Поделиться
Руководитель фракции "Единой России" Андрей Воробьев рассказывает, как изменилось парламентское большинство в Госдуме и как это сказывается на самой партии.
Андрей Юрьевич, законы о политической реформе еще только рассматриваются Думой, но по текущим заседаниям мы видим, как изменился стиль работы палаты: оппозиция ведет себя все более жестко, "единороссы" реагируют так же - можно ли ожидать конструктивной работы от постоянно воюющей внутри себя палаты?
Андрей Воробьев: Я бы не стал называть это войной. Это нормальная конкуренция - за внимание избирателя, за отстаивание своих идей. Мы с вами наблюдаем, как меняется политический ландшафт, появляются новые лица, новые политические силы. И российский парламент не может стоять в стороне, игнорировать эту реальность.
Очевидно, что Государственная Дума текущего, шестого созыва, существенно отличается от предыдущих. Да, у нас есть большинство, но это не глухой аппарат доминирования, а большинство, готовое к диалогу. Я не устаю повторять, что оппозиция для нас - это не враги, а носители иного мнения. И именно в столкновении мнений, в конкуренции идей можно найти рациональное зерно.
В прошлых созывах приходилось сталкиваться с протестным голосованием оппозиции назло неизвестному врагу, назло здравому смыслу. Голосовали против пакета антикризисных мер или назначения главы правительства, против повышения пенсий... А в итоге мы фактически брали на себя защиту прав и благосостояния оппозиционных избирателей.
Но наша политическая культура, наша политическая система совершенствуются, развиваются. И сегодня мы, безусловно, заинтересованы в том, чтобы решения, которые принимаются палатой, были коллективными. Конечно, даже если законы приняты 238 голосами, они абсолютно легитимны, но совершенно иное дело, когда видишь, что за тот или иной законопроект отдали голоса, например, 390 депутатов. Это и есть кульминация политического процесса.
А что касается конструктивной работы, то можно не только ожидать, а уже сейчас видеть ее результаты: менее чем за три месяца Госдумой было рассмотрено 147 законопроектов, из них 32 были приняты в третьем чтении, в том числе 12 ратификаций.
Вам не обидно, что после жесткой предвыборной кампании приходится приглашать в Думу представителей несистемной оппозиции, то есть не избранным дверь открывают, а избранным депутатам предлагают сократить свои выступления при рассмотрении законопроектов?
Андрей Воробьев: Вы знаете, совсем скоро у нас вообще исчезнет термин "несистемная оппозиция". Будут те, кто зарегистрировал свои партии, и те, кто предпочитает жить не политикой, а уличным эпатажем.
Поэтому мы, беря пример с президента, кстати говоря, демонстрируем уважительное отношение к коллегам по политическому поприщу. Вполне естественно, что мы пригласили их к работе над законопроектами о политической реформе - фактически над законопроектами об их будущем. Нам важно, что парламент становится площадкой для такой многосторонней дискуссии - это нормально для демократического государства. В цивилизованных странах политика делается в парламенте, а не на площади.
И если несколько лет назад мы специально принимали закон о присутствии на заседании непарламентских партий, то последние три месяца многие их представители отсюда просто не уходят. Наш российский парламент только выигрывает от этого. Забегая вперед, напомню, что скоро у нас будет много политических партий, и я лично не сомневаюсь, что и для них двери парламента будут открыты.
Да, закон о политических партиях уже готов, но в целом дискуссию по законопроектам "единороссы", скорее, проигрывают оппозиции, которая то демонстративно выходит из рабочей группы, то, наоборот, ходит туда, чтобы их критиковать...
Андрей Воробьев: Проигрываем мы или выигрываем - покажет время. До сих пор оно показывало, что нам доверяют, а, значит, мы действуем правильно.
Что же касается оппозиции, то у отдельных ее представителей логика, действительно, хромает. Ведь рабочие группы создаются с целью поиска оптимального решения, компромисса. А выходить откуда-то, хлопнув дверью - это не больше, чем каприз или пиар. Кстати, хочу отметить, что в рамках совместной работы мы принимали конструктивные предложения оппозиции.
А вот партии полагают, что раз они не получили права объединяться в блоки перед выборами, то "ЕР" сознательно их этим ослабила...
Андрей Воробьев: Блоки - вещь опасная. Это нам и история, и опыт европейских и постсоветских стран показывает. Страшно, когда блоки на следующее утро после первого заседания распадаются, начинается безумная, жестокая дележка портфелей, и блок, на живую нитку скрепленный, начинает рассыпаться в первую же неделю заседаний. Заигрывать с блоками - это значит, вносить хаос в работу государственной власти в центре и в регионах. И мы категорически против этого.
