29.02.2012 18:05
    Поделиться

    Гантварг: Я возглавил консерваторию не затем, чтобы что-то украсть

    Скрипач Михаил Гантварг возглавил Санкт-Петербургскую консерваторию в ноябре прошлого года, став пятым за последнее десятилетие и третьим за последний год, главой старейшего музыкального вуза России. На "Деловом завтраке" в петербургской редакции "Российской газеты" музыкант высказал свое мнение о финансовых скандалах, которые вот уже не первый год сотрясают консерваторию, и поделился планами празднования 150-летия своей альма-матер.

    Трижды слава радости

    Российская газета: Михаил Ханонович, до юбилея консерватории остается чуть более полугода. Как идет подготовка?

    Михаил Гантварг: Осенью 2012 года, когда консерватория будет праздновать свой 150-й день рождения, запланировано сразу несколько крупных мероприятий. Впервые в наш город приедет Европейская ассоциация ректоров музыкальных вузов - 300 руководителей музыкальных вузов со всего мира, планируется впервые масштабно провести Культурный форум Санкт-Петербурга, а у нас к тому же - традиционная Неделя консерваторий. Встает вопрос: когда работать? Все время надо будет гулять.

    Но пока ничего еще не сделано. Даже деньги не выделены. И здесь я надеюсь на поддержку города, вице-губернатор Василий Кичеджи уже обещал нам помочь. Однако проблема еще и в том, что мы находимся в федеральном подчинении, и город не очень может тратить на нас деньги. Но мы же - Россия, мы должны принимать гостей с размахом!

    РГ: И в чем будет заключаться размах?

    Гантварг: Санкт-Петербургская консерватория - это первый музыкальный вуз России, и хочется, чтобы юбилей стал знаковым событием для всей страны.

    Открытие юбилейных торжеств мы планируем провести 21 сентября - это наш день рождения. У меня есть идея в этот день исполнить Девятую симфонию Бетховена, и чтобы за дирижерским пультом стоял кто-нибудь из наших великих выпускников: Темирканов, Гергиев, Янсонс. (правда, с ними я еще эту идею не обсуждал). Это возможность задействовать также и огромный хор консерватории - я думаю, что это человек 120, и оркестр. Мы пока еще не решили, в каком зале это устроить: театр консерватории может вместить больше зрителей, но акустически Малый зал имени Глазунова лучше. Звук там просто замечательный.

    Затем будет серия концертов в Москве, и я надеюсь, что и наши региональные консерватории - Казань, Нижний Новгород - тоже примут участие в празднестве. Возможно, мы приедем туда, возможно, они приедут к нам…

    РГ: Есть ли шанс поучаствовать в юбилее для нынешних студентов, которые еще не стали знаменитостями?

    Гантварг: Я уверен, что юбилей консерватории не должен замыкаться на строительстве и ремонте, премиях, покупках и так далее. Юбилей, прежде всего, должен быть для студентов. Они должны потом всю жизнь помнить, что им посчастливилось учиться в то время, когда консерватория праздновала 150-летие. Мы, в частности, объявили конкурс на лучшее музыкальное сочинение к юбилею.

    Беспокойное хозяйство

    РГ: Простите, но общее состояние консерватории с точки зрения внешнего вида сейчас не для приема гостей… Что нуждается в ремонте в первую очередь?

    Гантварг: Библиотека. В январе прошлого года из-за неквалифицированной очистки крыши от снега там были огромные протечки, а ведь в этой библиотеке хранятся совершенно уникальные издания - например, рукописи Бетховена, Мусоргского, Чайковского.

    Проблема номер два - общежития. У нас их два, в одном живут иностранцы, в другом - наши студенты, и оба находятся в запредельном состоянии. Когда я первый раз приехал туда, то подумал, что надо заказать автобус, провести прямо там выездное заседание ученого совета и спросить: "Друзья мои, а вы бы своих детей отправили жить в таких условиях?" Думаю, что никто бы не отправил. Но самое удивительное, что иностранные студенты приносят консерватории деньги, причем немалые, а педагоги и профессора получают за них не так уже много. По моим подсчетам, общежитие уже из золота можно было бы сделать.

    Однако речь не о том, что деньги воруют. Когда вся пресса вдруг стала писать о том, что Чайковский или Стадлер украли, я ручаюсь, что этого не было. Они не крали. Проблема в другом. У нас в консерватории сейчас работает 300 сотрудников профессорско-преподавательского состава, а на них приходится полторы тысячи других сотрудников. У предыдущего ректора было семь проректоров. Есть люди, которые имеют по пять совмещений. Они даже не приходят на работу и всегда могут в одном месте сказать, что были в другом. А денежки капают - и всем надо платить зарплату.

