Поделиться
Лидеры страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР), встретившись во время шестого саммита "большой двадцатки", договорились выработать консолидированную позицию по экономической ситуации в Евросоюзе и выходу из долгового кризиса.
Ситуация в ЕС, как известно, непростая. Накануне саммита все усилия Европы спасти Грецию, а вместе с ней и всю зону евро, чуть не перечеркнул греческий премьер Георгиос Папандреу. Он заявил, что намерен провести референдум, чтобы греки сами решили, готовы ли они пойти на жесткую экономию ради новой финансовой помощи от ЕС и МВФ. Это обрушило рынки по всему миру. Вновь заговорили о выходе Греции из зоны евро, и о падении самой зоны… Все это создало очень нервный фон, на котором проходит саммит. Правда, сегодня ситуация несколько разрядилась: из Греции пришло сообщение, что референдума не будет. Впрочем, по сути, это ничего особо не меняет, экономические проблемы, как были, так и остались.
Так чем страны БРИКС могут помочь еврозоне? Об этом корреспондент "РГ" беседует с советником Института современного развития Никитой Масленников.
- Сначала нужно сказать о том, что Евросоюз для ряда стран очень важный торговый партнер. Например, для России это более 50 процентов внешнеторгового оборота и 45 процентов валютных резервов. Кроме того российские банки вложили в облигации европейских стран более 700 миллиардов рублей, не говоря уже о поставках нефти и газа.
Коллективная позиция БРИКС - аргумент Европе не терять времени в решении своих проблем. Для стран БРИКС это очень важно, поскольку многие вопросы пока остаются без вразумительных ответов. Как будет наполняться европейский фонд финансовой стабильности? Сколько средств потребуется от Международного валютного фонда? Как технически будет проходить обмен греческих облигаций при списании долга? И так далее… Для Европы необходимость быстрых ответов на эти вопросы - стимул и повод двигаться вперед.
Кроме того страны БРИКС готовы помогать и материально. Первыми об этом заговорили еще в сентябре бразильцы. Но проблема здесь в механизме участия в решении проблем еврозоны. Это должно происходить на двухсторонней основе или коллективно? И по общей картине видно, что страны БРИКС тяготеют к решению вопросов на коллективной основе. А это значит, что оказывать содействие европейцам БРИКС будут через Международный валютный фонд.
Также страны БРИКС могут помочь Европе, начав координацию в покупке облигаций проблемных стран, чтобы не раскачивать рынки и минимизировать риски всех сторон.
РГ: Но коллективную позицию не так просто выработать - неизбежны разногласия, споры. Пока будут искать консенсус, время уйдет. А его не так много…Некоторые эксперты дают еврозоне на размышление не более двух месяцев.
Масленников: Я думаю, что появление общей позиции стран БРИКС - это повышение его статуса до уровня реального глобального игрока. Так что игра стоит свеч. И я думаю, странам вполне по силам справиться с задачей.
К тому же, надо иметь в виду, что их возможная общая позиция - это все-таки, в первую очередь, своеобразная конкретизация самого европлана. Сейчас это главная проблема. Так как европейцы выработали пока скорее некоторую политическую рамочную конструкцию, которую еще предстоит наполнить содержанием. И подводные камни здесь конечно возможны. Страны БРИКС станут заложниками того, как 17 стран еврозоны начнут двигаться по пути наполнения своей рамочной конструкции реальным содержанием. То есть заложниками тех решений, которые еще будут приняты европейцами. И в этом есть главная причина, почему процесс может затянуться во времени, а договоренности - относительно неконкретными.
РГ: По каким позициям надо договориться в первую очередь, какой вы вообще видите эту единую позицию?
Масленников: На самом деле, речь идет о начале процесса позиционирования БРИКС как субъекта геополитики. Как субъект мировой экономики он, в принципе, состоялся, а как субъекту политических решений глобальной политики ему еще предстоит пройти пору становления. И позиция по еврозоне станет началом такого длинного масштабного процесса. На мой взгляд, есть четыре пункта, на которых могли бы настаивать страны БРИКС.
