Поделиться
25 лет назад случилась крупнейшая катастрофа на пассажирском флоте РФ
Вчера в Новороссийске вспоминали погибших на затонувшем 25 лет назад пассажирском теплоходе "Адмирал Нахимов".
Шестипалубный теплоход затонул в Цемесской бухте за считаные минуты после столкновения с сухогрузом "Петр Васев" в ночь с 31 августа на 1 сентября. 423 человека погибли.
От причала Новороссийского морского вокзала к месту гибели "Нахимова" отправился теплоход "150 лет Новороссийску", на борту которого были родные и близкие погибших. Над затонувшим лайнером отслужили панихиду, опустили на воду цветы и венки, а в полночь посетили памятник жертвам кораблекрушения. Он установлен на высоком откосе мыса Дооб Цемесской бухты. В памятный знак вмонтированы часы, поднятые с затонувшего теплохода и остановившиеся в момент трагедии - в 23.20.
Обычно после подобных катастроф у переживших их принято вспоминать о предзнаменованиях или некоем "особом напряжении". Вполне осязаемым является факт опоздания к отплытию из Новороссийска 31 августа в 22.00 неразлучных друзей Льва Лещенко и Владимира Винокура, которых очень тепло принимали в дегустационных залах Абрау-Дюрсо ("Нахимов" пришел в порт из Ялты в 14.00, времени на знакомство с ходом антиалкогольной кампании было масса).
Еще один факт тоже имел место - судно задержалось с отплытием из-за того, что ждало катер, с которого поднялся на борт крепко сложенный мужчина с портфелем. Как выяснилось, такую задержку мог себе позволить только начальник управления КГБ по Одесской области генерал-майор Алексей Крикунов, чья семья размещалась в каюте люкс N 9 в носовой части справа по борту. Он не артист. Такого пассажира даже в невменяемом состоянии было кому подвезти к самому борту.
Как знать, выйди оно минута в минуту, попал бы "Нахимов" на рандеву с балкером?
Но пока залитый прощальными огнями теплоход разводил пары и набирал скорость выхода из Цемесской бухты до буев ограждения Пенайских банок (6-7 узлов), со стороны Босфора на более высокой скорости (11,5 узла) на ворота порта взял курс сухогруз "Петр Васев", доверху забитый канадским ячменем.
Построенный за пять лет до этого в Японии балкер был "земляком" теплохода (оба приписаны к Одессе и Черноморскому морскому пароходству). Названный в честь главы Новороссийского горкома партии балкер под командованием капитана Виктора Ткаченко в канадском порту Бекомо взял на борт с перегрузом 28 638 тонн ячменя (800 тонн лишние - премия за дополнительный груз) и спешил занять место под разгрузку, очередь на которую в крупнейшем южнороссийском порту всегда в высокий сезон была большая.
Судоходная ситуация в районе спокойная - из крупных судов во "входной калитке" могут встретиться лишь эти два теплохода. Поскольку все так безоблачно, капитан Ткаченко не стал выходить в открытое море для смены курса на 20-30 градусов вправо, а решил сберечь мазут (существовала премия за экономию) и сразу уходить влево из бухты мимо Дообского маяка на Сочи. У диспетчера поста регулирования движения судов (ПРДС) он запросил обстановку на створах, сообщил свой курс и попросил, чтобы "Адмиралу" уступили дорогу.
Дело в том, что в соответствии с параграфом N 15 Международных правил предупреждения столкновения судов (МППСС), обнаруживший встречный балкер "Нахимов" должен был уступить дорогу "на вход": застопорить машины или уйти вправо, чтобы разойтись левыми бортами. Об этом знает любой автомобилист, видящий на перекрестке встречного. Знали об этом и диспетчер, и капитаны.
Но ведь это было 31 августа, месяц кончался, надо было подводить итоги по экономии судового топлива. Да и с каких это пор круизный лайнер должен уступать дорогу какому-то "грузовику"?
