Поделиться
Сегодня в штате любой крупной компании существует специально уполномоченное лицо - GR-специалист, отвечающий за взаимодействие с органами государственной власти. В последние годы число таких менеджеров в компаниях только растет, достигая в некоторых особенно зарегулированных отраслях 30 и более человек. В процессе своей работы они постоянно контактируют с профильными чиновниками, а также разрабатывают план встреч своего руководства с курирующими отрасль высокопоставленными чиновниками уровня министра или вице-премьера.
Как это происходит? Недавно один из вице-президентов по GR крупной фармацевтической компании хвастался мне, как обеспечил приезд премьера на один из высокосовременных заводов своей компании. По его словам, была проделана колоссальная работа по популяризации этой идеи среди руководства субъекта Федерации и ответственного департамента управления администрации президента. Профильные чиновники также заинтересованы в демонстрации экономических достижений региона. Дальше следовали консультации с сотрудниками протокола, службы безопасности и пр. Ему по-настоящему было чем гордиться, при этом вся эта работа была проведена "за зарплату", без какой-либо коррупции или теневых бюджетов.
Если GR-департамент в компании не так развит или хочет получить гарантированный результат, за проведение необходимых консультаций берутся лоббистские фирмы, которые обладают необходимыми связями (часто в них работают бывшие чиновники) и опытом. Сколько они берут за свои услуги - неизвестно, так как в России до сих пор не принят закон о регулировании лоббистской деятельности, согласно которому лоббисты обязаны раскрывать структуру своих доходов и, главное, расходов. По моему опыту общения с лоббистами, цены напрямую зависят от уровня чиновника и могут достигать $100 тысяч и более. Если взять опыт США, где информация о лоббистах максимально открыта, то доподлинно известно, что, например, американский лоббист Джек Абрамофф (о деятельности которого можно узнать, посмотрев недавно вышедший в российский прокат художественный фильм "Казино Джек") брал за встречи с президентом США до $10 млн. Так, с президента Габона Омара Бонго он взял $9 млн в 2004 году, а с премьер-министра Малайзии Махатхира Мохамада - $1,2 млн в 2002 году.
Думаю, когда мы говорим об организации персональных встреч с чиновниками за деньги, важны всего две вещи. Первая - чтобы деньги, которые платятся, не были использованы в коррупционных целях. Второе - это чтобы с полученных лоббистом денег были заплачены налоги. Открытость информации и общественный контроль - проверенный способ борьбы с коррупцией.
Несмотря на обывательскую точку зрения, большинство персональных встреч представителей крупного бизнеса проходят в официальном порядке и сводятся к двум основным сценариям.
В первом случае встреча нужна для приезжающего в Россию топ-менеджмента из Европы или США, который курирует российский офис глобальной корпорации. Для иностранцев на таких встречах важно прояснить общий тренд развития экономики, в которой они работают, а также получить заверение от российских властей (уровнем чем выше - тем лучше) о важности этой компании для российского рынка, о стабильности политического курса и перспективах развития отрасли. Такие встречи похожи на "приемы у английской королевы" - много политеса и никаких конкретных решений.
Однако большинство встреч между руководством компании и высокопоставленным чиновником происходит для официального закрепления договоренностей, над которыми до этого в кулуарах трудился лоббист. Перед встречей и после встречи делается масштабная работа по согласованию и вступлению в юридическую силу политического решения, в котором заинтересована компания. Эта работа сводится обычно к подготовке позиции, отражающей интересы компании; в обдумывании, как в наиболее приглядном для государственных интересов виде эту позицию преподнести (исключительно корпоративным лоббизмом сейчас успешно могут заниматься разве что "Роснефть" или "Газпром"), в предварительном согласовании этой позиции с ключевыми оперативными чиновниками, отвечающими в органах власти за визирование этого решения. Такие чиновники чрезвычайно важны - они являются прекрасными специалистами в той теме, которую пытается пролоббировать GR-специалист. В процессе росписи, которую в обязательном порядке сделает аппарат высокопоставленного чиновника, они дадут свои заключения, сформируют позицию ведомства.
Сводить эту работу исключительно к персональной встрече с высокопоставленным чиновником - большая ошибка. Помню, как мне, смеясь, рассказывал вице-президент по GR крупнейшего российского телекоммуникационного холдинга о недоумениях своего генерального директора, который, не понимая процесс согласования политических решений по интересующему его вопросу, сразу шел к курирующему отрасль вице-премьеру или министру, как ему казалось, получал общее одобрение по его вопросу и в последствии недоумевал - так как, несмотря на вроде бы под держку на самом верху, ничего не происходило, вопрос не двигался. Нарушая иерархию принятия решений, он нервировал функциональных чиновников, тем самым, сам того не понимая, добиваясь обратного.
Только после проведения всех необходимых согласований и получения предварительной поддержки начинается процесс обсуждения встречи с аппаратом или протоколом высокопоставленного чиновника. Здесь еще раз важно отметить - сама встреча никого не интересует, это лишь формальный повод для юридического закрепления той работы, которую проделал лоббист.
При подготовке и проведении встречи также есть свои особенности. Первая - статус встречающегося должен соответствовать уровню чиновника. Например, руководители министерств, высокопоставленные чиновники Белого дома или администрации президента условно соответствуют статусу генеральных директоров крупнейших корпораций и так далее. Уверен, что ни за какие деньги нельзя устроить встречу, если расхождения слишком очевидны. Помню, пару лет назад меня пригласил на встречу руководитель одной инвестиционной компании, чьи рекламные развороты можно было регулярно наблюдать на страницах русского "Форбс". Его компания столкнулась с уголовными преследованиями со стороны российских силовиков, и, по его мнению, спасти ее могла только встреча с премьером. Выслушав его историю, я искренне порекомендовал ему ряд знакомых юристов, специализирующихся на конфликтах и имеющих тесные связи в верхах силовых органов. Я также предостерег его, что он может натолкнуться на мошенников - "решальщиков вопросов", которые, козыряя связями на самом верху, втянут его в откровенную аферу. Например, возьмут задаток, чтобы (как они скажут) подмаслить нужных людей, да и проявить серьезность намерений. После этого начнутся какие-нибудь проблемы, а выданные деньги уже будут потрачены. Но, несмотря на мои рекомендации, он продолжал настаивать на встрече с председателем правительства. На этом мы и расстались.
Вторым не менее важным моментом является детальная проработка вопроса к встрече. Иначе, как мне говорил сотрудник аппарата одного из статс-секретарей, можно добиться обратного эффекта. После таких непроработанных встреч статс-секретарь вызывал его и просил больше никогда не записывать на прием ему таких ходоков.
Ну и, наконец, важно понимать особенности той личности, с которой хотят встретиться. Например, во время недавних реформ в отрасли здравоохранения, которые существенным образом затрагивали интересы иностранных фармкомпаний на российском рынке, встречи с главой минздравсоцразвития были просто невозможны - ни за какие деньги.