Поделиться
В человеческой истории случаются события, которые невольно все расставляют по иным местам, чем это хотелось бы многим сильным мира сего, заставляют простых людей перестраивать свои приоритеты, политиков менять программы и намерения.
Это очень нелегко сделать на персональном уровне. Гораздо сложнее действовать и принимать решения, когда такие события переворачивают жизнь целых государств, меняют приоритеты всей международной повестки дня. Очень сложно, а то и невозможно бывает государствам и их союзам придерживаться прежней системы приоритетов, какой бы правильной и прогрессивной она ни казалась еще недавно.
Жизнь полна неожиданностей. Политика не исключение. Так, мировой экономический кризис заставил многие государства изменить систему управления национальными экономиками, вернуться к мерам государственного протекционизма, который, казалось бы, уходит в прошлое. Катастрофа под Смоленском, в которой гибнет почти все высшее руководство Польши, продемонстрировала уязвимость персонифицированной политики и необходимость существования эффективных институтов власти, способных в такой ситуации предотвратить политический кризис в стране. Недавние неожидаемые революции и народные восстания на Ближнем Востоке и в Северной Африке не только радикальным образом изменили геополитическую ситуацию в регионе, но и окончательно похоронили ялтинскую систему международных отношений, сложившуюся после Второй мировой войны и подразумевающую, в частности, раздел мира между странами-победителями и формирование сфер их политических и экономических интересов.
В последние недели внимание мирового сообщества было приковано к Ливии, где режим Джамахирии, придуманный и созданный Муамаром Каддафи, оказался под угрозой смещения в результате народного восстания. Мировое сообщество практически сразу же стало на сторону восставших ливийцев, которые, казалось, вот-вот свалят существующий там много десятилетий политический порядок. Однако отчасти в силу этих эйфористических соображений, отчасти в силу собственных политических расчетов и опасений, но мировое сообщество далеко не сразу заняло активную позицию, ограничиваясь санкциями и яркими, но пустыми внешнеполитическими демаршами. В результате Каддафи превратился в международного изгоя в условиях, когда внутри страны он, похоже, уже одерживал верх и сохранял значительную часть своей власти. А тут еще неожиданно происходит сильнейшее землетрясение в Японии, вызвавшее огромное цунами, которое обрушилось на японские ядерные электростанции и сильно повредило их - и мир практически забывает про Ливию и начинает жить в режиме ожидания глобальной ядерной катастрофы.
Еще неизвестно, как окончательно сложится противостояние человеческого умения, технологии, с одной стороны, и ядерной стихии, вырвавшейся на свободу, с другой. Однако естественно, что ликвидация последствий катастрофы в Японии, защита своих граждан и территории от радиации, а также расчеты того, как все это повлияет на глобальную экономику и безопасность, расклад сил в валютной войне и будущее ядерной энергетики, политические программы многих национальных правительств стали главной заботой мирового политического класса, лидеров государств. Ближний Восток, Ливия и другие недавно еще самые важные приоритеты были на время как бы отброшены на второй план. Только после того, как стало ясно, что японская ядерная трагедия носит ограниченный характер, внимание мирового сообщества и международных организаций вернулось к ситуации в Ливии, и СБ ООН принял решение защитить восставших против режима Каддафи ливийцев. Неожиданно стала уже формироваться новая международная реальность. И хотя было неясно, что она будет из себя представлять в целом, есть обстоятельства, без учета которых сегодня нельзя будет ни строить международную политику, ни говорить о глобальной безопасности.
Впервые в истории человечества ядерная катастрофа случилась на нескольких атомных электростанциях. Хотя они и расположены на территории одного государства, легко можно предположить, что такая же ситуация могла затронуть несколько станций в разных государствах. Землетрясения и цунами не признают международных границ. Поэтому вопросы международной безопасности национальных ядерных программ больше, видимо, нельзя оставлять в монопольной власти национальных правительств, ибо они могут руководствоваться своими внутренними приоритетами при принятии решений, а не интересами глобальной безопасности. Даже в отношении японского правительства возникло немало подозрений в сокрытии реальной информации. Что же говорить о ситуациях, если подобное несчастье случится в гораздо менее открытой для международного контроля стране?
При этом Япония является страной со стабильной политической системой и развитой инфраструктурой. Она, как известно, обладает одной из самых мощных экономик мира, а социальная организация и психология японского общества свели к минимуму такие неизбежные явления для стран, оказавшихся в тяжелых ситуациях, как массовая паника, мародерство, грабежи, рост преступности и т.д. Япония не имеет вооруженных сил в традиционном смысле слова, а внутренняя общественная структура предполагает крайне низкую преступность, но большую самодисциплину и эффективную социальную иерархию. Кроме того, это мононациональная страна, где невозможны этнические или национально-религиозные конфликты даже в условиях возможного безвластия. Все это проявило себя в момент катастрофы. Можно только представлять размер угроз международной безопасности и стабильности, если бы трагедии, подобные японской, случились в политически менее устойчивых государствах, где подобный удар стихии был бы смертельным для национальной экономики. Нечто подобное мир наблюдал, например, в прошлом году на Гаити, где землетрясение не только разрушило дома и дороги, но и систему управления, правопорядка и безопасности, то есть само государство.
Возможность развития сценария, сочетающего удар стихии, серьезную ядерную аварию с экономической, гуманитарной катастрофой в стране с политически неустойчивым режимом, вооруженными силами, способными выйти из-под контроля, не может больше игнорироваться при обсуждении любых конфигураций системы глобальной или региональной международной безопасности. Их предотвращение, купирование и преодоление последствий требует принципиально иной, нежели сегодня, координации международных усилий, взаимной прозрачности государств, более высокого уровня взаимного доверия и возможностей наблюдения друг за другом и т.д. Трагедии, подобные японской или ливийской, еще раз свидетельствуют о полной невозможности в современном мире сохранять нейтралитет по отношению к тому, что в нем происходит. Нельзя сохранять приоритет полноценного суверенитета национальных государств по отношению к важнейшим интересам всего мирового сообщества, принцип невмешательства во внутренние дела извне или недопустимости обеспечения безопасности страны, региона или людей силами мирового сообщества извне. Иначе это ему - мировому сообществу - может слишком дорого обойтись.
По крайней мере, так это видится мне из Вашингтона.