30-летнему Александру Коломинову срочно нужна помощь на лечение

Священнослужители не часто обращаются в газеты. Письмо, пришедшее в нашу редакцию от игумена Душепопечительского православного центра св. праведного Иоанна Кронштадского о. Анатолия (Берестова) - из таких редких случаев:

"Ввиду крайне острой ситуации и безысходности вынужден обратиться к вам с просьбой об экстренной помощи Александру Коломинову 1982 г.р., находящегося с 2004 года по социальным обстоятельствам и тяжелейшему состоянию здоровья на послушании в Душепопечительском православном центре св. праведного Иоанна Кронштадского. Болезнь Александра требует постоянного применения жизненно необходимых ему и весьма дорогостоящих медпрепаратов. Так, сейчас он проходит лазерную терапию. Врачи назначили Александру курс препарата "Октагам". Общая стоимость курса - 257 000 рублей, и ситуация просто безвыходная. Потому обращаюсь лично ко всем милосердным людям и прошу о посильной помощи рабу Божиему Александру, молодому человеку, который много страдал и который мужественно борется за жизнь.

Все подтверждающие мои слова документы прилагаю.

Игумен Душепопечительского православного центра св. праведного Иоанна Кронштадского о. Анатолий (Берестов)".

Что страшнее для человека - одиночество в большом мире людей, предательство близких, тяжелая неизлечимая болезнь, глумление толпы, беспощадной в своем оголтелом невежестве? Попробуй, выбери… Саша Коломинов получил от судьбы сразу все и по полной. Когда узнаешь обстоятельства его не такой уж и долгой жизни, хочется зажмуриться и прошептать: "Господи, спасибо тебе за все мои житейские проблемы - такие невеликие и суетные!".

Диагноз

Жил мальчик в маленьком поселке, рядом с магаданским аэропортом. С папой, мамой и сестренкой. Мама работала заправщицей в аэропорту. Папа пил и бил сына и ремнем, и проводом от утюга, и всем, что оказывалось под рукой. Потом мама все же выгнала папу, и жизнь наладилась. Закончив в 2000 году школу, Саша поехал в Санкт-Петербург, поступил в технико-экономический колледж. Представлял, как получит диплом, устроится на хорошую работу в этом огромном замечательном городе и тогда сможет помогать маме с сестренкой.

А в 2002-м - как обрыв киноленты на самом интересном месте - непонятное ОРЗ с несбиваемой высокой температурой, обычная сдача анализов по выписке с больничного и ровный голос врача, закрывающей бюллетень: "Ну, вот, все в общем-то в норме. Только  есть одно "но", -  ты, мальчик мой, ВИЧ-инфицирован".

Едва успев прижиться к мысли "ЭТО - есть, и ЭТО - навсегда, но с ЭТИМ можно жить, бороться за жизнь", Саша получил убедительное и беспощадное подтверждение, что диагноз его реален и коварен. Инфекция спровоцировала тяжелейшее заболевание глаз. Боль была невыносимой, веки намертво слиплись. Он мог ослепнуть совсем, но хирургам удалось отвоевать малую толику зрения - 10 процентов на правом глазе.

Он лежал на койке в своей съемной комнатенке. Иногда, редко, навещали сердобольные знакомые по оставленной уже теперь учебе и курьерской работе, готовили на несколько дней еду. Все остальное время он был один.

- Нужно было возвращаться домой, но поезд до Магадана я бы не выдержал, а скопить такую уйму денег на самолет было не с чего, - рассказывает Саша. - Стал звонить в справочную и запоминал (записать не мог) телефоны питерских телекомпаний. Один журналист откликнулся и снял про меня сюжет. На другой день ко мне приехал молодой мужчина по имени Виталий, который купил мне билет домой, к маме, и проводил в аэропорт.

13-часового перелет едва не стал для Саши с его ослабевшим иммунитетом роковым: в аэропорту его встречала машина реанимации, доставившая в магаданскую инфекционную больницу. Врачи говорили, что при ВИЧ случаться с ним такое будет часто.

Предательство

- Я лежал в больнице, отчаянно ждал маму и отчаянно боялся встречи: как сказать ей, что у меня ВИЧ? - вспоминает Коломинов. - Мама зашла в палату, я был в солнцезащитных очках - глаза прятал. Я ведь по телефону ей про операцию не говорил. Когда очки снял, она отшатнулась. А потом сказала, чтобы я со своей заразой домой после выписки не возвращался. Она уже все знала: о моем диагнозе ей в магаданском Центре по борьбе со СПИДом рассказали. Было больно, я плакал второй раз в жизни, первый - когда врач мне про ВИЧ сказала. Потом меня еще и по телевизору показали - журналист пробрался  в больницу и снял скрытой камерой.

Из больницы Александра выписали лишь через несколько месяцев. В никуда. Пошел в магаданскую администрацию просить койку в общежитии. Отказали. Тогдашний заммэра объяснялся перед телекамерами: "Как же я могу дать ему комнату в общежитии?! Там же дети, там же общий санузел, в конце концов!”

Так он, практически слепой, оказался на улице. После сюжетов местнх телевизионщиков его узнавали и отовсюду гнали - из теплых подвалов, с чердаков... Ночевал на скамейках. Его частенько грабили - отбирали последнее. Случалось, молодые парни швыряли в него камнями, - "Получи, спидоносник!". Страшнее всего было, когда у Коломинова украли все документы: восстанавливать бумаги - и для здорового-то, имеющего и кров, и стол, человека то еще испытание. Когда пришел за восстановленным в результате долгих мытарств паспортом, паспортистка вынесла его Саше прямо на улицу - в перчатках и в марлевой маске. А едва он расписался в получении, ручку сразу выбросила. То же происходило и в собесе: там его  заставляли надевать перчатки и марлевую повязку, а стулья после него протирали спиртом.

