Поделиться
В одной из кассационных жалоб, которая поступила в Верховный суд Татарстана, обратившийся написал, что "в век компьютерных технологий любому гражданину доступна любая информация, и сегодня нас на мякине не проведешь".
Эту запись сохранил в своем блокноте председатель Верховного суда РТ Ильгиз Гилазов. Почетный пост председателя он занял всего четыре месяца назад, и первые преобразования, которые наметил Гилазов, как раз относились к реформированию судебной системы с учетом информационных технологий. Сделать суды максимально доступными для граждан - задача на ближайшее будущее, которую поставил перед собой председатель Верховного суда РТ.
Российская газета: Ильгиз Идрисович, судебная система настолько консервативна, что трудно себе представить переход на новые технологии. Как вы считаете, сами судьи готовы к этому?
Ильгиз Гилазов: Сложно сказать… Мы довольно поздно начали осваивать электронные технологии. У нас в Верховном суде Татарстана компьютеры появились только в 1997 году. А сейчас мы уже формируем электронный банк судебных решений, значит, справились. Другое дело, что предложенный нам механизм (сайт, разработанный по заказу Судебного департамента РФ), не очень удобен ни для пользователей, ни для самих судей. По¬этому в рамках существующей программы мы разработали свою, более усовершенствованную, по аналогии с той, что действует в Арбитражном суде. Если получим одобрение, в регионе начнем работать по ней. Наша республика уникальна тем, что у нас есть портал "Электронный Татарстан", который позволяет работать с документами в электронном виде. Это очень удобно, более того, позволит разгрузить нашу систему.
РГ: Как это отразится на обычных гражданах?
Гилазов: К примеру, подавать иск в суд можно будет с помощью Интернета. Таким образом, мы облегчим гражданам доступ к правосудию и разгрузим нашу канцелярию. А если все дела будут в электронном виде, то мы не только сэкономим на бумаге, но еще и упростим документооборот. Так, нам нужно исследовать конкретное дело. Сейчас мы заказываем его в районом суде и ждем несколько дней. Если дело будет храниться в электронном виде, судье достаточно вой¬ти в систему и ввести пароль. В перспективе предполагается, что все дела будут храниться только в электронном виде.
РГ: И скоро эта система заработает?
Гилазов: Если мы получим одобрение, то к середине следующего года электронный оборот будет запущен.
РГ: Не усложнит ли это работу судей и их помощников?
Гилазов: Сейчас им гораздо тяжелее, потому что идет переходный период, когда приходится вести двойной документооборот - бумажный и электронный.
РГ: Попадая в суд, граждане отмечают, что судьи слишком формально подходят к делам. Складывается впечатление, что идет поток и они просто не успевают вникнуть в суть процесса…
Гилазов: Судья в первую очередь слуга закона. Но я согласен, что в рамках применения закона он должен быть более человечным. Будем стараться менять менталитет судей, чтобы при рассмотрении дел не было равнодушия. Мы предоставляем населению услуги по разрешению спорных вопросов. И качество этих услуг должно повышаться. Не скрою, сегодня граждане жалуются на работу канцелярии, аппарата, на грубость и хамство, на то, что не вовремя выдаются документы, нет возможности ознакомиться с протоколами судебных заседаний. Я жестко пре¬дупредил председателей, что жалобы должны разрешаться на уровне районного звена. Что касается потока. В стране начался процесс гуманизации, и все, кто сейчас находится в местах лишения свободы, имеют право подать на пересмотр дела с целью смягчения наказания. Это дополнительная нагрузка на судебную систему, которая работает на пределе своих возможностей. Месяц назад я был в Набережных Челнах, где спросил у одного из мировых судей, сколько дел он рассмотрел за полгода. Судья мне ответила, что ей пришлось разобрать за это время 1700 гражданских дел, 600 административных и около 100 уголовных. Разве вникнешь во все? То же самое в Верховном суде. Судьи рассматривают по 15-17 дел. Они начинают свой рабочий день в понедельник в десять часов утра и заканчивают в половине шестого вечера. Во вторник дела нужно отписать, а к четвергу - изучить новые. Никто из них не идет на процесс, не изучив сути проблемы. Понимая, в какие временные рамки их загнали, судьи рассматривают дела в упрощенном порядке. Большой опыт позволяет им быстро понять - законное это решение или нет. А у стороннего наблюдателя создается впечатление, что все делается формально.
РГ: А как добиться внимания судей во время кассационного рассмотрения?
Гилазов: Секрета нет, польза может быть только одна - от квалифицированного юридического сопровождения. Если это грамотный адвокат, он может по нескольким позициям понять, в чем ошибка вынесенного судебного решения. Зачастую тот, кто красиво говорит на публику, делает вид, что отрабатывает свой гонорар, но совершенно не знает сути дела. Граждане говорят, что кассация штампует решения. Не соглашусь. Явно незаконное решение никогда не сможет "устоять". Если мировой судья допустил ошибку, ее увидят в апелляционном районном суде, в кассационном или дальше - в надзорных инстанциях. Ступенчатость судебной системы такова, что в любом случае на одном из этих этапов выявится ошибка, решение отменят, и дело направят на новое рассмотрение.
РГ: А судьи несут ответственность за то, что рассмотренные ими дела возвращаются назад?