Подобное лихачество на море запрещалось, но все ведь люди, и диспетчер ПРДС тоже это понимал. Не спорили и на балкере: "Ясно, пропустить". Капитан Ткаченко уткнулся в новенький японский монитор системы автоматизированной радиолокационной прокладки курса (САРП), на котором длинная сигара "Нахимова" приближалась на пересекающихся курсах. Он тоже понимал, что "грузовику", даже в нарушение правил МППСС, традиционно принято быть вторичным по отношению к "пассажиру". На балкере были уверены, что им хватит и расстояния в несколько миль, и запаса хода, и скорости, чтобы разойтись, но теперь уже правыми бортами. Полагались на САРП и русский авось. Чай, не в первый и не в последний раз случается подобное раздолбайство на море.
Подобной аппаратуры на старом "круизнике" не было, там полагались на бинокль, радиосвязь и обещания балкера пропустить. Поэтому капитан "Нахимова" Вадим Марков лишь увеличил скорость до 10 узлов и установил курс 160. После чего посчитал для себя миссию выполненной и ушел в свою каюту, где его ждал недочитанный роман Стивена Кинга "Воспламеняющая взглядом".
Ушел еще и потому, что на вахту заступил его "злейший друг" - второй помощник парторг Александр Чудновский. Известно, что при пересечении курсов капитан не должен уходить с мостика. По версии старшего следователя Генпрокуратуры СССР по особо важным делам Бориса Уварова, капитан специально оставил не очень опытного в судовождении Чудновского разбираться в сложившемся сложном положении в акватории, дабы унизить его в глазах подчиненных. Амбиции этих людей стоили жизни почти четырем с половиной сотням людей.
На борту освещенного как новогодняя елка двухтрубного "Адмирала Нахимова" веселье было в самом разгаре. Отмечали День шахтера, бары были переполнены (в разгар антиалкогольной кампании в Новороссийске еще можно было кое-что достать), громко играла музыка, в киносалоне начался фильм "Я любил вас больше жизни". В рейс ушли 14 пар молодоженов, отправившихся в свадебное путешествие. На борту находились 25 детей, родители их убаюкали, заперли в каютах и пошли догуливать последний день лета.
Был душный августовский вечер, все иллюминаторы на нижней палубе из-за отвратительной вентиляции были открыты. Открыты из-за жары и клинкетные двери между водонепроницаемыми отсеками. Всего на борту, согласно путевкам, находились 884 пассажира. Хотя фактически их было гораздо больше - некоторые члены экипажа взяли с собой родственников, любовниц, приятелей.
Люди были счастливы, что в период повального дефицита удалось достать путевки на престижный круиз.
На мостике брошенный Чудновский порядком струхнул: суда сближались на пересекающихся курсах, а балкер никак не хотел сбрасывать скорость. Он несколько раз запрашивал "Васев" об обещании пропустить "круизника" и каждый раз получал утвердительный, хотя и раздраженный ответ.
Петр Зубюк, третий помощник капитана балкера "Петр Васев":
- Меня начинало тревожить спокойствие капитана. Почему он ничего не предпринимает? Нас вызвал на связь "Нахимов" и в очередной раз спросил, будем ли мы его пропускать. Я переспросил капитана и передал его слова, что будем.
Чудновский не поверил и во избежание уже вполне реального столкновения по своей инициативе начал уходить еще левее, трижды меняя курс в общей сумме на 20 градусов в сторону берега. Фактически подставляя сухогрузу под удар не нос, а борт.
На балкере этого не знали и брали пеленг по прежнему курсу 160, рассчитывая совершить "красивое расхождение" бортами.
По мнению следователя Уварова, если бы Чудновский не вертел штурвал, а шел прежним курсом 160 градусов, теплоход успевал бы уйти от столкновения на расстоянии не менее чем в километре друг от друга. В крайнем случае удариться под острым углом без столь трагических последствий.
В своей каюте Марков не обращал внимания на дублирующий изменение курса писк репитера гирокомпаса и увлеченно следил за тем, как в романе Стивена Кинга девочка Чарли поливала пламенем агентов спецслужб. Пусть такой-сякой парторг разбирается.
Лайнер быстро уходил в пучину. Парторг Чудновский ушел в свою каюту, заперся и остался с "Нахимовым" навсегда.
Следящий за ситуацией не по японскому САРПу, а собственными глазами Зубюк на балкере уже дергал Ткаченко за рукав: машина в маневренном режиме, а пеленг "Нахимова" не меняется, если срочно что-то не предпринять, можно "пойти на абордаж". В ответ услышал: "Не бойсь, тут японская техника". Потом говорили, что у капитана балкера был так называемый специалистами "радиолокационный гипноз", когда экрану веришь больше, чем собственным глазам.
