Поделиться
В издательстве "Наука" вышла одна из редких книг, к которым не относится известное определение "если книга очень умная, она скучная". Ручаюсь, те, кто ее купит, обеспечены душевным и увлекательным чтением как минимум на неделю.
Л.Н. Толстой и А.А. Толстая. Переписка (1857 - 1903). - М.: Наука, 2011 (серия "Литературные памятники").
Отвлекаясь от известной фамилии, скажем так: это переписка двух влюбленных друг в друга мужчины и женщины XIX столетия. Но это не письма о любви. Это письма о Боге, о церкви, о свободе, о насилии, о правах и обязанностях личности, о воспитании детей... Это письма людей, которые любили истину так, как сейчас невозможно любить. За свои убеждения они стояли так, как давно уже не стоят. Но при этом не "душили" один другого своей правотой, не орали друг на друга, не затыкали уши...
Однажды, оторвавшись от этой книги, я включил телевизор и угодил на одно политическое ток-шоу. На время у меня помутился рассудок! Я увидел перед собой совершенно невменяемых, бесноватых людей. Они орали, кривлялись, не слушали друг друга, но при этом выражение их глаз было бесстрастным и отсутствующим.
Александра Андреевна Толстая была двоюродной тетушкой Льва Толстого. В молодости он был в нее влюблен и, возможно, сделал бы предложение, если бы она не была старше его на 11 лет. В письмах он называл ее "дорогая бабушка", что ее не обижало. Alexandrine так и осталась девицей и камер-фрейлиной. Она славилась не только своей безупречной набожностью и склонностью к филантропии, но и острым умом, литературным вкусом и независимым характером - отличительной чертой "толстовской" породы.
В покои фрейлины у Александра III имелся отдельный проход через стеклянную, висевшую в воздухе галерею, которая соединяла Зимний дворец с Эрмитажем. Как-то государь зашел к ней посоветоваться о публикации "Крейцеровой сонаты" Толстого, запрещенной духовной цензурой. "Я позволила себе высказать свое мнение в утвердительном смысле и представила государю, что вся Россия уже читала и читает ее, следовательно, разрешение только может понизить диапазон публики, которая великая охотница до запрещенного плода", - пишет она в своих воспоминаниях, тоже вошедших в книгу. Женщины в России часто бывали мудрее мужчин, даже и из духовного ведомства. "Крейцерова соната" была разрешена к печати.
В 1892 году Льва Толстого за антицерковные и антигосударственные выступления, кроме шуток, хотели заточить в Суздальский монастырь. Тогда же впервые был поднят вопрос об отлучении от церкви, которая, не будем забывать, не была отделена от государства, так что отлучение от церкви автоматически означало отлучение от государства. Толстая имела еще один разговор с императором, после которого при жизни Александра III Льва Толстого не смела трогать ни одна "крыса" - как иногда грубо выражалась фрейлина.
Тем не менее в письмах к племяннику она говорила ему такие неприятные вещи, что однажды Толстой, написав в ответ два письма, не решился их отправить и даже посылал человека, чтобы тот догнал почту и задержал письмо. В какой-то момент он почувствовал, что у него нет убедительных ответов на вопросы этой женщины, что он, философ, срывается на грубость и, следовательно, он не прав.
Дело в том, что несокрушимая церковная вера Alexandrine не мешала ей оставаться умной светской женщиной, влюбленной в литературу, ценящей великих писателей и получающей в ответ такую же любовь и уважение. Перед ней благоговели не кто-нибудь, а Гончаров, Тургенев и Достоевский. Но самое главное, что к этой фрейлине самым внимательным образом прислушивался царь.
Она не писала Толстому, что он "проклятый еретик" и за свои слова о церкви будет гореть в аду, что ему надо привязать к ногам жернова, чтобы его утопить, то есть то, что, кроме шуток, публично говорили церковные иерархи. Но при этом Alexandrine так глубоко подвергала критике основы "толстовства" как религии, может быть, и разумной, но оторванной от реальных нужд и страданий людей, что Толстой с его великим чутьем на правду иногда не находил возражений на слова своей "бабушки"... Но о чем идет речь?
Помните огромную очередь к Поясу Богородицы, над которой с какой-то злостью потешалась часть гуманитарной интеллигенции? "Многотысячная очередь паломников затрудняет доступ к ГМИИ имени А. С. Пушкина", - писали СМИ, имея в виду проходившую в то же самое время выставку Караваджо. Вот это и был главный "пункт" спора между "бабушкой" и Львом Толстым.
"Легко может быть, что ваш голос обратит на лучший путь заблудшего или неверующего, но утешит ли он страждущего? - писала Толстая. - <...> Поглощенный одними умственными занятиями, вы, может быть, не отдаете себе достаточного отчета в страданиях человечества, самых разнообразных и жестоких... Что дадите вы тем, которые изнемогают от боли и которым необходимы все доказательства любви Христа к ним?" Удивительно мудрые слова!
После прочтения этой книги я понял важную вещь. Одной из глубочайших бед нашей общественной и политической системы является то, что между властью и оппозицией, к сожалению, нет ни одной мудрой женщины. Где ты, Alexandrine?!