Гилазов: Мы спрашиваем с тех председателей судов, и непосредственно с судей, у которых большое количество отмены решений. Если человек два года работает плохо, ставится вопрос о прекращении его полномочий.
РГ: Такие примеры были?
Гилазов: Естественно. Судье либо очередной квалификационный класс не присваивается, либо вообще может ставиться вопрос о его отставке.
РГ: Часто ли судьи затягивают рассмотрение дел?
Гилазов: Этот вопрос достаточно жестко контролируется в Верховном суде России. За волокиту спрашивают. Разумные сроки - понятие довольно условное. Быстро еще не означает правильно и качественно. Прежде чем вынести решение, судья должен осмыслить материал, провести анализ. Необходимо, чтобы решение суда было не только законным, но и справедливым. Потому что высший пилотаж судьи заключается в том, чтобы совместить эти часто достаточно разные вещи. Чаще получается так, что люди идут в суд за справедливостью, а получают законность - формальное применение права. В идеале право нужно применить так, чтобы обе стороны остались довольны и не обжаловали решение. Это то, к чему нужно стремиться. Конечно, каждое дело индивидуально. Нужно подходить к его рассмотрению неформально. По итогам полугодия только районными судами рассмотрено свыше 60 тысяч дел, из которых обжаловано 10 процентов.
РГ: Неоднократно приходилось сталкиваться с ошибками в решениях, в том числе и орфографическими. В судах работают над своими ошибками?
Гилазов: У нас в штате есть лингвист, который регулярно анализирует, как составлены процессуальные документы. И работа над повышением грамотности судей тоже ведется, особенно сейчас, с введением в действие 262-го закона "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ", где все достаточно прозрачно. Судьи прекрасно понимают, что их ляпы могут стать достоянием общественности. А это непременно скажется на рейтинге.
РГ: На вашем сайте вывешено объявление о формировании кадрового состава. Вам не хватает судей?
Гилазов: Я бы не сказал. Хочется притока свежих сил, чтобы к нам пришли люди из коммерческих, преподавательских и адвокатских структур, а не только из МВД, прокуратуры и аппарата суда. И, конечно же, чтобы к нам обращались мужчины. Я не против женщин, но сама по себе судейская работа очень тяжелая, требует принятия непростых решений, связанных с мерой наказания. А у нас сейчас 46 процентов федеральных судей и 64 процента мировых - женщины.
РГ: Кто может стать судьей?
Гилазов: Любой юрист, которому не меньше 25 лет, и у кого за плечами юридический стаж 5 лет. Если они подойдут по всем требованиям и успешно сдадут экзамен, будем рекомендовать их на должность судьи. Нас интересуют люди, более свободные от системы подчинения и подотчетности, более независимые. Потому что основная проблема, которая связана с этой профессией, - найти баланс между независимостью и ответственностью, пониманием того, что у тебя большая власть, но чтобы это не переходило во вседозволенность.
РГ: Вы можете привести примеры, когда судьи переходили границы?
Гилазов: Они единичны, и мы стараемся это решать в своем кругу. Судебная система достаточно закрыта. Мы не выносим сор из избы, предпочитая сами разобраться. Если судья сделал что-то не так, мы его увольняем. Другого выхода я не вижу. А придавать этому публичность мне бы не хотелось. Нас и так только ленивый не ругает.
"Нельзя ли продлить один из маршрутов автобуса от площади Вахитова к входу в кладбище?" (из материалов дела)
"Да, я вынуждена доказывать свое право на наследство, потому что мой дорогой супруг помер, не подумав о том, чего это мне будет стоить. Вот если бы он написал завещание, цены бы ему не было, но мужчины, к сожалению, беспечны…" (из жалобы)
"Он предложил выйти за него замуж, и я вышла. Не до любви тогда было. 38 лет уже…" (из показаний потерпевшей)
"Вообще-то я не мелочный мужик, но только пусть она мне отдаст спортивный костюм и насос с отвертками" (из жалобы)
"Дочь сказала, что уроки делают. Так делали, что через четыре месяца родила ребенка" (из жалобы)
"Орудие преступления - палку древесного цвета - уничтожить путем выбрасывания" (из приговора)
"Кассационная жалоба написана в здравом уме, но с болью в печени" (из кассационной жалобы)
"В обоих определениях упоминается пианино, в то время как в исковом заявлении речь идет о рояле. Я так далека от мысли, что в Вахитовском суде не знают разницы между роялем и пианино" (из кассационной жалобы)
"Ее беременность не была согласована со мной" (из жалобы)
"Медицинское освидетельствование на предмет нахождения меня в состоянии алкогольного опьянения проводил врач-гинеколог" (из жалобы)
"Кроме того, мне непонятно, на каком языке собака, обнюхав шапку, пояснила людям, что запаховые следы принадлежат мне, а не другим людям" (из жалобы)
"Показания потерпевшего насилуют логику и убивают здравый смысл" (из жалобы)
"Прошу поломать мой приговор на месте, иначе это сделает Европейский суд по правам человека" (из надзорной жалобы)
"Проживая с умершим отцом в спорной квартире, ответчик вел с ним общее совместное хозяйство" (из искового заявления)
"Я встала и сказала, что ответчица врет, на что судья ответил, что на суде это допустимо" (из жалобы)
"Вину не признаю, но дали мне много. Прошу снизить мое наказание" (из надзорной жалобы)
"Мы пьем редко, но по полгода" (из протокола судебного заседания)