оно приблизилось вплотную.

    Поделиться