Поделиться
На минувшей неделе сразу в нескольких ракурсах получил развитие сюжет, связанный с судьбой так называемых политических заключенных. Как известно, соответствующий список в количестве 32 человек был передан представителями незарегистрированных политических партий президенту Дмитрию Медведеву. Президент поручил Генеральному прокурору Юрию Чайке в установленном порядке провести анализ законности и обоснованности обвинительных приговоров в отношении этих граждан.
Между тем осталась непрозрачной процедура составления этого списка, равно как и те критерии, которые позволили лидерам оппозиции отнести его фигурантов к категории политических заключенных. Ни один из них, как известно, не был осужден по ст. 282 Уголовного кодекса, которая теоретически может быть использована для преследования инакомыслящих; на ее отмене уже давно настаивают многие юристы и правозащитники.
Сомнительно, чтобы рядовой участник оппозиционных митингов, голосовавший за резолюцию, требующую освобождения "политических заключенных", знал что-нибудь о "политической деятельности" таких граждан, как Равиль Гумаров, Лорс Хамиев, Фанис Шайхутдинов, Тимур Ишмуратов, осужденных за подготовку и осуществление террористических актов и незаконное хранение оружия.
Трудно поверить, что кто-то из митингующих горит желанием встретиться где-нибудь в торговом центре столицы с освобожденной террористкой Зарой Муртазалиевой, собиравшейся взорвать себя и унести с собой еще несколько жизней ни в чем не повинных обывателей.
Не понятно, что может быть общего у интеллигентного участника демократического движения с такой одиозной фигурой, как осужденный, по данным СМИ, за вымогательство Дмитрий Барановский. В этом деле было многое - и участие в переделе собственности, и угрозы "отвинтить башку", и виртуозное владение "матерными загибами", и махровая антисемитская литература типа "Иго иудейское" и "Трупные пятна ожидовления".
Как это ни печально, восторжествовал принцип: "Все заключенные равны, но некоторые равнее". Те, кому каким-то образом удалось "проникнуть" в оппозиционный список и без малейших на то оснований обрести статус "политических", получили шанс на освобождение. Остальным, томящимся по тюрьмам российским подчас за смехотворно ничтожные преступления или просто в результате произвола, придется подождать, пока неповоротливая машина отечественной юстиции, быть может, заинтересуется их судьбами.
Не дожидаясь результатов проверки, ведущие СМИ на прошлой неделе, ссылаясь на мнение оппозиционных правозащитников, распространили информацию о том, что некоторые из фигурантов этого списка могут быть помилованы. Включая даже тех, чьи апелляции в суды высшей инстанции еще не рассмотрены, что вообще никак не укладывается в действующее законодательство.
В этом направлении уже давно идут споры и обсуждения среди юристов и правозащитников, пишутся экспертные заключения, выдвигаются законодательные инициативы. Существуют в том числе и нормативные акты. Речь идет о "Положении о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации" утвержденном президентским указом от 28 декабря 2001 года N 1500. В нем, в частности говорится, что "помилование осуществляется путем издания указа президента Российской Федерации о помиловании на основании соответствующего ходатайства осужденного или лица, отбывшего назначенное судом наказание и имеющего неснятую судимость". Эксперты считают, что данный указ вполне укладывается в юридическую логику самой концепции помилования. И вот почему.
Помилование не является реабилитирующим обстоятельством. Оно ни в коем случае не означает, что помилованный признан невиновным и что он может выйти на свободу с высоко поднятой головой. Такой человек утрачивает возможность в дальнейшем отстаивать свою невиновность в судебных инстанциях. Вероятно, именно по этой причине генерал Варенников в свое время отказался от амнистии по делу ГКЧП и предпочел предстать перед судом. Вероятно, по той же причине отказывается писать прошение о помиловании Михаил Ходорковский. Человек, считающий себя невиновным, не нуждается в милости, он будет доказывать свою правоту всеми законными способами, включая обращение в Европейский суд по правам человека.
Если же осужденный просит о милосердии, значит, он признает свою вину, готов загладить нанесенный ущерб и вообще, выражаясь языком сотрудников ФСИН, "твердо встал на путь исправления". Миловать преступника, который не раскаялся, не осудил свое преступное прошлое, не попытался загладить вину - значит поощрять безнаказанность и провоцировать новые преступления. Допустимо ли это? И не лишним ли будет еще раз напомнить, что помилование - не есть оправдание правонарушения или преступления, а лишь акт милосердия.
Между тем в конце прошлой недели к "лику политзаключенных" было причислено два новых фигуранта - осужденный на 10 суток ареста за неповиновение сотрудникам полиции лидер "Левого форта" Сергей Удальцов и бизнесмен средней руки Алексей Козлов, по данным СМИ, осужденный за мошенничество и покушение на легализацию преступных доходов. Впрочем, Удальцову арест был заменен штрафом, так что в списке политических заключенных он числился недолго. Вероятно, этому молодому человеку очень нравится быть в центре внимания и всеми силами добиваться своего ареста, заявлять о готовности к сухой голодовке и прочая, и прочая... Сразу налицо своего рода жертвенность, преданность идее, вместе с которой вспоминаются "народники" и носители других, не менее ярких, но, увы, непродуктивных идей. Возможно, здесь есть широкое поле не столько для общественно-политического анализа такого рода поведенческой модели, сколько для работы психоаналитика.