Чудновский уже истерично орал в трубку УКВ: "Петр Васев", что вы делаете. Работать немедленно назад!"
Куда там назад! Оторвавший наконец глаза от экрана Ткаченко скомандовал в машинное отделение: "Назад". Но перегруженный балкер лишь беспомощно барабанил винтами по воде, не в силах совладать с силой инерции и не слушаясь руля. В подобных случаях даже при "полном назад" тормозной путь все равно составляет почти морскую милю.
- Через рулевую рубку я прошел на правое крыло мостика и взял бинокль, - говорит первый помощник капитана сухогруза Павел Попов. - Я был без очков и поэтому только теперь увидел приближающееся по левому борту судно с сотнями огней. До нас доносилась музыка, люди танцевали, гуляли по палубам. Они с любопытством смотрели на приближающийся к ним балкер, затем лица их застыли в недоумении, и затем ужас охватил их...
Пробоина на "Нахимове" оказалась грандиозной - площадью 80 квадратных метров. Почти как на "Титанике" (90 метров). Но "Титаник" тонул четыре часа, "Нахимову" понадобилось 8 минут. По мнению специалистов, если бы клинкетные двери между отсеками были закрыты, то это могло удержать теплоход на плаву не менее суток. Чтобы закрыть, необходимо было всего лишь нажать на кнопку в штурманской рубке.
Но Маркову было не до того, он побежал на мостик материть совершенно ошалевшего Чудновского. Сигнала "громкого боя", пояснявшего, что судно тонет, от капитана не последовало. А ведь все решали минуты, если не секунды. Вместо того чтобы нажать кнопку сигнала, спускать шлюпки и спасать людей, Марков за грудки хватал парторга.
Пассажирка Марина Яковлева:
- Я выбежала в коридор, бросилась по лестницам вверх. Свет вспыхнул, потом снова погас. Там даже днем я не раз плутала, чтобы выйти наверх. А тут в кромешной тьме. Я была в состоянии, очень близком к истерике. Увидела спасательный круг. Но он был плотно зажат в держателях. Я схватила круг, но - издевка Фортуны - круг был привязан очень крепкой веревкой. Я смогла отбежать только на несколько шагов. Бросила его. И тут начался очень сильный крен. Я потеряла своих ребят в толпе. Паника началась, люди уже сыпались за борт. Еще один толчок. Я вцепилась в распахнутую дверь променад-палубы и зависла с ней над морем. Вижу только блики внизу. Понимаю, что надо прыгать вниз и отплывать дальше от борта, чтобы не затянуло в воронку. Но я совершенно не умела плавать. Это было самое трудное - разжать пальцы и скатиться в черную холодную воду. "Господи, неужели это все?!.."
Из показаний капитана Маркова:
- По удару я почувствовал, что наше судно получило большие повреждения. Но я не думал, что оно затонет так быстро... Я послал людей осмотреть пробоину и доложить о результатах столкновения. Вниз ушли старпом Александр Маглыш, главный механик Игорь Дехтярев, старший механик Герман Юркин и матрос Радик Фахретдинов.
Все, кто ушел вниз, погибли.
Боцман Лабода пинком начал сбрасывать за борт 32 спасательных плота, только благодаря им удалось спасти сотни людей.
- Тот, кто должен был командовать спасением, был уже давно на плоту, - признался боцман. Один из помощников капитана, взявший в рейс свою любовницу, бросил ее и, прихватив деньги и документы, плюнул на "морской закон" и прыгнул в плот.
В панике пассажиры могли спасать себя только сами. Или топить других, спасая себя. Но ведь это все еще были ТЕ советские люди с ТЕМ воспитанием.
Пассажир Виктор Габрильянц:
- Я побежал по коридору и кричал: "Люди, выбегайте! Авария". Двери нашей каюты заклинило. Я выбил ногами вентиляционную решетку внизу двери, с трудом залез в каюту. Там нащупал маленькую дочь Лауру, протолкнул ее в коридор, потом помог выбраться Анжеле. Сам полез следом, поставив детей на ноги.
