Поделиться
Сколько денег будет "лежать в кармане государства", станет известно уже 22 ноября. На эту дату в Госдуме намечено третье чтение закона о бюджете страны на ближайшую трехлетку. Сегодня - второе чтение. А на этой неделе выяснилось, что нынешний год казна впервые с начала кризиса может завершить год без прорехи - ожидается профицит 0,3 процента ВВП.
Что это означает - кризис закончился? Как лучше распорядится "профицитными деньгами"? Удастся ли в следующем году повторить этот успех? И успех ли это? Эксперты "РГ" - директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев, эксперт по бюджетной политике Антон Сафонов и генеральный директор компании "Финэкспертиза" Агван Микаелян - проанализировали ситуацию.
РГ: Добиться профицита помогли высокие цены на нефть и невыполнение планов по инвестрасходам на 11 миллиардов рублей. Так радоваться нам этому профициту или огорчаться?
Николаев: Это нужно принимать как информацию к размышлению. Ведь понятно, почему образовался профицит. Цена на нефть существенно выше той цены, которая закладывалась в формировании бюджета. И вроде все хорошо. России снова подфартило с ценами на нефть.
Однако не спешите радоваться. Так как год еще не закончен. И основные траты бюджета начинаются в последние месяцы. Кроме того, нужно учитывать, что у нас одна предвыборная компания переходит в другую. Так что динамика увеличения расходов существенно усилится.
Сафонов: Естественно, что такой показатель возможен только за счет поступления дополнительных нефтегазовых доходов. Минфин в обновленном проекте бюджета исходил из среднегодовой цены на уровне 108 долларов за баррель Urals, что дало бы дефицит бюджета на уровне 0,299 триллиона рублей, то есть 0,1 процента ВВП. А средняя цена за десять месяцев составила 109,37 доллара. И если до конца года не будет обвала на нефтяных рынках, то профицит реален. Так что особенно печалиться не стоит, но и до радости еще далеко.
Микаелян: Профицит бюджета по году - это неплохо. Радоваться этому или огорчаться - вопрос восприятия. Другое дело - насколько в этом профиците отражены наши достижения. На мой взгляд, достижений особых не было. Профицит сформировался в большей степени за счет высокой цены на нефть, которая в свою очередь, была обусловлена серьезным образом арабской весной.
РГ: Так удастся ли повторить профицит в следующем году?
Микаелян: Теоретически можем. Поскольку мы до сих пор наблюдаем серьезнейшие осложнения на Ближнем Востоке. Я бы даже сказал, что есть ненулевая вероятность крупномасштабной войны в регионе. Это, естественно, скажется на стоимости нефти. Но будет ли точно профицит или нет в следующем году, не готов сейчас прогнозировать. В настоящий момент очевидно, что до диверсификации российской экономики еще очень далеко, если она и растет, то только благодаря высокой стоимости барреля, а все остальное далеко не радужно.
Николаев: Думаю, нет. Чтобы бюджет в следующем году был положительный, нужно, чтобы нефть стоила около 120 долларов за баррель. Но, как известно, бюджет следующего года составлен, исходя из цены на нефть 100 долларов за баррель. А с учетом того, что мировая экономика погружается в кризис, спрос на энергоносители будет только падать. Так что следующий год будет дефицитным. И к тому же, хочу отметить, что 2012 год станет годом по-настоящему кризисным.
Сафонов: По моим расчетам, бездефицитный бюджет возможен все-таки при цене не менее 117 долларов за баррель. Но это маловероятно. Если цены упадут до 90 долларов, то дефицит бюджета составит 2,5 процента ВВП, а при цене 60 долларов - уже 5,4 процента ВВП.
РГ: Но ведь есть же и другие резервы…
Николаев: Они есть, но в любом случае эти резервы хоть и позволяют балансировать бюджет, но они его не делают бездефицитным. Да и ситуация в мировой экономике оптимизма не прибавляет. И хотя говорят, что Россия сейчас гораздо лучше готова к кризису, но это, мягко говоря, лукавство. Можно, конечно, взять деньги из Резервного фонда, однако там осталось совсем немного - 790 миллиардов рублей. У нас значительно меньше резервов, чем год назад - запасы фонда сократились в шесть раз. Кроме того, у нас значительные социальные и иные обязательства. Например, подготовка к проведению разного вида мероприятий - Олимпиады-2014 и Чемпионата мира по футболу 2018 года. В итоге получилось, что денег в заначке гораздо меньше, а обязательств неснижаемого характера стало гораздо больше.