Что касается Алексея Козлова, то его осуждение вызвало, пожалуй, не меньший резонанс, чем в свое время приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Еще до решения суда на митинге на Новом Арбате правозащитница Зоя Светова заявила, что протестному движению грош цена, если оно не добьется освобождения Козлова. Рядовые участники митинга, пришедшие отстаивать честные выборы и сменяемость власти, были немало удивлены тем, что теперь, оказывается, их главной задачей является защита Алексея Козлова. Часть людей после этих слов немедленно покинули митинг. Оставшимся же было предложено на следующий день принять участие в пикете здания суда, где слушалось дело Козлова. В самом же зале суда произошло неслыханное в истории цивилизованной юриспруденции: организатор протестных акций в нецензурной форме оскорбила судью - и вновь это сошло ей с рук. Страшно даже представить, что случилось бы с человеком, позволившим себе нечто подобное в американском суде, где судья - царь и бог и где малейшее неуважение к суду влечет удаление из зала, невзирая на чины и ранги, с последующими "похоронами" репутации и привлечением к ответственности. Но ведь всем известно, что наша "гуманизация" превзошла лучшие мировые стандарты - сегодня не считается преступным деянием оклеветать судью, что ранее рассматривалось как преступление против правосудия - статья 298 УК РФ декриминализирована.
Как по команде в либеральных СМИ началась кампания в защиту Козлова, при этом приговор совершенно бездоказательно объявлялся "заказным". В чем может заключаться и чей-то интерес в этом деле, сказать сложно, но в либеральных кругах, как в какой-нибудь тоталитарной секте, самые нелепые утверждения воспринимаются подчас как абсолютные истины. Впрочем, одна известная радиоведущая предложила свой "код доступа" к делу Козлова: конечно, говорит она, он действительно совершил преступление, но ведь и с ним до этого поступили нехорошо - так что все по понятиям. Есть в нашем обществе и такое понимание права. Вот только куда оно нас заведет?
Одно интересное наблюдение: по сугубо процессуальным вопросам этого уголовного дела в качестве экспертов вдруг начали высказываться деятели культуры. Конечно, это их право. Однако для того, чтобы разобраться в сложном, многотомном уголовном деле, всегда везде во все времена требовались время, специальные знания, правовой опыт. На нашей же "дискуссионной площадке" оказалось достаточно лишь неукротимого "гражданского пафоса". В этом тоже, наверное, состоят издержки становления гражданского общества, и это должно быть заметно всем сторонам дискуссионного процесса.
Удивило в этой связи мнение светского обозревателя. "Нельзя использовать общенациональной протест, - считает журналистка, - для заведомо другой цели, и тем более нельзя объявлять Козлова политзаключенным. Это заведомое передергивание карты".
Есть в деле Козлова, конечно, и момент так называемой "заинтересованной стороны", есть проблема или тема "выдвижения нового лидера"... А почему нет? Ведь, как говорил еще Махатма Ганди, для того чтобы стать настоящим политиком, нужно посидеть несколько лет в тюрьме. Не будем уточнять, кого имел в виду великий гуманист. Но, как известно, нравы меняются, да и не это тема нашей публикации.
А вот еще одно любопытное высказывание, может быть, всего лишь оговорка, но, как говорится, слов из песни не выкинешь. "Он (Барановский. - Ред.) политзаключенный, потому как его сажают не с целью наказать, а с целью убрать с наших глаз". Вообще-то можно и так сказать: преступника сажают для того, чтобы убрать его с глаз законопослушных граждан и оградить их от общения с представителем уголовного мира. Но не рядить же теперь всех в одеяния политзэков!
Фактически государству поставлен ультиматум: оппозиция прямо заявила, что это она будет решать, какие приговоры выносить судам, кого должен миловать президент, кого можно привлекать к ответственности, а кто обладает "правовым" иммунитетом.
В случае продолжения этой линии нам грозит полная дискредитация суда как института и уход из судейской корпорации честных и квалифицированных судей, которые не в состоянии исполнять свои обязанности в условиях "либерального террора". Представим, что должна чувствовать молодая женщина-судья, если за окнами суда бушует разъяренная толпа, в самом зале суда ей в лицо бросают грязные оскорбления, а люди, предельно далекие от правосудия, обвиняют ее в том, что она "куплена" и исполняет чьей-то заказ. И при этом у нее нет никаких правовых путей защитить свою честь и достоинство: ведь стараниями правозащитников уголовная ответственность за клевету отменена.
Есть еще одно наблюдение. В кулуарах - жаль, что не на митингах, - даже самые либеральные адвокаты признают, что в последние годы качество российского правосудия резко возросло и по подавляющему большинству уголовных и гражданских дел выносятся законные и обоснованные приговоры. Это факт, чтобы признать его не требуется ни мужества, ни стойкости. Но кому-то совсем не хочется видеть очевидное. Хочется бороться ради борьбы, митинговать ради митинга, протестовать ради протеста, быть солидарным не за, а против, например, судов, правоохранительных органов, выборных институтов вне зависимости от принимаемых ими решений и их деятельности.
Такой сценарий "борьбы" тоже существует. Именно по этому сценарию происходили все революции прошлого и настоящего. Вот почему без преувеличения можно сказать: "митинговое правосудие" - это путь к великим революционным потрясениям, а не к великой России, как говорил Петр Столыпин. Об этом стоит задуматься всякому, кто выходит на митинги, искренне желая честных выборов и полноценной демократии.