Поделиться
В начале 2008 года в корпункт газеты "CОЮЗ" в Благовещенске робко постучала немолодая женщина. Бедно одетая, со свистящим слуховым аппаратом за ухом.
- У меня папка в Беларуси погиб, а я даже и не знаю точно, где и как. Не хочется жизнь заканчивать в неведении, - перекрикивала она треск и свист слухового аппарата.
Сухие строчки областной энциклопедии говорили о том, что Павел Примак, пулеметчик 218-го гвардейского, стрелкового полка, 77-й стрелковой дивизии центрального фронта геройски погиб 27 сентября 1943 года. Младший сержант Примак отбил четыре атаки фашистов, уничтожил огнем пулемета более двадцати гитлеровцев и две их боевые точки. Его так и нашли - бездыханного и окровавленного, мертвой хваткой державшего свой пулемет. Из той кровавой мясорубки в дальневосточный Благовещенск, на родину солдата, пришла похоронка, где местом гибели Павла Примака было указано село Дымарка Полесской области.
...Когда разнорабочего одного из благовещенских магазинов забирали на фронт, его дочери Эльвире не было и годика. Ее мать потом до самой своей смерти вспоминала: "Паша велел нарядить тебя как куклу, и всю дорогу до самого вагона целовал тебя в щечки". Эльвира Примак своего отца-героя не помнит вообще, он погиб, когда ей было три годика. Только рассказы матери да черно-белый портрет чубатого красавца - вот и все, что у нее осталось от отца. Да еще гордость за его подвиг, что, поливая берег Днепра собственной кровью, ее папка уложил более двадцати фашистов.
Ее жизнь укладывается в стандартный советский формат.
- Больше тридцати лет проработала нянечкой в детском саду, в последние годы поваром была... Я только под старость лет квартиру получила, и то благодаря тому, что мою хибару снесли. А так много лет жила в бывшей конюшне одного из купцов, - призналась она.
Только в 1961 году семья Примак узнала, что их муж и отец посмертно удостоен высшей награды Родины - звания Героя Советского Союза. Указ Верховного Совета СССР был подписан 15 января 1944 года.
- Нас с мамой вызвали в горисполком и вручили грамоту Верховного Совета СССР, в которой говорилось, что папе присвоили звание Героя, - сбивчиво вспоминала Эльвира Павловна. Помолчав, добавила, - семнадцать лет искала нас награда...
Жизнь семьи Героя слаще не стала. Они так и жили в хате-развалюхе на городской окраине. Как-то Эльвира Примак набралась духу и пошла в горисполком попросить улучшить жилищные условия. Разволновалась и выпалила, что ее отец - Герой Советского Союза.
- А ты тут при чем? - глядя на нее поверх очков, спросил чиновник.
С той поры она замкнулась в себе. И никогда ни с кем не вела беседы об отце-герое. Только своей маленькой дочке рассказывала про подвиг деда.
- Понимаете, я папку своего не помню. Но мне так хочется узнать, как он погиб и где он точно похоронен, - растерянно говорила эта женщина.
...В Минск мы приехали ночью, мокрый асфальт шуршал под шинами авто. Было ощущение абсолютно знакомого города, редкие прохожие с немного другой манерой разговора охотно указывали нам дорогу до отеля. Развязывать непростой узел судьбы героя мы начали в республиканском Совете ветеранов войны и труда. Наш бесхитростный рассказ поразил седых стариков.
- Чтобы через шестьдесят лет после Победы с Дальнего Востока приехали журналисты интересоваться судьбой погибшего пулеметчика? Да быть такого не может, - недоуменно развели руками в ветеранской организации.
А дальше - ничуть не преувеличиваю - нам принялась помогать вся Беларусь!
Ветеранские организации от Минска до поселка Комарин ,что на Гомельщине, оставили в сторонке все текущие дела - занимались только нашей историей.
Звонок из Гомеля. Звонил председатель областной ветеранской организации Михаил Игнатенко.
- Приезжайте, известно место гибели и место захоронения Павла Примака.
Водителя по имени Виталик нам одолжила одна из местных газет бесплатных объявлений. Пунктуальный и некурящий хлопец подкатил за нами в четыре утра, путь предстоял неблизкий: из Минска до самой границы с Украиной. В девять утра мы были в Гомеле.
- В Книге памяти есть информация о Герое Советского Союза Павле Примаке, а вот где похоронен - тут ничего внятного. Пришлось поднимать все силы, - докладывал обстановку Михаил Игнатенко.