Однажды Коломинов отправился в храм женского монастыря, - у кого еще отчаявшейся душе просить сочувствия, кроме Бога? Сегодня-то Саша улыбается при тех воспоминаниях, шутит: "Прихожане крик подняли, будто мышь в дамскую раздевалку попала. А настоятельница запретила иконы целовать. Зато там я встретил отца Романа, он, божий человек, помогал мне, еду приносил, денежку давал. Уводил подальше к дороге, где людей нет, там и исповедовал, и причащал. Хорошо, прихожане о том не знали, а то и ему бы досталось!".

Когда Саша совсем уж дошел до края и решился съездить в поселок домой, водитель автобуса захлопнул перед ним дверь. Хорошо, помогла следователь, которая вела его дело о краже документов: посадила в автобус, пригрозила, чтобы его не трогали. Но мать впустила сына в дом, только когда вмешались судебные приставы.

- Квартира у нас малюсенькая, однокомнатная. Я спал на полу на кухне, а мама с сестрой в комнате, - вспоминал те дни Коломинов. - Мама запирала от меня еду. Выделила мне кружку, тарелку. Я выпрашивал у нее хлеб, чай. А как-то, когда отлучился из дома, мама поменяла замки. Но я к тому уже был готов, знал, что рано или поздно это случится.

На мать Саша не обижается, говорит, "у нее жизнь и так-то никогда легкой не была, а тут еще и со мной такая беда". Кстати, после того, как в поселке узнали, с каким диагнозом вернулся Александр, она потеряла работу…

Оставаться в ни в поселке, ни в Магадане больше было невозможно. Тем более, в местном СПИД-центре ему вместо лекарств выдавали лишь бесплатные презервативы и брошюрки о безопасном сексе. А когда стало совсем худо и он обратился к врачу, чтобы отправил его в больницу, тот велел лечиться самому: "Зачем тебе в больницу - все равно помрешь!"

- Да там и помереть-то было бы страшно, - качает головой Коломинов, - в том же Магадане, рассказывали,  умер от СПИДа молодой парень. Так могильщики отказались опускать гроб с телом на своих веревках - чтоб не "марать". Родителям парня пришлось возвращаться домой за простынями, из которых можно было сделать тросы…

На билет на Большую землю Саше скинулись местные бизнесмены.

Видимо, тут нужно заметить: воспоминания Саши - не сегодняшнего дня. Хотя наше общество и в наши дни, мягко говоря, не чуждо спидофобиям, особенно в провинции, в маленьких городах и поселках, ситуация все же стала немного легче.

Во-первых, в общественное сознание все же мало-помалу проникает, хоть и слабенькая, хоть и не адекватная проблеме специальная пропагандистская информация о том, как можно, а как нельзя подхватить опасный вирус. Чего можно не опасаться, общаясь с ВИЧ-инфицированным человеком.

Во-вторых, за это время появились СПИД-центры, новые препараты и методики, и граждане видят, хотя бы из телесюжетов, что с этим вирусом люди живут, женятся и даже рожают вполне здоровое потомство. Сегодня диагноз ВИЧ уже не звучит как приговор к мучительной и скорой смерти.

В третьих, увы, диагноз утратил свою первоначальную "экзотику": если на момент распада СССР во всем Союзе насчитывалось меньше 1000 случаев ВИЧ-инфекции, то за последующие годы Россия, как, впрочем, и весь мир, далеко "продвинулась" в этой статистике. Эксперты свидетельствуют: "В России на конец 2010 - начало 2011 года зафиксировано 589 тысяч 781 случаев заболевания ВИЧ-инфекцией и туберкулезом, из них более 55 тысяч - среди детей. В прошлом году умерли 12 000 заболевших, из них 307 детей. Причем, случаи заболевания зарегистрированы во всех субъектах РФ". Сегодня носителей ВИЧ можно встретить и в самой глухой деревни. Отсюда у общества появился синдром привыкания к опасному заболеванию. А то, что привычно, уже не пугает. Во всяком случае, мистического ужаса перед ВИЧ большая часть населения уже не испытывает.

Вот уже несколько лет, как Саша Коломинов живет в Москве, найдя приют у отца Анатолия (Берестова) в Душепопечительском православном центре св. праведного Иоанна Кронштадского. Получает небольшую пенсию по инвалидности, помогает, что в его силах, по хозяйству. В город выходит редко, из-за толпы в метро боится им пользоваться. Его основной диагноз ко всем последствиям "добавил" ему еще и онкологию.

Недавно болезнь вновь обострилась, и Саша вот уже пару месяцев находится во 2-й инфекционной больнице на Соколиной горе. Туда мы ему и позвонили.

- Как ты себя чувствуешь?

- Да не очень хорошо. Плоховато, если честно. Помогаю, как могу, другим больным. Беда у нас одна: у больницы нет препаратов, а они жутко дорогие. Из-за этой бедности умирают люди...

От редакции

Александру Коломинову, человеку страдающему и очень мужественному, нужна наша помощь. Мы выполняем просьбу его духовного наставника о. Анатолия и размещаем на сайте "РГ" Сашину "Экстренную просьбу о помощи" с адресами и реквизитами, по которым любой милосердный человек может ему помочь.