Я больше скажу. Политики, которые претендуют на власть в стране, где создать политическую партию также просто, как и сейчас в России, должны быть в состоянии перед началом избирательной кампании провести объединительный съезд и выступить единым фронтом. Тогда всем понятно, что они принимают на себя ответственность за свои обещания.
У нас уже было много партий, большинство из них были центристами, стремившимися привлечь как можно больше избирателей. То есть "ЕР" сама себе плодит конкурентов?
Андрей Воробьев: Нет, мы никого не плодим. Мы выступаем за то, чтобы у разных групп граждан были в политике свои представители. Где-то центристы, а где-то "зеленые" или социалисты. Мы хотим соответствовать современным стандартам демократии и даем возможность всем, кто не равнодушен, прийти в политику. Люди сами должны иметь возможность решать проблемы на местах: за каждой ямой на дороге или покосившейся детской площадкой из Москвы не уследишь. В местную власть, да и во власть вообще, должны прийти активные люди. Поэтому мы и открываем доступ в политику - это смелое решение. Конечно, если будет чехарда, то и мы, и гражданское общество сможем вовремя отреагировать.
То есть мелкопартийный хаос, об угрозе которого говорит "Яблоко" уже месяц, нам не грозит?
Андрей Воробьев: Послушайте, вот минимальная численность сторонников партии утверждается новым законом цифрой "500". Ну, приняли бы мы норму о 5000, что бы это изменило? Да ничего! 500 человек можно собрать за один день, а пять тысяч, наверное, за два. Просто нужно, чтобы каждый из первых пятисот пригласил еще 10 человек. Я, конечно, утрирую, но это дело техники.
500 человек - это только старт, политическая деятельность предполагает вовлеченность куда большего количества людей. И это будет не мелкопартийный хаос, а цивилизованная борьба за голоса, за доверие.
Но все эти перемены только стимулируют ваших оппонентов распространять слухи о предстоящей политической смерти "Единой России"?
Андрей Воробьев: Перефразируя Марка Твена, слухи о смерти "Единой России" сильно преувеличены. К тому же они начинают циркулировать с завидной регулярностью чуть ли не перед каждым нашим съездом или другим значимым событием партийной жизни. Такое внимание льстит - это значит, что мы заслуженно находимся в центре российской политики.
"Единая Россия" сейчас накануне нового витка развития, в совершенно новых условиях многопартийности и политической конкуренции, которые, кстати, мы же сами и создали. Нам в этом году исполняется 11 лет, и мало кто верил, когда объединялись три политические силы, что "ЕР" настолько утвердится. К слову сказать, я помню, как после вступления в силу в 2005 году закона о монетизации льгот наш рейтинг был чуть более 20%, а впервые большинство в Думе мы получили только в 2007-м.
С той поры многое изменилось. Произошло становление партии, созданы первичные и местные отделения, отработаны механизмы взаимодействия. Замечу, что волна желающих вступить в "ЕР" не спадает. Каждый месяц вступает порядка пяти тысяч человек. По сегодняшнему счету - это с добрый десяток партий.
Так что теперь, когда мы отвечаем за происходящее в стране, было бы легкомысленно и глупо говорить о расколе "ЕР", а тем более предрекать ей скорую смерть. Мы - лидеры. Мы претендуем на то, чтобы формировать повестку, решать реальные проблемы. Это именно то, что ждут от нас люди.
И все равно у "Единой России" столько людей во власти, что даже ваши собственные партийцы сравнивают вас с КПСС, напоминая, что именно превращение в механизм управления государством и погубило ту партию?
Андрей Воробьев: Задача любой политической партии во всем мире - это завоевание власти. А значит - стремление к управлению государством. Что республиканцам в США или лейбористам в Англии это не нужно? Поэтому аналогии с КПСС неуместны.
Да, мы массовая партия. Еще в начале нашего пути перед нами был выбор: массовая или кадровая? И мы были уверены, что партия должна иметь и первичные, и местные, и региональные отделения. Такое решение было принято, учитывая специфику нашей страны, - ее огромную территорию.
Но сравнивать нас с советской идеологической махиной просто некорректно. Хотя бы потому, что тогда была монополия одной политической партии, а сейчас мы работаем в конкурентной среде. Не говоря уже о том, что по уставу у нас заложена и внутрипартийная дискуссия, и ротация руководящих органов. И уже пять лет как проводим праймериз - первые в стране, между прочим. И пусть нас критикуют за какие-то "нарушения" или недостаточную прозрачность процедуры отбора, но мы продолжаем развивать эти институты. Праймериз, ротация, конкуренция - эти три позиции никогда не позволят нам превратиться в КПСС.
Поэтому вы ушли со своего поста руководителя центрального исполкома "ЕР"? Это тоже ротация?
Андрей Воробьев: В том числе - да. И это лишь эпизод в жизни партии. Сейчас происходит обновление руководящих органов, на старт выходит новое поколение политиков. Так что мы ждем решительных перемен.
