Поделиться
В рамках Большого фестиваля Российского национального оркестра прошел особый концерт: в Концертном зале имени Чайковского встретились две симфонии ХХ столетия: Третья симфония Леонарда Бернстайна ("Кадиш: диалог с Богом") и Тринадцатая симфония Дмитрия Шостаковича ("Бабий Яр").
"Диалог с Богом" в Москве вел сам автор текста к бернстайновской симфонии (этот новый текст был написан уже после смерти композитора, но по его благословению) Самуэль Пизар, видный американский юрист, политический и общественный деятель и человек поистине уникальной судьбы. Один из советников 35-го президента США Джона Кеннеди, автор нашумевших книг, этот человек прошел через ад сразу трех нацистских лагерей смерти - Майданека, Освенцима и Дахау. После своего выступления Самуэль Пизар нашел время, чтобы ответить на несколько вопросов "РГ".
Российская газета: В чем коренятся причины вашей поразительной разносторонности? Может, в месте вашего рождения - городе Белостоке, который дал целый ряд выдающихся профессионалов в политической, научной сферах, в области искусства?
Самуэль Пизар: Людвиг Заменгоф, изобретатель эсперанто, Максим Литвинов, советский министр иностранных дел, создатель противополиомиелитной вакцины Альберт Сейбин, министр израильского кабинета Иосиф Серлин…
РГ: Александра Экстер, Дзига Вертов… Продолжать можно было бы еще очень долго.
Пизар: …И закончить Пизаром. (Смеется.) Это был очень культурный многонациональный город и индустриальный центр, в котором евреев жило больше, чем поляков, русских, немцев. У нас в семье говорили на пяти языках. Мои родители родились в то время, когда Белосток входил в Российскую империю, и учились в русской школе. И я, после того, как в 1939-м году в наш город вошла Красная Армия, два года учился в русской школе. А потом, в концлагерях, я еще более улучшил свое знание языков: там говорили на многих языках. Это и смешно, и совсем не смешно… А сегодня во множестве стран мира есть свой маленький Белосток - люди, которые там родились, их потомки и родственники. И если вы поедете в Австралию, как поехал я вскоре после освобождения из лагеря, вы найдете в Мельбурне белостокское землячество, то же самое будет в Буэнос-Айресе. А в Нью-Йорке на улицах продают булочки, одна из которых называется "Белосток". Большинство покупателей не понимают, что это означает, но она им очень нравится. Да, в Белостоке, есть какая-то особая мистериальность. И удивительным образом в той симфонии Шостаковича, которая прозвучала сегодня, говорится обо мне. "Мне кажется - я мальчик в Белостоке. Кровь льется, растекаясь по полам…" - написал Евгений Евтушенко. Не знаю, почему он написал именно так, но он написал о моем родном городе.
РГ: Как мальчик из хорошей белостокской (а в Википедии сказано, что ваш отец организовал первую в городе компанию такси) еврейской семьи, вы наверняка в детстве должны были заниматься музыкой…
Пизар: Когда мне исполнилось шесть лет, мне купили маленькую скрипку. Я взял ее в руки, немножко "поскрипел", и моя мама тут же решила, что я будущий Менухин. В лагерях о скрипке, конечно, пришлось забыть, но сегодня моя семья достаточно тесно связана с музыкой. Нашим соседом был Артур Рубинштейн, а моя жена занимается музыкой и в Париже, и в Нью-Йорке - как "интернациональный адвокат" я живу сегодня на три города: Нью-Йорк, Париж и Лондон. Правда, наши дети пошли не по музыкальной, а по политической линии: наша дочь была ассистентом президента Клинтона, сын работает в администрации Обамы, а жена сына - с вице-президентом Байденом. Так что Белый Дом, в некотором смысле, тоже наша вотчина - еще с тех пор, как я начал работать в администрации Кеннеди. Не знаю, может все это тоже вышло из Белостока? (Смеется.)
РГ: А как, кстати говоря, ваш патрон JFK относился к классической музыке? Был ли он ее поклонником?
Пизар: Его жена, Жаклин очень любила музыку. У него самого на это не хватало времени, но он был очень культурным человеком, питомцем Гарварда, и недаром Бернстайн был его другом. Бернстайн устроил грандиозный концерт в честь инаугурации Кеннеди, и именно тогда, я, молодой советник президента познакомился с композитором. Родители Бернстайна были выходцами с Украины, и после того, как он прочел книгу моих мемуаров, думая о том, что, возможно, и его родные лежат во рву Бабьего яра, он обратился ко мне с предложе6нием написать новый текст к "Кадишу". Первоначальный текст симфонии, который он создал сам, был, по его собственному мнению, слаб для этой музыки. Бернастайну казалось, что причина этого в том, что он никогда по-настоящему не страдал - так он объяснял это мне - и именно я, человек, прошедший Освенцим, как никто другой, имею моральное право, произнести эти слова.
РГ: Я знаю, что вы исполняли "Кадиш" во многих городах мира и со многими замечательными оркестрами. Чем для вас значим московский концерт с Российским Национальным оркестром, помимо того, что он был приурочен к 10-летию террористической атаки на Нью-Йорк и Вашингтон?
Пизар: Для меня этот концерт был особенно важен, поскольку своей жизнью я обязан именно солдатам Красной Армии. Именно они, а не войска Англии, Франции или Америки, победили Гитлера, принеся миру многомиллионную жертву. И сегодня я читал свой текст в память не только жертв 11 сентября, но и тех, кто ценой своей жизни спас меня и множество других людей.
РГ: И какое впечатление у вас осталось от выступления с Российским Национальным оркестром?
Пизар: Это замечательные музыканты, замечательный оркестр! Я сегодня, буквально, летел на его крыльях, и сумел сказать, то, что я хотел сказать.