Во-первых, Евросоюз не использовал все свои возможности и ресурсы в решении проблем долгового кризиса. Во-вторых, ЕС надо продемонстрировать, что он на самом деле готов выполнять свои собственные решения. Потому что пока мы сталкиваемся с огромным обилием деклараций, а до конкретики дело еще не дошло. В-третьих, в ходе преодоления долгового кризиса европейцам нужно находить новый баланс между государственным и частным бизнесом. И в первую очередь, это касается банков. По большому счету, речь идет о том, что антикризисную помощь, которую европейские страны оказали своим финансовым секторам в 2008-2010 годах, надо бы отрабатывать и возвращать. И, в четвертых, участие в решении проблем еврозоны стран БРИКС естественно будет зависеть от ответов на первые три вопроса и, скорее всего, как я уже говорил, БРИКС будет участвовать на коллективной основе в рамках Международного валютного фонда.
Вот это как бы начало, которое уже вырисовывается. Первые кирпичики в здании совместной позиции. А дальше потребуются уточнения. Если они собираются действовать в рамках МВФ и на его основе оказывать помощь еврозоне, то требуются уточнения мандата самого фонда. Потому что не исключено, что придется пополнять его капитал, а это уже коллективное решение стран участников.
Следующий пункт, по которому могло бы раскручиваться позиционирование БРИКСа как субъекта международной политики - это повышение эффективности самой двадцатки. Потому что в деятельности G20 доминирует финансовая повестка. А страны БРИКС самым серьезнейшим способом озабочены еще и социальными последствиями глобального кризиса. Это безработица, выход на рынок труда новых поколений, продовольственная безопасность и так далее. Поэтому расширение повестки самой "двадцатки" в интересах БРИКС.
Немаловажный пункт в развитии позиционирования - это и перебалансирование глобального спроса и перераспределение финансовых потоков в мировой экономике, что предполагает серьезную глубокую проработку крупных межнациональных реформ. Я думаю, что в этой ситуации страны БРИКС окажутся лидерами.
РГ: Европа ждет от Китая, что он даст денег для европейского стабилизационного фонда. Накануне саммита даже прошло сообщение, что стране "будут даны определенные обещания по будущему включению юаня в валютную корзину Международного валютного фонда", то есть у него появится возможность стать одной из резервных валют. Как вы думаете, Китай "клюнет на такую приманку"?
Масленников: Тут нужно сказать, что участие к корзине МВФ не означает автоматический статус резервной валюты. И я думаю, что у Китая на сегодняшний день интересы гораздо шире. Для него гораздо более важно, чтобы его признали страной с рыночной экономикой. Так же Китаю нужно снизить накал страстей вокруг его валютной политики.
РГ: А вообще, у юаня есть шанс, как прогнозируют западные эксперты, к 2015 году стать резервной валютой?
Масленников: Мы видим тенденцию к торможению китайской экономики. Появились обоснованные оценки, что в течение ближайших 12 месяцев темпы роста ВВП Китая могут снизиться до 7 процентов. Так же падает китайский экспорт. Все это подталкивает многие "горячие" головы среди китайских политиков к укреплению юаня.
Тем не менее, разговоры о 2015 годе уже пошли. И тут надо различать два момента. Если говорить о региональной резервной валюте, то этот срок вполне реален. Так как юань де-факто и так уже региональная валюта в зоне свободной торговли Китай-Юго-Восточная Азия. Например, сегодня здесь треть расчетов идет в режиме двухсторонних валютных свопов. А более половины бартерных операций котируются в китайской валюте. Что касается глобальной резервной валюты, то до этого юаню еще далеко, тут дистанция существенно протяжение. Не меньше 10-12 лет.
РГ: Не приведет ли это к соперничеству между нашими странами? Мы же тоже мечтаем сделать наш рубль резервной валютой.
Масленников: Я думаю, вряд ли здесь будет конкуренция. Так как у нас совершенно разные ореолы обитания резервных региональных валют. У китайцев, в первую очередь, это Юго-Восточная Азия, а у России - постсоветское экономическое пространство. Тем более конкуренция минимизируется, когда используется такая финансовая техника как валютный своп. То есть взаимный двухсторонний оборот торговли между нашими странами будет проходить в первую очередь на основе юаня и рубля.
Расширение рамок такого взаимного свопа, с одной стороны, позволит минимизировать конкуренцию между валютами, а, другой стороны, укрепить юань и рубль в их региональных статусах.
В саммите "большой двадцатки" принимают участие лидеры России, Франции, Китая, Индонезии, Мексики, Аргентины, Южной Кореи, США, ЮАР, Бразилии, Турции, Индии, Германии, Канады, Италии, Великобритании, Австралии, Японии, Саудовской Аравии. На саммит также приглашены руководители нескольких международных организаций и руководители Эфиопии, Испании, Объединенных Арабских Эмиратов.