Судно тонуло очень быстро. Я перекинул детей за борт, крепко держа их руками. Потом корабль как-то очень быстро, почти мгновенно окунулся в воду. Поток воздуха вытолкнул меня, ударил головой о верхнюю палубу. В это время Анжелу вырвало из рук, и с Лаурой я пошел под воду. Очнувшись, метрах в четырех от себя увидел Лауру. К ней подплыл парень, сказал, что поможет. Ведь рядом был надувной спасательный плот. С парнем мы втащили Лауру туда. Но сам я не залез на плот, а, увидев тонущую женщину, поплыл к ней. Подтащил к плоту. Забравшись на плот, она сняла с себя платье, укутала Лауру и посадила ее с собой, согревая теплом своего тела. Потом я увидел девочку, которая плыла к плоту. Я ее уже знал. Это была Оксана Немина из Кировограда. Я подтолкнул кусок доски, а потом помог забраться на плот. К нам попала еще старушка. Всего нас было человек восемь.
Таня Федорова, дневальная из пассажирской службы, до последнего раздавала спасательные жилеты, показывала, как их надо правильно надевать (если надеть неправильно, можно всплыть ногами кверху). А сама прыгнуть за борт не успела...
Бортпроводница Вера Федорчук, зная, что в каютах остались запертые на ночь дети, а ушедшие на концерт родители не могут найти ключи, кинулась искать запасные. Так потом и нашли ее водолазы: придавленной упавшим тяжелым шкафом, с зажатыми в руках запасными ключами.
Библиотекарь Таня Дымкова отдала свой спасательный жилет женщине с ребенком, хотя сама не умела плавать и пошла на дно вместе с "Нахимовым".
Эдмунтас Привэн, пловец из Литвы, много раз нырял, доставая захлебывающихся женщин и детей, подсаживая их на плоты.
- Сошел в воду и поплыл, - говорит боцман Лабода. - Потом чувствую, что-то меня тянет вниз. Девушка появилась рядом. Я ей говорю, что если хочешь жить... держись только за меня, не тяни больше никуда. А там уже на плоту люди плавали, много, этого плота почти не видно было, я ее туда определил. А тут рядом вторая выныривает - тоже тонет, в одних трусиках. Тоже ее туда... Ну а сам пошел в "свободный полет".
Люди гроздьями сыпались с накренившегося борта в воду. Бились о переборки, разбивались насмерть. Сверху на них падали бочки с краской, из пробоины расплывалось грязное пятно так и не сэкономленного Марковым мазута.
Поврежденный в третий раз, теперь уже советским "грузовиком", бывший "Берлин" быстро уходил в пучину. Теперь уже навсегда. Парторг Чудновский ушел в свою каюту, заперся и остался с "Нахимовым".
Удивительно, но первым сигнал о кораблекрушении подали не с борта сплетенных в смертельных объятиях судов, а с маленького героического лоцманского катерка ЛК-90, находившегося ближе всех к месту катастрофы. Именно он первым и бросился спасать утопающих. По фальшборту колотил рукой лоцман Миша Карпов: "Ребята, держитесь, мы идем!"
- Начали поднимать людей на борт. Увлеклись. Никого больше не было, кроме нас. Кто подымался на борт сам, кого мы вытаскивали, - вспоминает он. - Смотрю: а мы сами начинаем крениться на правый борт. Еще 10-15 минут, и нас опрокинет... Люди опрокинут нас, затопят, больше не продержимся!
Рассчитанная на несколько пассажиров лоцманская калоша выловила из воды 118 человек.
В Новороссийском порту не верили своим ушам. Пустить на дно громадный лайнер перед самым входом в Цемесскую бухту, это надо было умудриться. Капитан порта Георгий Попов бросил на помощь все, что находилось на плаву в данный момент, - баркасы, катера, прогулочные яхты, шлюпки. На некоторых судах было всего по 2-3 человека команды.
Борис Свиркунов, начальник орготдела Новороссийского высшего военного мореходного училища, вспоминал, что, "когда сообщили, что тонет "Нахимов", отбоя не было от желающих кинуться на спасение". С причалов лихо метнулись 10 учебных ялов с курсантами из мореходки.
Но это был не голливудский фильм-катастрофа, а страшные реалии. На море начинался четырехбалльный шторм, и грести против волны спасателям нужно было час-полтора. А продержаться пусть даже в августовском море ночью, в панике, теряя силы, это еще суметь надо.
