Поделиться
Ушел известный спортивный комментатор Георгий Саркисьянц. Ему было 77, и последние годы он отчаянно боролся с тяжелым недугом.
Помню, даже на 75-летний юбилей один из первых тостов Жоры, так мы звали нашего коллегу, был за присутствовавшего на торжестве врача, помогавшего в этой борьбе - действительно не на жизнь, а на смерть. Как рассказывал мне Сергей Кононыхин, прекрасно знавший Саркисьянца, Георгий еще прошлым летом предчувствовал свой уход. Похоронить себя завещал на Ново-Девичьем, рядом с отцом, занимавшим в прошлом высокий пост в советской иерархии, и с мамой. Желание будет выполнено.
Саркисьянц работал и на футболе, и на боксе, и на фигурном катании... Мне же он запомнился репортажами именно с фигурного катания. Была в них некая лиричность. Он прекрасно знал тему, не влезал в подковерные интриги. От него было не дождаться банальных фраз, типа с "таким тодесом - прямо в чемпионы", которые сегодня из банальности переросли чуть не в насаждаемую неведомо кем необходимость.
Отлученный на время волею судьбы от любимого вида, он не превратился в раздосадованного злопыхателя. Пережил все, вернулся, остался другом фигуристов. Мне иногда казалось, что ему претит современный стиль репортажа. Вскрики, ненужная игра словами, рассказ не о спортсмене, а о себе родном в комментаторском исполнении вызывали у него если не раздражение, то саркастическую улыбку. Да, мир менялся и изменился, но кто сказал, что вместе с пришедшими переменами должна исчезнуть и интеллигентность? Она теперь осталось лишь с горсткой наиболее талантливых, они же часто - гонимые. И иногда мы с Жорой размышляли на эту тему. Надо ли бороться с дурной модой, или все же пытаться возрождать школу, стараться не превращаться в ди-джея, сливаясь с толпой болельщиков. Вопросов было немало. В отличие от ответов.
Мне же помнятся первые мои Олимпийские игры, где довелось общаться со старшим коллегой. В нем не было фанаберии, он делился знаниями щедро и от всей души. Не нужно классификаций и расстановки по номерам, но Саркисьянц был среди первых. С этим не поспоришь. Я уверен, что, по крайней мере, люди бокса, фигурного катания, останутся ему благодарны и, прощаясь с ним, помянут добрым словом.
Федерация фигурного катания на коньках, как и Федерация спортивных журналистов России (ФСЖР) не порывала связей с Саркисьянцем. Приглашали его на тот, еще 2005 года, московский чемпионат мира по фигурному катанию в Лужниках. ФСЖР помогала тем немногим, что было в наших силах.
Иногда Георгий выступал с воспоминаниями, изредка вел какие-то спортивные мероприятия. Мне казалось, что все лучшее, в нем бывшее и в молодые годы, оставалось, не увядало.
Оглядываясь назад, жалеешь: может быть, вот эти его высказывания надо было бы записать, а, возможно, и опубликовать. Пусть учатся молодые, которые на полном серьезе, без подковырок, спрашивают, "кем же был этот ваш Валерий Попенченко"? Или "а чегой-то вы написали о Корбут? Хто такая?". Понимаете, прервалась связь не времен - чего требовать от времени? Уходящие не по своей вине не передали остающимся и тон задающим то, что было в достатке: культуру, интеллигентность, манеру говорить на хорошем русском языке, от которой так старательно нас если еще не отучили, то отучают. Однажды на каком-то спортивном празднике - награждении спортивный начальник назвал вызванного на помост неплохого комментатора, но не более, чем неплохого, "нашим соловьем". Саркисьянц, сидевший рядом со мною, тяжело вздохнул. "Что, Жора? - не понял я". И снова вздох коллеги: "Да нет, просто жаль, если перевелись у нас настоящие соловьи".