Дед Михаил, озадаченный дальневосточным "ребусом", не спал всю ночь. Все думал: раз погиб солдат на белорусском берегу Днепра, то его вполне могли похоронить на другом берегу реки. В том ужасе войны берега были весьма условными - все слилось в одну кровавую бойню.
Едва дождавшись утра, он позвонил в соседнюю Украину, на домашний телефон председателя Черниговского областного Совета ветеранов войны и труда, так, мол, и так - на вашей территории нет могилы Героя Примака?.
Через час звонок из Украины. Герой Советского Союза Павел Примак похоронен в братской могиле села Неданчичи, что на Черниговщине.
...Скорый чай, и впереди еще больше сотни километров до поселка Комарин.
На дворе стоял стылый февраль, нас никто не ждал и никто заранее не готовился к нашей встрече. Мы были тем самым "снегом на голову".
Что больше всего поражало в Беларуси, так это отношение к памяти о той далекой уже войне. Что в каждой деревеньке, оставшейся за окном нашего скорого авто, в безукоризненном состоянии были памятники погибшим на полях Второй мировой войны: везде расчищен снег, свежие венки и не выгоревшие на солнце траурные ленты. У народа, потерявшего в том пожаре войны каждого четвертого жителя - особая память. Генетическая.
Поселок Комарин тонул в рыхлых сугробах. Накатанная дорога змеей припетляла к берегу Днепра. Навстречу попалась пожилая женщина в низко повязанном полушалке.
- Ох, деточки, бои тут были страшные. Казалось, что вода в реке горела, я девчонкой была, но все хорошо помню...
Это тогда, в 1943 году, наш бесстрашный пулеметчик защищал общий, советский дом, Днепр был рекой без границ. Сегодня государственная граница между Беларусью и Украиной прошла по его фарватеру. Едва замелькала вспышка нашего фотоаппарата, как на противоположном берегу Днепра стали активно патрулировать украинские пограничники. Граница.
Мы не дошли несколько сотен метров до украинской деревни Неданчичи, спрятавшейся за густым тальником. Пограничная зона. На комаринском берегу Днепра замасленной отверткой мы ковыряли промерзшую, политую кровью белорусскую землю и бережно ссыпали ее в целлофановый кулек. Чтобы привезти ее на берег Амура, в Благовещенск.
Куцый зимний день торопился к закату, а ровно в полночь наш поезд уходил на Москву. Мы торопились. Дед Михаил Игнатенко только ведомыми ему тропами вывел нас на большак.
- Спасибо, дети, что приехали. Спасибо, что везете домой нашу земельку, политую кровью амурского солдата. Нам нельзя друг дружку терять. Вы там на своем востоке китайцам не нужны, а мы тут Америке и на дух не годимся. Запомните мои слова. Если мы друг дружку потеряем -грош нам цена, - степенно говорил он.
От его слов в горле стоял шершавый ком, а глаза щипало от предательской влаги. Мы поехали. Он остался на дороге и долго махал нам вслед рукой. Сырой ветер трепал его белый чуб. Он тоже махал нам вслед, желая доброго пути.Тот день запомнился еще одним аккордом: на вокзале наш нанятой водитель Виталик наотрез отказался от оплаты своего труда.
- Не, хлопцы, вы за таким делом приехали. Никаких грошей не возьму, - упрямо басил водила. Так и не уговорили...
В куцей квартирке Эльвиры Примак шумел чайник, свежим полотенцем был накрыт целый таз румяных пирожков... Нас ждали. В тот день ее старенький слуховой аппарат совсем не хотел работать, женщина нас не слышала. Но все понимала, когда мы показывали ей видео, привезенное из Беларуси: заснеженный берег Днепра, людей, говорящих добрые слова о ее отце. Которого она называет проникновенно-свойским словом "папка". Она прижала руки к груди и сидела не шелохнувшись.
А когда мы протянули ей кулек с белорусской землей, женщина прижала его к груди и слезы крупным горохом покатились по ее усталому лицу.
Молчали все. Потом она сказала единственную фразу, которая дороже всех гонораров на свете: "Спасибо. Мне стало легче жить..."
С того дня минуло больше трех лет. Полных обычной журналистской суеты и творческих командировок, удивительных встреч и интереснейших событий. Но этот день врезался в мою память, похоже, навсегда - особенный день, когда здесь, на Амуре, оказалась горсточка земли с могилы нашего героя, отдавшего жизнь за то, чтобы в его стране не горели реки.