Сафонов: Сейчас у России вообще нет механизма защиты от падения цен на нефть. Средств Резервного фонда, как уже говорилось, мало, их не хватит для финансирования дефицита бюджета, поэтому придется прибегать к наращиванию госдолга.
РГ: Какие еще опасности ожидают бюджет в 2012 году?
Николаев: Это, как я уже сказал, замедление мировой экономики, спад промышленной активности и, как следствие - снижение спроса на энергоносители. И все это мы увидим уже в 2012 году.
Сафонов: Год станет лидером по количеству факторов, которые будут негативно влиять на бюджет. Это рецессия мировой экономики, адаптация к ВТО, возможное снижение цен на нефть и так далее.
Микаелян: Основные факторы, которые могли бы серьезно подорвать бюджет - стабилизация на Ближнем Востоке и одновременно с этим рецессия в Европе и в США. Это будет способствовать резкому снижению в цены на нефть, а, поскольку из года в год мы совершаем одну и ту же ошибку, закладывая в бюджет ее высокую стоимость - очевидно, что при таком развитии событий бюджет провалится.
РГ: Тогда вернемся к профициту этого года. 0,3 процента ВВП - это мало или много в наших условиях? И как такая прибавка отразится на нашей жизни?
Николаев: До кризиса у нас было около 6 процентов. А 0,3 процента - это совершенно незначительная сумма и на гражданах она никак не отразится.
Сафонов: 0,3 процента ВВП - это порядка 160,5 миллиарда рублей, и, естественно, что цифра эта техническая, и абсолютно никак не отразится на обычных гражданах.
РГ: Куда бы вы на месте правительства потратили эти деньги?
Николаев: Как я уже говорил, это маленькие деньги и ни для одного сектор экономики они погоды не сделают. Так что лучше положить в тот же Резервный фонд.
Микаелян: И все-таки, это огромные деньги, безусловно. Но здесь все зависит от того, куда и на что они будут направлены. На мой взгляд, было бы разумно направить эти средства на создание новых рабочих мест, переработку, льготное кредитование и поддержку существующих промышленных, производственных предприятий. В этом случае деньги очень быстро вернулись бы обратно в бюджет в виде налогов, новых поступлений в Пенсионный фонд и др. Это, безусловно, был бы несколько отложенный эффект, но за счет возможного развития. Надо понимать, что увеличение тех же пенсий на 10 процентов дает эффект, даже для пенсионеров, значительно меньший.
РГ: Наличие профицита, по мнению экспертов, позитивно будет оценено частными инвесторами. Когда можно ожидать их реакции и возобновления притока капитала в Россию?
Николаев: Для инвесторов профицитный бюджет - это всего лишь один из факторов. И не более того. Тем не менее, и он учитывается бизнесом. Ведь дефицит бюджета тесно связан с темпом роста экономики. Государство при таком бюджете, как правило, больше вынужденно тратить на так называемые непроизводительные расходы. Например, на оборону страны, на пенсии и пособия.
Недаром у нас расходы на национальную экономику по проекту бюджета сокращаются на пять процентных пунктов. Начиная с 2012 года и по 2014 года. Это все связано с тем, что у нас будет дефицитный бюджет. Соответственно, если государство меньше тратит на то, что стимулирует развитие экономики, то какой же резон вкладывать в эту экономику и приходить в нее с инвестициями?
Сафонов: Сейчас наличие профицита никак не должно повлиять на инвестиционную привлекательность страны, так как все понимают, что качественных изменений в экономике пока не произошло.
Микаелян: Конечно же, профицит будет хорошо оценен частными инвесторами. Но, согласен, что это далеко не единственный фактор, влияющий на приток инвестиций. Для любых инвестиций требуется еще и дружественная среда, защита, инфраструктура и многое другое. Если все в комплексе будет благоприятствовать инвестициям, то профицит только поможет, но сам по себе он не играет ключевой роли. Поэтому я бы тоже не стал на сей счет обольщаться.