Поделиться
Право поздравить Павла Валерьевича Басинского с его первой по-настоящему круглой датой мне дает четырнадцатилетнее сотрудничество с ним в жюри Литературной премии Александра Солженицына, не омраченное ни ссорами-размолвками, ни обидами-претензиями, ни даже большими разногласиями по части предпочтений и приоритетов.
Мне радостно думать, что мы с ним не только коллеги, но единомышленники и друзья. И, по словам поэта, "да будем мы к своим друзьям пристрастны, да будем думать, что они прекрасны".
Но если все же беспристрастно?
Есть много людей талантливых, но как часто они бывают злы и мстительны. Есть много людей успешных, но как часто они эгоистично завистливы к удаче другого. Есть, наконец, много замечательных трудяг, но как часто они непробиваемо сосредоточены только на самих себе.
О Павле Басинском хочется сказать: при такой литературной профессии (актуальный критик! член многих жюри!) - и такая незлобивость! такая доброжелательность! При таком таланте - такая мягкая, будто извиняющаяся, застенчивость! При таком успехе (премия "Большая книга" за "Бегство из рая", биографический шедевр) - благородная сдержанность, с которой несовместимы важничанье и высокомерие!
Павел Басинский - писатель, названный современной критической мыслью противником победного постмодернизма и защитником посрамленного реализма. Это завидный статус! Басинский отважился взяться за жизнеописание А.М. Горького, когда имя выдающегося мастера, под давлением политической конъюнктуры, ушло в густую тень, на периферию литературных интересов нового времени. Однако биограф сумел вернуть легендарной фигуре Горького очарование тайны, магию подлинности, историческую глубину и перспективу. "Горький - личность безмерная, неохватная... - пишет Басинский. - Вообразите себе, что Горький был не совсем человек... что этот поклонник Человека сам был иного происхождения. Представьте, что он посланец иного, более "развитого", чем наш, мира, который был "командирован" на Землю с целью вочеловечивания и изучения людской природы изнутри. Вот откуда его обостренный интерес к Человеку". Басинский с горечью констатирует, что итоги "командировки" его героя были до крайности драматичны. "Трагедия гуманиста" - так названа последняя глава книги: автор, слушая свое сердце, а не модные мнения, находит глубинное понимание того вопиющего противоречия, с которым столкнулся в сталинскую эпоху социальный идеализм Горького. Вникая в "страсти по Максиму" от Басинского, понимаешь, что главный советский пролетарский писатель еще преподнесет нам всем сюрпризы.
В связи с книгой Басинского о Льве Толстом, мгновенно ставшей бестселлером, сто'ит сказать не только о литературном, но и о человеческом масштабе ее автора. По какой-то неведомой мне причине статья из Википедии называет Павла Валерьевича "антитолстовцем" - быть может, потому, что составителям интернет-энциклопедии такой статус кажется ныне вполне естественным. Отступниками от толстовского наследия торопятся заявить себя сегодня, помимо людей ортодоксального религиозного сознания, не ценящих даже самую высокую светскую культуру, еще и чиновники от образования - те, кто держит нос по ветру, и даже особо политкорректные учителя-словесники. Но Басинский - не отступник.
Он не избегает, но, напротив, вторгается в самые уязвимые, самые тяжелые моменты жизни Толстого: потрясшее страну "отлучение" от церкви самого честного ее богоискателя, набухшая бедой семейная драма, Ясная Поляна, переставшая быть для писателя тылом и ставшая фронтом, война за наследство, чреватое взрывом завещание. Басинский не сглаживает углы, не ускользает от загадки ухода Толстого в никуда (в беспредельность, как сказал бы Достоевский), но бросается в самую глубину проблемы, как в бездну. Достойны высшей признательности та несравненная деликатность, тот потрясающий такт, с которым Басинский, идя наперекор беспардонному и беспощадному времени, пишет о своих великих героях и об их поистине шекспировских страстях. В конфликте, который раздирал сердца обитателям яснополянского дома, Басинский не становится на чью-либо одну сторону, никого не судит, а только жалеет и щадит их всех. Книга "Бегство из рая" дышит той самой христианской любовью, когда "не судите, да не судимы будете"...
С каким душевным сочувствием описаны надрывные мучения Льва Толстого, которому стыдно, совестно пользоваться своей собственностью (заметим: родовой, ненаграбленной), когда вокруг столько горя, нищеты и голода. Басинский не навязывает читателю никаких злободневных аллюзий, но они неминуемо возникают сами. Как и кому сегодня любить Толстого, когда вокруг, по всей стране, идет свирепая борьба за землю, за квадратные метры, за кирпичи, за бетон и цемент? Когда особо крупные воры и мошенники именуются выдающимися предпринимателями и талантливыми бизнесменами? Можно представить, что' бы сказал Толстой по их адресу, будь он нашим современником!
Мягкая, сострадательная манера письма Басинского действует на читателя как укол совести. Так ведь вот почему Толстой и неудобен, и опасен! Он как бревно в глазу. Наше общество в его нынешнем состоянии несовместимо с учением Толстого. Толстой завещал хоронить его в самом дешевом гробу на самом дешевом месте. А у нас криминальные авторитеты заранее покупают себе места на самых престижных погостах, ставят памятники черного мрамора без надписи. И потом на их пышных похоронах толкают слезливые речи знаменитости из телевизора.
Я уверена, что только рыцарь литературы мог сегодня разглядеть в Л.Н. Толстом, несмотря на всю его "крамолу", истинного старца, чье миросозерцание было пусть не церковным, но христианским, направленным на внутреннее самосовершенствование и обретение Бога любви. Я навсегда останусь благодарна Басинскому за его слова о роковой ошибке Синода 1901 года. "Нашли кого отлучать! Толстого! Чуть ли не единственного верующего человека среди всей пишущей братии! Среди корреспондентов в Астапове не было ни одного "отлученного".
К моим беспристрастным заметкам о Басинском остается добавить немного - пункт об интеллектуальной честности дорогого друга - и поздравить его в день юбилея.