Поделиться
В эти дни на телеканале "Культура" идет сериал "Раскол", в котором актер и главный режиссер Самарского театра драмы сыграл столпа русской истории - патриарха Никона. О ролях в кино и о роли личности в истории с Валерием Викторовичем беседует корреспондент "РГ".
Российская газета: Среди ваших ролей - крупнейшие исторические фигуры. У Досталя вы сыграли патриарха Никона. Перед этим снимались у Владимира Бортко в картине "Петр Первый. Завещание" в роли основателя русского флота адмирала Апраксина. А сейчас идет работа у Карена Шахназарова над образом маршала Жукова. Чем объясните такое интерес к истории?
Валерий Гришко: Похоже, что этот интерес совпадает со зрительским, ведь фильмы об истории позволяют нам говорить о проблемах современности острее и образнее, чем о сиюминутных событиях - все построено на аналогиях. Так в "Петре I" царь постоянно укоряет Меньшикова, что он разворовывает Россию. А бояре в "Расколе" твердят, что "спасение России всегда было выгодным делом". Исторические картины позволяют многое осмыслить в дне сегодняшнем, и, хочется верить, сделать какие-то выводы на будущее. Что касается моей актерской судьбы, то действительно за два последних года в ней пересеклись патриарх Никон, Иосиф Сталин и маршал Жуков. Все это сложные личности и сложные роли. Особенно у Шахназарова в картине "Белый тигр". "Тигр" - это немецкий танк времен второй мировой войны. И в фильме, по сути, две главные фигуры, противостоящие друг другу - советский танкист и мистическая боевая машина. У маршала Жукова в картине только три сцены, но поскольку эта личность ключевая в истории, работа была сложной. И главная трудность заключалась в том, что вставал вопрос, кого играть - Жукова или Михаила Ульянова в образе Жукова. Конечно, мы видели хроники с реальным Георгием Константиновичем, но Ульянов-то стоит перед глазами миллионов!
РГ: 27 октября в Берлине состоится премьера эксцентричной немецкой ленты "Отель Люкс", в которой Вы сыграли роль Сталина. Его было играть проще, чем Жукова? Почему вообще немцы решили снять фильм о величайших злодеях Сталине и Гитлере в жанре комедии?
Гришко: Не немцы, а лично режиссер Леандер Хаусманн - личность неординарная, этакий талантливый возмутитель спокойствия, эпатажный "мальчик" в возрасте под пятьдесят. Но, ведь высмеивая свои страхи, человечество от них освобождается. Суть киноистории такова - в 1933 году два артиста варьете, игравших пародию на Гитлера и Сталина, после прихода фашистов к власти, вынуждены бежать в СССР, и оказываются в легендарной московской гостинице "Люкс" - "потерянном рае" Коминтерна. Но убежав со сковороды они попадают … в огонь. В числе прочих злоключений, им предстоят и встречи с настоящим Сталиным, которого я и сыграл. Увидят ли эту картину в России, не знаю - все зависит от прокатчиков.
РГ: Расскажите подробнее об образе Никона, который сегодня у всех на виду. Как вы пришли к этой роли?
Гришко: Тут я будто вскочил на подножку уходящего поезда. Буквально за десять дней до начала съемок приехал в Москву. Мне нехотя перед этим сказали - приезжайте, хотя были уже и другие кандидатуры. Когда Николай Досталь посмотрел на меня, он сказал: "Откуда вы приехали, из Самары? Ну, идите, гримируйтесь". Мне дали парик, бороду - еще не мои, потому что потом на меня шили четыре парика и разные бороды, ведь в фильме проходит вся жизнь Никона до самой смерти. Когда я надел это все, Досталь посмотрел на меня уже другими глазами. Мы поехали на пробы, снимали по 10-12 вариантов четырех сцен. Когда все закончилось, я сказал Николаю Николаевичу: "Если не получится с Никоном, то даже с алебардой постоять в вашем фильме сочту за честь". А он ответил: "Не знаю, не знаю. Будем смотреть". Я вернулся в Самару ставить спектакль с мыслью, что, скорее всего, обо мне не вспомнят… но вдруг звонок: "Вы утверждены, срочно возвращайтесь в Москву"…
РГ: Роль патриарха Никона - пожалуй, главная в фильме о расколе церкви. Но чем этот образ интересен именно вам?
Гришко: Никон, наверное, собрал в себе все возможные противоречия человеческой натуры. Он вышел из самых низов, из мордовских крестьян, но сделал неслыханную карьеру - достиг уровня патриарха всея Руси. Он же, в общем-то, был не очень грамотным, не знал языков, хотя по чину должен был. Но, благодаря своей харизме, имел почти магическое влияние на царя, что ставило его изначально в конфликтное положение с образованным духовенством Руси.
Для меня эта фигура в чем-то перекликается со Сталиным. Не по кровожадности, его в Никоне нет, а по внутреннему трагизму. Среди революционеров Сталин тоже всегда был на последних ролях и вдруг дошел до самого верха. Этот момент возвышения, вопреки обстоятельствам, наложил отпечаток на все его правление. Вот и Никон тоже был вынужден жестокими способами утверждать себя. Не ради того, чтобы стоять на верху церковной иерархии, а ради великой цели - возвышения Русской православной церкви. Ведь к этому времени уже пала Византия, ее территория принадлежала туркам. Москва должна была стать третьим Римом...
