Поделиться
Сегодня победителя конкурса итальянской оперы Competizione dell'Opera Михаила Коробейникова сложно застать в Екатеринбурге. Подобно герою поэтического шедевра, он "из Москвы - в Нагасаки, из Нью-Йорка - на Марс!". Давние уральские поклонники оперы к тому же вспоминают историю другого баса - Бориса Штоколова, солиста этого же театра, тоже выпускника Уральской консерватории. В 1959 году после победы на международном конкурсе вокалистов в Вене Штоколова пригласили в Мариинку, и он покинул свердловскую сцену. Так что же, опасения потерять Михаила Коробейникова вполне основательны?
Корреспондентам "РГ" удалось расспросить победителя о творческих планах в те несколько часов, которые он провел на родине, прилетев из Германии, прежде чем улететь в Таиланд.
Российская газета: Чем еще, кроме дипломов и денежной премии, вас наградили на конкурсе?
Михаил Коробейников: Нам вручили саксонский фарфор со словами: "Осторожно! Очень хрупкий и очень дорогой!" - фигурки из известной группы "Обезьяний концерт" 1753 года, где обезьянки играют на разных инструментах. И мне досталось сразу две.
РГ: Насколько помню, мадам Помпадур собрала весь комплект - 21 обезьянку, а сейчас целиком эта группа выставлена в Дрезденском музее фарфора...
Коробейников: Туда я попасть не успел - только в галерею старых мастеров, чтобы познакомиться с Сикстинской Мадонной.
РГ: Наверное, для призов и дипломов у Вас уже не осталось места на полках?
Коробейников: После окончания консерватории я ежегодно участвую в одном-двух конкурсах для поддержания физической формы и, конечно, для общения. Комиссия Competizione на этот раз состояла из 24 человек - режиссеров, дирижеров, импресарио, а на третий тур прилетело еще 15 персон, которые имеют право делать заманчивые предложения. Так что нам пришлось выдержать серьезный отбор: в Москву приехали 130 конкурсантов, из них 40 пропустили во второй тур и только десять - в третий.
РГ: Чтобы пережить напряжение соревнований, и вокалистам необходимы бойцовские навыки?
Коробейников: Так и есть. Вокал - это очень большая работа, серьезный внутренний труд. Ирина Богачева как-то сказала, что пение - это всегда избыток - избыток здоровья или энергии. Можно вспомнить массу афоризмов на эту тему, сказать о необходимости спартанского здоровья, нервов разведчика...
РГ: Как насчет горячего сердца и холодных рук?
Коробейников: Действительно!.. Сначала трепещешь перед каждым объявлением результатов, потом привыкаешь. Я участвовал примерно в дюжине конкурсов, и бывало всякое - и третьи, и первые премии, где-то просто диплом или только во второй тур прошел. Это зависит и от удачи, и от физического состояния - от здоровья, проще говоря. Вот сейчас у меня за десять дней было восемь выступлений, столько же перелетов в разные страны и города, концерты в Москве, Екатеринбурге, Питере, в Германии. Мы поменяли несколько климатических и часовых поясов.
РГ: Такая мобильность накладывает какие-то ограничения на образ жизни?
Коробейников: Все это очень индивидуально, у каждого свои секреты. Кто-то говорит, что совсем не "режимит", но все равно соблюдает какие-то принципы. У кого-то железное здоровье, а кому-то приходится постоянно кутаться в шарф. Нужно очень хорошо знать свой организм и свое расписание: приходится постоянно планировать свою физическую форму, по-разному строить жизнь, в зависимости от того, поешь ты завтра или через неделю. Естественно, многого мы не можем себе позволить, если хотим вечером спеть качественно. Вот вам один из примеров. Когда был концерт в Питере, нам очень хотелось погулять, но не пустила погода - проливной дождь и влажный воздух.
РГ: С голосами сейчас дело обстоит, как со спортивными рекордами, - все выше и выше?
Коробейников: В спорте все просто: поставил рекорд, его зафиксировали - и можно почивать на лаврах, а певцу приходится ставить рекорды ежедневно. Взял высокую ноту, спел сложный спектакль - заслужил аплодисменты. Но зритель и завтра опять захочет это услышать. И никуда не денешься: поел - не поел, устал - не устал, а работать надо, и надо ставить рекорд.
РГ: Вам не мешал языковой барьер, ведь на конкурс допускаются только итальянские арии?