На поврежденном балкере тоже дали сигнал тревоги и начали спускать шлюпки. Но, видимо, он еще не до конца сыграл свою мрачную роль в этой истории.
- Я увидела, как на нас надвигается огромное судно, - вспоминает бортпроводник теплохода Ирина Котлярова. - Это был "Петр Васев". Он шел по живому морю - столько в воде барахталось людей. Он шел по головам и плотикам, темный и безлюдный, как "Летучий Голландец".
Повар "Нахимова" Раиса Фирсова:
- Возле этого судна было много плотов с людьми. Оно побило все эти плоты, попереворачивало все... Винтом порубило много жертв в воде, возле нас плавали руки, ноги...
С балкера начали спускать парадный трап для подъема людей, его заклинило. Поднимали по штормтрапу, по линям. Обессилевшие люди цеплялись за них, подтягивались. Ветер раскачивал снасти, и пострадавшие, часто добравшись уже до самого борта, срывались и падали вниз, сбивая других. Забраться замученным людям на такую высоту было почти невозможно.
Спустили мотобот второго помощника Олега Скотницкого, но у того сразу же перегорело масло в двигателе, и бот бессильно болтался среди тонущих.
В итоге находившееся ближе всех к месту катастрофы и ставшее его непосредственным участником судно смогло поднять на борт лишь 37 человек и один труп.
Подлетели пограничники и с ходу бросились спасать людей.
- Мы успевали только подавать руки, размещать напуганных и обессилевших пассажиров "Нахимова", - вспоминает матрос-пограничник Хасан Кадыров. - Это была тяжелая работа, ее нужно было делать очень быстро. Что запомнилось? Вдруг я увидел, как схватившая леер женщина отпустила его и стала уходить под воду. Тогда я нырнул и вытолкнул ее наверх... Набрали целый катер людей, он даже накренился. Спасенные у левого борта скопились. Ребята снимали с себя бушлаты, давали простыни, чтобы согрелись люди.
Пассажир Михаил Лившиц:
- Никогда не забуду, как изо всех сил тянули нас из воды множество рук, они показались самыми надежными руками на свете.
За 80 минут в условиях шторма и шквального ветра спасателям удалось достать из воды 836 человек. К официально признанным 423 погибшим добавились еще две жертвы, в ходе операции по извлечению тел из затонувшего судна погибли два военных водолаза - Юрий Полищук и Сергей Шардаков.
Карающий меч правосудия при разборе полетов в Новороссийске должен был держать в твердых партийных руках влиятельный на тот момент член Политбюро Гейдар Алиев. Генсеку Михаилу Горбачеву после Чернобыля очередная громкая авария катастрофически портила "перестроечный имидж". Необходимо срочно было найти стрелочников и свалить на них все "по всей строгости революционного закона". Гейдар Алиев лично пообещал родственникам, что "как минимум одного, а то и двух мы расстреляем".
Следователь Борис Уваров потом вспоминал, что на него давили от Алиева с тем, чтобы он быстро завершил расследование и подвел обоих капитанов под 102-ю "расстрельную" статью (предумышленное убийство). Однако Уваров на 102-ю не пошел, ибо оба капитана предпринимали меры по предотвращению аварии. Стало быть, умысла на убийство быть не могло.
Последующие катаклизмы в СССР вскоре затмили собой катастрофу под Новороссийском. Капитаны Марков и Ткаченко получили по 15 лет лишения свободы, но в ноябре 1992 года указами президентов ставших независимыми России и Украины были помилованы.
Марков еще какое-то время работал в структуре флота капитаном-наставником. Но затем долго болел и умер в 2007 году. У Ткаченко в тюрьме был сильный психический стресс, едва не закончившийся самоубийством. После этого он эмигрировал в Израиль, взяв фамилию жены - Тальор.
В сентябре 2003 года яхта под командованием Виктора Тальора, направлявшаяся из Бостона в Европу, потерпела крушение вблизи Ньюфаундленда. Позже остатки яхты и троих погибших людей нашли у канадского берега.
Из досье "РГ"
Теплоход "Адмирал Нахимов"
Спущен на воду - 1925 (Германия)
Пассажировместимость - 1096 человек
Балкер "Петр Васев"
Спущен на воду - 1981 (Япония)