РГ: По сравнению с "Иваном Грозным" Эйзенштейна "Раскол" Досталя не вызывает ужаса, хотя эпохи по накалу жестокости вполне сопоставимы…
Гришко: Здесь и не было такой цели. Может показаться странным, но сам Никон никогда сознательно не культивировал жестокость. Мы много говорили с Николаем Досталем о том, где зарождаются истоки раскола. Ведь мы, воспитанные на марксизме, привыкли, что историю делают массы, а личность лишь выразитель их настроений. Но большинство философов говорит, что именно личность может сыграть в истории огромную роль. Одна и та же идея, реализуемая разными людьми, приводит к диаметрально противоположным результатам.
Да, Никон мог дать жесткий приказ - казнить, сослать, и делал это направо и налево. Но, в отличие от Ивана Грозного, он не наслаждался муками людей. Жестоким обращением с противником он лишь прокладывал дорогу своей великой идеи. Тогда необходимо было поставить Русскую церковь наравне с патриархами иерусалимским, константинопольским, греческим. Для этого на Руси должны были привести в соответствие обряды, в том числе троеперстие - символ веры. Это и до него пытались делать, но вяло. А Никон за короткие восемь лет, что занимал место патриарха, сумел этого добиться. Я думаю, в этом особый склад сильной личности, если перед ней открывается широкое поле деятельности, то любой, кто существует не в ее ритме, становится препятствием и врагом. Правда, финал жизни таких людей, как и у Никона, часто складывается трагично…
РГ: Будучи театральным режиссером, вы привыкли быть на сцене и царем и богом, а в ипостаси киноактера приходится самому подчиняться чужому замыслу. Как складываются ваши отношения с режиссерами на съемочной площадке?
Гришко: Я понимаю, что режиссер в любой постановке главный. Но, у меня практически всегда складываются хорошие отношения с режиссерами, они мне абсолютно доверяют, зная о моем режиссерском опыте, сами часто просят поработать с партнерами, так что по существу иногда выступаю и в качестве ассистента режиссера. Случается, конечно, что на съемочной площадке меня четко поправляют, и тогда я с удовольствием подчиняюсь режиссерскому видению, тем более, если имею дело с мастерами.
Например, с Николаем Досталем, несмотря на то, что уже должны были начаться съемки, мы три дня сидели друг напротив друга и обговаривали все 125 сцен, где занят Никон. Так я ни с одним режиссером в кино не работал! И вот я тогда понял, что попал не просто к кинорежиссеру, а к настоящему киноакадемику. Впрочем, мне на режиссеров везет практически с первого дня в кино - Александр Орлов, у которого в 2002 году я дебютировал в фильме "Любовь императора", Андрей Черных, у которого сыграл первую свою крупную роль - чеченского генерала в фильме "Дело чести". И конечно Владимир Бортко, Карен Шахназаров…
РГ: У Вас богатая не только биография, но и творческая география: работали в Кемерово, 12 лет в Германии, потом в Новосибирском театре "Красный факел". С 1985 года - режиссер Санкт-Петербургского театра имени Комиссаржевской, а с 2009 - главреж самарского академического театра драмы. Что привело Вас на Волгу?
Гришко: Не, что, а кто? Директор и худрук самарской драмы Вячеслав Гвоздков, с которым мы оба из плеяды питерской "театральной шпаны", вместе учились в ЛГИТМиКе. Он давно уговаривал меня поставить в Самаре спектакль, но долгое время это не получалось. Наконец, в 2004 я поставил здесь "Амадеуса", зритель спектакль принял, а дальше завертелось… Скажу сразу, что никакого ощущения провинции у меня в Самаре нет. Когда я показываю столичным коллегам спектакли, поставленные здесь, они мне откровенно завидуют, потому что таких возможностей по актерскому составу и по материальному обеспечению (декорации, костюмы, свет) нет не только в большинстве столичных театров, но и в Германии, где я много работал. К тому же, в самарской драме мы создали сильную труппу, в которую недавно был принят целевой выпуск Петербургской театральной академии - наши с Вячеславом Гвоздковым ученики.
А что касается оседлости, то для режиссера полезны перемена мест и новые впечатления. Мой дом - в Питере, где я продолжаю работать в театре Комиссаржевской. В Самаре - у меня съемная квартира, и тоже много дел. Сейчас ставлю в Вильнюсе "Полет над гнездом кукушки". В конце октября лечу на премьеру в Германию. Слава Богу, пока я работаю там, где мне нравится.
Кстати
В создании историко-мистической ленты Карена Шахназарова "Белый тигр" участвуют сразу три представителя Самары: музыкант и художник Сергей Февралев, актер Валерий Гришко и… фашистский танк "Тигр", собранный в самарской макетной студии "Рондо-С". Это - действующая модель танка в натуральную величину (но втрое легче) с цельнометаллическим корпусом и дизельным двигателем от военного тягача. Машина способна, как настоящий танк, развивать скорость до 38 километров в час и вмещать экипаж из пяти человек.