Коробейников: Обычно русские певцы страдают акцентом и какой-то небрежностью, но на этот раз все премии остались в России, так что, я считаю, мы справились. На самом деле все барьеры преодолеваются практикой и напряженным трудом, и неважно, русский ты или кореец. Кстати, корейцы на конкурсе очень хорошо себя показали, хотя для них итальянская фонетика намного сложнее.
РГ: Насколько знаю, вам произношение ставил итальянец - бывший главный дирижер театра Фабио Мастранжело?
Коробейников: Он нам очень помогал и в "Фигаро", и в "Дон Жуане". Не только с языком - как итальянец Фабио намного лучше чувствует эту музыку.
РГ: Вы с детства мечтали о вокальной карьере?
Коробейников: Вовсе нет. После сысертской средней школы я приехал в Екатеринбург поступать в училище Чайковского как дирижер-хоровик. Учился весьма скромно, ничем особенным не отличался. Сами понимаете, голос на дирижерском отделении особо не культивируется - поешь себе потихоньку в хоре. После училища я поступил в консерваторию как дирижер, проучился два года, попал в хор нашего театра, совершенно не думая о сольном пении и сольной карьере, - многие студенты там подрабатывали. Но, видимо, меня настолько затянула атмосфера сцены, что я начал заниматься вокалом. Спасибо педагогам - поддержали, помогли подготовиться. Через два года я оставил дирижерско-хоровое отделение и поступил на вокальное.
Когда я учился уже на четвертом курсе, в Екатеринбург приехал великий тенор Хосе Кура, спел концерт и дал мастер-класс в консерватории. Я пел Мефистофеля Бойто. Тогда я еще не представлял, в правильном ли направлении иду. Но Кура сказал о моем пении, что такого голоса не слышал лет десять... Может, это кажется мелочью, но для меня это было очень важно.
РГ: Мне вдруг вспомнилась Фрося Бурлакова из "Приходите завтра".
Коробейников: Да нет! Она же все-таки самородок, а мне пришлось получить образование и в музыкальной школе, и в училище. Профессионально заниматься вокалом я начал в 20 лет: может быть, у меня мутация была какая-то поздняя или более протяженная. Бывает, и позже голоса раскрываются, если люди занимаются чем-то другим, далеким от вокала. Но я-то уже шел по этому пути, просто немного в другом направлении - как дирижер.
РГ: Вас не смущает, что ваш романтический облик больше подходит для тенора, чтобы петь "паду ли я, стрелой пронзенный"?
Коробейников: Распространенное заблуждение, что басы обязательно должны быть старыми и с бородой по пояс. Ведь есть очень много молодых партий - Фигаро, Колин... Лепорелло вполне может быть молодым. Вообще современный театр тяготеет к естественности, грим и прочая декоративность на лице уже не обязательны.
РГ: Наверняка после конкурса вы получили массу соблазнительных предложений. Вы будете продолжать работать в Екатеринбурге?
Коробейников: Безусловно, да. Потому что я люблю этот театр и верен ему. Еще хочу сказать, что наша публика - и театральная, и филармоническая - одна из самых теплых, которые я знаю. Пока сложно сказать, как все повернется дальше, ведь жизнь артиста непредсказуема. Мы можем оставаться в театре и иметь какие-то ангажементы. Предложений много, но пока они не мешают мне оставаться в этом театре и в этом городе.
Справка "РГ"
Михаил Коробейников родился в Сысерти Свердловской области, окончил дирижерско-хоровое отделение училища имени Чайковского в Екатеринбурге, вокальный факультет и аспирантуру Уральской консерватории. С 2003-го - солист Екатеринбургского театра оперы и балета. В его репертуаре Лепорелло ("Дон Жуан" Моцарта), Малюта ("Царская невеста" Римского-Корсакова), Колин ("Богема" Пуччини), Досифей ("Хованщина" Мусоргского), Фигаро ("Свадьба Фигаро" Моцарта) и другие.
Competizione dell’opera ("оперное соревнование" в переводе с итальянского)- международный конкурс исполнителей итальянской оперы, один из крупнейших вокальных конкурсов в мире, к тому же самый щедрый: его призовой фонд - 23 тысячи евро (первая премия - десять тысяч, вторая - шесть, третья - четыре и три тысячи - приз зрительских симпатий). Первый Competizione состоялся в 1996 году в Дрездене, в 2011-м впервые полуфинал и финал конкурса выехали из Германии - в Россию. С апреля руководители конкурса объехали 40 стран Европы, Азии, Африки, Австралии и двух Америк, отбирая вокалистов для полуфинала.