Поделиться
2 января одновременно в московском Центре им. Мейерхольда и питерском театре "Особняк" товарищи, коллеги, друзья и поклонники драматурга Вадима Леванова собрались на вечер его памяти.
Это был девятый день со дня его смерти, случившейся 25 декабря в Тольятти, в Рождество по григорианскому календарю. Никто, кажется, даже не удивился этому обстоятельству: уж если суждено было Вадиму умереть, то именно в такой светлый, большой праздник, чтобы сразу ангелы запели ему свои прекрасные песни.
Песни самого Вадима, ушедшего в 44 года, были также невыразимо прекрасны. Никогда не забуду, как, приехав на премьеру его пьесы "Святая блаженная Ксения Петербургская в житии" в Александринку, увидела его смятенное и счастливое лицо - накануне они с друзьями ходили на Смоленское кладбище, к могиле блаженной Ксении. Он не дошел до нее - мешала искалеченная в юности нога, но дорога к ней, радость предстоящей премьеры наполнили его каким-то детским счастьем, которым он сиял в ослепительном зале Александринки. История о блаженной была написана им не как житие святой, а как история мучительного вхождения в мир людей самой святости, то есть предельной любви.
Когда весной Вадиму диагностировали рак, никто из его друзей не захотел с этим примириться. Множество людей собрали деньги, чтобы прооперировать его в Израиле. Он был воодушевлен и, конечно, надеялся, писал оттуда в Facebook чудные, полные юмора заметки, и все изумлялись и радовались его мужеству и смирению. К осени его "голос" в Интернете затих, и стало страшно спрашивать. Чуда не случилось.
Но все, кто пришел в ЦИМ на второй день нового года, говорили именно о чуде, которое он сотворил. Ему удалось в депрессивном городе собрать вокруг себя целый круг молодых драматургов, чьи голоса зазвучали вскоре по всей стране. Так называемая "тольяттинская школа" образовалась из основанной им в начале девяностых студии "Голосова, 20". Михаил и Вячеслав Дурненковы, Юрий Клавдиев называли и называют его своим учителем, хотя он был им коллегой и другом. С 1997 года он руководил фестивалем "Майские чтения" в Тольятти, которые вскоре стали центром "новой драмы" наряду с московским фестивалем "Любимовка". Без Вадима больше не проходила ни одна крупная лаборатория. При всей своей веселости и компанейской дружественности он нехотя вселял чувство какого-то особо трепетного уважения к себе. И дело не в одной харизме, а в том мудром свете, который он постоянно излучал.
"Он был учитель, хотя никогда не претендовал на эту роль - всегда был веселый, смешной, - сказал о нем руководитель Центра драматургии и режиссуры Михаил Угаров. - При этом он создал целую школу, которую я назвал бы постурбанистической, которая имела большое значение в развитии драматургии". При этом Вадим не пожертвовал ни каплей художественного чувства ради социальности. Он был ни в чем ни на кого не похож.
"Вадим мечтал пережить Чехова. И немного его пережил", - написала в Facebook режиссер Евгения Беркович.