    РГ: Прежних ректоров можно упрекнуть в том, что они не сумели наладить хозяйство в консерватории. Но ведь и у вас нет таких навыков?

    Гантварг: Я не обладаю оптимизмом в той степени, чтобы считать, что пять лет буду сидеть в этом кресле. Я не строю больших планов, моя задача - обеспечить достойное проведение юбилея. Чтобы учебный процесс шел своим чередом, чтобы снег сбрасывали вовремя, чтобы все получали зарплату вовремя. Если это удастся, то в тот счастливый миг, когда меня освободят от должности ректора, мне будет не стыдно ходить по коридорам консерватории. Я всегда говорю, что все проблемы консерватории начинаются с первого этажа (там расположен ректорат. - "РГ"), а на втором они заканчиваются. Там уже начинаются классы для занятий, педагоги учат студентов, и то, что происходит внизу, их особенно не волнует.

    Все то время, что я провел на посту ректора, - я в кресле не сижу. Кресло это историческое, оно принадлежало Глазунову, и я хочу его передать в музей. Но за время, проведенное в этом кабинете, я понял, что у некоторых людей в консерватории есть определенные интересы, которые были настолько важны, что они не останавливались ни перед чем и ни перед кем. А если их финансовые и прочие амбиции не удовлетворялись, то начиналось движение против ректора. Так убрали Чайковского, а Ролдугин все понял и ушел сам. Недавно его видел, он, как все нормальные люди, выразил мне соболезнования: зачем, говорит.

    РГ: А действительно, зачем?

    Гантварг: Ну, поверьте, не затем, чтобы украсть что-то. Я уже давно не бедный человек. Не побоюсь быть нескромным, но мои концерты всегда проходят при полных залах, и когда меня спрашивают, зачем вам это надо, неужели вы перестанете играть на скрипке, я хочу сказать через газету: "Если я перестану играть на скрипке, я сойду с ума. Единственное, что меня держит в рабочем режиме последние 60 лет - это скрипка, которую я каждое утро беру в руки".

    Тем не менее, сегодняшняя ситуация в консерватории такова, что стоять в стороне и говорить, что там все нормально, я не могу. Меня привели в консерваторию в пять лет - и я понял, что это храм. С той поры Театральная площадь - музыкальная школа в Матвеевом переулке - через дорогу и обратно - это путь всей моей жизни. И что же я могу сказать на финише, когда вижу такой непорядок? Я не мог отказаться.

    Отпуск - это не про нас

    РГ: Михаил Ханонович, вам не страшно? За последние 10 лет вы пятый ректор консерватории и третий - за последний год. И ко всем предыдущим были финансовые претензии - не творческие.

    Гантварг: Меня радует, что ни одна из этих финансовых претензий не подтвердилась.

    РГ: Вы сказали, что на ближайшие пять лет не рассчитываете…

    Гантварг: На самом деле это конечно лукавство, потому что я рассчитываю, что мне удастся сделать для консерватории что-то важное и нужное. Вообще, я очень счастлив, что стал ректором в год 150-летия прославленного музыкального вуза.

    РГ: А что будет с вашими студентами, с кафедрой скрипки и альта?

    Гантварг: Мои студенты останутся при мне. Я с ними занимаюсь, для этого есть вторник и суббота - у меня ненормированный рабочий день. В четыре часа, как и раньше, я поднимаюсь наверх, в свой класс, где они меня ждут. Иногда я выскакиваю вниз на какие-то звонки, иногда мне заносят документы на подпись. Так что студенты не убиты горем, хотя и немного расстроены.

    Еще есть мой оркестр, у которого тоже в этом году юбилей - четверть века. Еще есть концерты, которые были запланированы заранее, и я должен их отыграть. А для этого надо заниматься. Поэтому в половине восьмого я в своем домашнем кабинете (в ректорский я даже скрипку не приношу) закрываюсь и репетирую около двух часов. А потом еду в консерваторию.

    РГ: А в отпуске?

    Гантварг: Отпуск - это не про нас. У скрипачей отпуска не бывает. Рахманинов хорошо говорил, хоть был и не скрипач: "Если я не занимаюсь один день, об этом знаю я сам. Если я не занимаюсь два дня, об этом знают мои соседи. Если я не занимаюсь три дня, об этом знает публика".

    Мой учитель Михаил Вайман, замечательный музыкант и очень мудрый человек, говорил, что "первые 25 лет вы работаете на имя, потом имя работает на вас". Так вот это единственный постулат, в котором он оказался неправ. Имя на тебя никогда работать не будет, потому что с каждым годом ответственность за свое имя только повышается. Можно сыграть тысячу концертов замечательно, потом один не очень хорошо, но вспоминать будут именно его. Чтобы такого не случилось, нужно всегда быть в форме.

    Поделиться