Просто нужно дождаться съезда, который состоится в ближайшие месяцы и даст ответы на очень многие вопросы. Наверняка там будут серьезные кадровые перестановки, может быть, даже будет оптимизирована структура управления. Все это делается для того, чтобы быть сильными, оставаться лидерами в конкурентной среде.
Кстати, в апреле истекают и четырехлетние полномочия Владимира Путина как председателя партии, означает ли это, что "ЕР" останется без председателя?
Андрей Воробьев: Нет, партия не останется без председателя. Решение по кандидатуре в любом случае будет принимать съезд - это его прерогатива.
Не так просто поверить в приверженность "единороссов" принципам конкуренции, если большинство губернаторов по-прежнему члены вашей партии, а последние досрочные отставки глав регионов заставляют задуматься над предположением Владимира Жириновского о том, что до вступления в силу нового закона об их прямых выборах, власть постарается поменять как можно больше губернаторов. Вы по-прежнему хотите контролировать большинство регионов?
Андрей Воробьев: Что касается замен ряда губернаторов, то сегодня это компетенция президента, предусмотренная в законодательстве. Президент вправе самостоятельно принимать решения как о назначении, так и об отстранении глав регионов. С новым законопроектом эти процессы никак не связаны. Понятно, кому-то хочется, чтобы процедура прямых выборов губернаторов была одобрена побыстрее, но есть действующий порядок, есть главы регионов, у которых выходит срок полномочий. И оставлять территорию без власти на полгода, до осенних выборов мы не можем. В этом смысле да, мы хотим контролировать регионы, если под контролем понимать добросовестное исполнение властью своих обязанностей перед гражданами.
Если говорить о новой процедуре, то мы считаем, что роль президента при отборе кандидатур обязательно должна быть предусмотрена. Потому что президент отвечает за все, что происходит в стране. Потому что президент избран абсолютным большинством россиян. Потому что президент формирует команду исполнительной власти и обеспечивает ее бесперебойную работу. И если глава региона действует спустя рукава - не занимается подготовкой к зиме или погряз в коррупционных скандалах, - то логично, чтобы глава государства имел необходимые полномочия для отправки его в отставку. Как и жители региона должны иметь право и четкую, понятную процедуру для того, чтобы избавиться от нерадивого губернатора. Например, через региональный референдум. Такая норма обязательно будет предусмотрена.
Как вы планируете оценивать эту "утрату доверия"?
Андрей Воробьев: Это не нам оценивать, а прежде всего людям в регионе. Довольны они своей жизнью или не очень. Выполняются губернаторами предвыборные обещания, или они так и остались на бумаге. Есть разные критерии - и социологические опросы, и обращения граждан, и публикации в СМИ, и социально-экономические показатели региона: сколько инвесторов пришло, сколько жилья построено, какая зарплата у учителей и врачей и т.д. По совокупности фактов всем станет понятно - соответствует глава региона своей должности или нет.
Кое-кто в оппозиции подозревает, что отставание с внесением поправок в закон об основных гарантиях избирательных прав может привести к тому, что срок полномочий губернатора истечет, а нового регионального закона все еще нет, как тогда выбирать главу региона?
Андрей Воробьев: Действительно, законопроект о выборах губернаторов предполагает настройку регионального законодательства, и мы слышали предложения - объявить мораторий. Но думаю, это излишне, мы должны уметь следовать духу и букве закона. Если губернатор попал под ротацию по старому закону, значит, действуем по сложившейся процедуре, если не попал - значит, готовься к выборам. Например, в моем округе, в Красноярске выборы губернатора в 2015 году, и я точно знаю, что они будут прямые. Так что кандидатам можно начинать готовиться уже сейчас.
Появление президентских законопроектов многие восприняли как символ политической либерализации, но вот мы открываем закон о выборах депутатов ГД и видим там такие жесткие положения о предвыборной агитации, которые до боли напоминают нормы, признанные еще в 2003 году Конституционным судом не соответствующими Основному Закону. Тот самый пункт, который почти на месяц блокировал освещение деятельности почти всех политиков в СМИ. Как вам кажется, это небрежность умышленная?
Андрей Воробьев: Я согласен с вами, что предложения по предвыборной агитации слишком детализированы и прописаны кем-то очень пытливым и прилежным. Так же, как и противоречие между понятиями "информирование" и "агитации". Тут есть о чем поспорить, но у нас есть время все это усовершенствовать. Думаю, что сейчас мы должны сделать очередной мощный рывок, желательно без каких-то серьезных затрат, по совершенствованию нашей избирательной системы. Так, чтобы комар носу не подточил, и вся процедура голосования была понятна и предсказуема.
Расскажите, а зачем фракция преобразовала экспертно-консультативный совет, который фильтровал законодательные идеи регионов, и чем будет теперь заниматься собственно "Экспертный совет" и "Лаборатория законодательных инициатив"?
