Поделиться
Американка с французскими корнями взяла столичную публику разговорами в ритмах джаза и интонациях шансона.
Она стоит перед микрофоном свободно, положив руки на небольшую темную гитару, за спиной четверо мужчин в черном, впереди, за рампой - полный зал московского Дома музыки. - Я знаю, что вы здесь больше всего любите песни о любви и застольные (последние слова сказаны по-русски, с сильнейшим акцентом), а мои вещи, так уж получилось, о том и о другом, - говорит Мадлен. В зале смех, аплодисменты, ударник чуть слышно говорит партнерам "one, two, three, four" - и после щеточек по барабану мягко вступает рояль...
Мадлен Пейру всегда высоко ставила собственную свободу. Пятнадцатилетняя француженка, вернувшись из Штатов, едва вдохнув воздух Латинского квартала, бросила семью и школу и пошла по кругу... со шляпой в руке, пока ее друзья, уличные музыканты, закончив Брассенса, настраивали гитары под Азнавура. Самодеятельная песня ей быстро надоела, Мадлен ушла в профессионалы и солисткой команды The Lost Wandering Blues and Jazz Band исколесила с концертами всю Европу. Тут и сформировался ее стиль - то ли джаз, то ли шансон, то ли легкий блюз. Первые диски, где Мадлен перепевала знаменитые рок-баллады, показал, что люди соскучились по такой ненавязчивой и вместе с тем непростой музыке - продажи зашкаливали за миллионы экземпляров.
Голос диапазона и тембра Билли Холидей (Мадлен любят сравнивать с ней) позволяет раскованной дамочке в черном с гитаркой-укелеле в руках шагать из октавы в октаву, вести линию песни свободно и доверительно, от чего вдруг со сцены начинает веять теми самыми парижскими улицами. В ее группе нет духовых, только гитары, клавиши и барабаны, но басист, случается, берет в руки контрабас, и начинается совершенно джазовое состязание пальцев и голосовых связок певицы.
Своя музыка у Пейру не прекращается и когда она берется петь таких же вольных менестрелей, как и она сама - Дилана, Коэна, Генсбура, Уэйтса. Едва ли не столь же популярная, как и авторский вариант, ее версия коэновской Dance Me To the End Of Love (зал встретил начало песни овацией) звучит у Мадлен безоблачным рэгтаймом, в два раза быстрее привычного. Та же история возникает и с La Javanaise - в балладе нет генсбуровского безостановочного течения нот, есть доверительное пение - разговор с любимым, в которое вдруг, откуда ни возьмись, вплывает французский аккордеон (синтезатор под руками пианиста), и ты тонешь в тоске по Парижу...
Во второй половине 2000-х Мадлен сделала очередной поворот - ушла от своих неповторимых кавер-версий к сочинению собственных песен - и ее авторский альбом "Bare Bones" становится платиновым и возглавляет джазовый лист Billboard. Летом должен быть издан второй диск собственных мадленовских песен. Некоторые из них были сыграны в Доме музыки.
Перед открывшей второе отделение Standing On the Rooftop (заглавной песней нового альбома) певица, чуть волнуясь, обернулась к музыкантам, пара слов, отсчет ритма - и началась совсем другая музыка, с жесткой гитарой, непривычно акцентированным фортепиано, да и барабанщик отложил неизменные щетки и с силой налег на палочки.
Застолье с мадам Пейру удалось на славу - на разудалых ритмах ее любимой Smile зал в конце концов не удержался и ударил в ладоши.