Андрей Воробьев: Экспертный совет - это фракционная площадка. Она продолжит рассматривать идеи регионов. Их активность заслуживает поощрения. Совет не занимается фильтрацией, это не какой-то жесткий барьер. Просто бывает так, что предложение Приморья не сочетается с идеей, присланной из Вологодской области, поэтому их нужно правильно обработать. Работа эта очень важная, руководит ею вице-спикер Олег Морозов.
Более того, сегодня уже успешно функционируют две самостоятельные площадки для дискуссий. Это "Открытая трибуна" и "Лаборатория законодательных инициатив". В работе "Трибуны" - а прошло уже четыре заседания - принимают участие политики, в том числе непарламентские, а также эксперты. По итогам каждого такого "круглого стола" составляется протокол. В нем прописаны конкретные предложения участников и пути их реализации. Т.е. для многих это механизм прямого участия в принятии политических решений.
"Лаборатория" - это более локальная площадка, межфракционная, там меньше политики. Главная ее особенность в том, что профильные вопросы отраслевые эксперты предварительно рассматривают у себя, а затем выносят их на общее обсуждение.
Помимо этих институтов, у вас изменился и состав фракции. Вас не разочаровали беспартийные депутаты, прошедшие от Народного фронта?
Андрей Воробьев: У нас есть понимание того, что мы - одна команда. Да, во фракции у нас действительно разные люди, и половина из них не являются членами партии, но все они личности. Это не какие-то выскочки или случайные активисты. Они все прошли процедуру предварительного голосования, проявив себя в том или ином амплуа. И для меня, конечно, большая честь работать и тем более возглавлять такую фракцию.
Уже были законы, которые можно считать "закалкой", и в самые ответственные моменты было приятно видеть на табло - 238 голосов. Это больше, чем дисциплина. Да, обсуждение на предварительных этапах проходит порой через серьезные споры, но после принятия решения мы выходим с консолидированной позицией фракции.
Кстати, а как там с дисциплиной у остальных депутатов? Пошли разговоры, что изменится график работы Думы (три недели в месяц для пленарок вместо двух). Увидим ли мы опять пустые кресла на телеэкранах, как в прошлых созывах?
Андрей Воробьев: Я считаю, что дисциплина - важный вопрос. Конечно, депутаты люди востребованные, они работают не только в стенах парламента, но и в регионах, и в международных организациях. Сегодняшний график представляет больше возможностей для работы в округах и для участия в дискуссиях на самых разных площадках.
Но есть те, кто считает иначе, что три недели работы в Госдуме делают законотворческий процесс более размеренным, неторопливым. Я знаю, что большинству депутатов нравится сегодняшний порядок. Но если завтра он будет изменен, ничего страшного, мы можем попробовать и другой формат. Главное, чтобы толк был.
Вы знаете, что в обществе скептически оценивают КПД думцев? Как вы оцениваете деятельность комитетов?
Андрей Воробьев: КПД парламента - это эффективность законов, которые он принимает. И дело не в том, чтобы гнаться за количеством. Дело в качестве законодательной работы, которая регулирует самые разные сферы. Идеальных законов нет, это понятно. Но если люди в целом выполняют законы, а не критикуют их - значит, мы хорошо сработали. Если есть шероховатости, то мы открыты к дискуссиям и поправкам.
Что касается комитетов, то почти половину из них - 14 из 29 - возглавляют представители оппозиции. Поэтому их КПД тоже надо оценивать. Пока, если мы обратимся к статистическим данным, то наиболее активно работают те 15 комитетов, председателями которых являются депутаты "ЕР".
В примерной программе работы палаты на апрель содержатся предложения 25 комитетов. Из четырех комитетов, которые не дали никаких предложений, два контролируются оппозицией. Это Комитет по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока (КПРФ), а также Комитет по науке и наукоемким технологиям (эсеры).
"Наши" комитеты - это Комитет по делам национальностей и Комитет по Регламенту, хотя последний с января вынес на рассмотрение палаты около 30 постановлений.
Сейчас ведется активная работа по подготовке законопроектов, которые основаны на предложениях, сформулированных в предвыборных статьях Владимира Путина. Уверен, что в ближайшее время активность комитетов возрастет. И мы предлагаем присоединиться к этой работе и нашим коллегам из оппозиции.
Андрей Юрьевич, у вас на днях 100 дней пребывания в должности, вы не жалеете, что согласились на эту работу?
Андрей Воробьев: Нет, не жалею. Я очень ценю доверие коллег. Это интересная, живая, работа. Абсолютно публичная - это вносит дополнительные краски в мою жизнь. И, конечно, мы понимаем ответственность, которая возложена на фракцию большинства в Госдуме, и верим в то, что мы делаем. Нет сомнений, что мы справимся.