Поделиться
Всего за одну неделю мало кому известный город Фукусима и одноименная АЭС в его окрестностях напрочь затмили Фудзияму - самый раскрученный туристический бренд в Стране восходящего солнца. Драма на японской атомной станции поставила ее в один ряд с Чернобылем. И такой славы не пожелаешь никому.
По иронии судьбы, именно на эту крупнейшую японскую АЭС в конце 80-х и начале 90-х возили для стажировок и обмена опытом специалистов-атомщиков из СССР и России, а также коллег-журналистов из центральных газет и научных журналов - для исправления постчернобыльских умонастроений и "лечения" радиофобии. На некоторых подействовало. Другие и по сей день убеждены: атом не прощает самонадеянного с собой обращения. Он не простил штурмовщины и технологического нигилизма в Чернобыле. А четверть века спустя предъявил жестокий счет за корпоративный эгоизм владельцам и менеджерам японской компании ТЕРСО.
Исход драмы, разыгравшейся на подмостках "Фукусимы", по оценкам самих атомщиков, остается открытым. Поэтому разговор с ними и детальный "разбор полетов" еще впереди. А сегодня мы говорим с коллегой по газетному цеху - опытнейшим журналистом, драматургом и писателем Владимиром Губаревым. В отличие от многих нынешних "экспертов", что такое АЭС "Фукусима", он знает не понаслышке.
Владимир Губарев: Так вышло, что к середине 80-х я успел побывать во многих странах, а в Японии не был. Везде пускали, в Японию - нет. Пока не случился Чернобыль...
Российская газета: Кто не пускал?
Губарев: Японцы. Наверное, считали разведчиком (усмехается). Потому и не пускали в свою страну. И вот в апреле 88-го, когда работал над "Саркофагом", звонят из Токио. А конкретно - из Японского атомного промышленного форума. Это неправительственная организация, объединяет все атомные предприятия. Ее президент тогда - профессор Мори. От его имени звонят и просят выступить на каком-то их официальном мероприятии. Я говорю: "С удовольствием, но меня не впускают в вашу страну..." - "Мы это уладим". И действительно - приглашает посол, дают визу, я лечу. В аэропорту встречают и везут в город... Фукусиму. Селят в гостиницу и предлагают два дня на то, чтобы ознакомиться с ситуацией.
РГ: Форум намечался в Фукусиме?
Губарев: В Токио. Но меня специально отвезли туда, чтобы я смог посетить АЭС и другие их объекты. Тогда "Фукусима" была самой мощной станцией, и ею гордились. Я вообще много видел атомных станций - и в нашей стране, и за рубежом. Но эта АЭС произвела на меня потрясающее впечатление, потому что чистота, порядок, точность во всем. Я, привыкший к нашему мрачному железобетону, особенно к тому, что делали тогда в Димитровграде, был просто обескуражен - красота кругом, цветочки-ягоды...
РГ: Фонтаны перед главным входом, как на Тяньваньской станции в Китае, а теперь и на территории некоторых наших АЭС, были уже тогда?
Губарев: Фонтанов не помню. Но газоны, пешеходные дорожки - все функционально и на своем месте.
РГ: То есть без излишеств? А как далеко пустили "разведчика" и что разрешили посмотреть?
Губарев: Пульт управления, информационный центр, провезли по всей территории. Чем "Фукусима" выделяется среди себе подобных? Так сразу и не скажешь. Я могу сравнивать с французскими АЭС, это одного порядка станции - по обслуживанию, по отношению, культуре производства, по людям. У них раза в три меньше персонала на энергоблоках, чем у нас. И это сразу бросается в глаза.
Мы с директором АЭС долго говорили о безопасности - после Чернобыля это было естественно. Меня смущало, что станция расположена в сейсмоопасной зоне, и я подробно об этом расспрашивал. Но хозяева убеждали, что все расчеты по оборудованию сделаны на максимально возможные риски. Честно признаться, не всему поверил. И когда во второй раз оказался в Японии, меня повезли в испытательный центр, где на специальных стендах реакторы и другое оборудование подвергают самым немыслимым встряскам.
РГ: Имитировали землетрясение?
Губарев: Да, причем силой девять или даже десять баллов. Это для отдельно взятых элементов оборудования. А для комплексных систем, сложных узлов максимальные допуски по сейсмике были, если не ошибаюсь, семь-восемь баллов.
РГ: А про цунами шла речь тогда?
Губарев: Про цунами не было разговора. Во всяком случае, я не помню. Хотя в Японии практически все атомные станции расположены вдоль побережья, на берегу океана.
РГ: Ко времени вашей поездки был не только Чернобыль. Была тяжелая авария на американской "Три-Майл Айленд", а еще - опасный ядерный инцидент с выбросом радиации на одной из баз Тихоокеанского флота - в бухте Чажма, что рядом с Находкой и недалеко от Владивостока. Эта история приключилась 10 августа 1985 года, за девять месяцев до Чернобыля, но всякая информация о событиях в Чажме была засекречена и тщательно скрывалась. Вас, как "разведчика", японцы на этот счет не пытали?
Губарев: В Японии занимались исключительно только энергетическими реакторами - для АЭС. А это ЧП - с реактором подводной лодки. Не думаю, что у них мог быть к этому специфический интерес.
РГ: А в том, что касается энергетических реакторов, они сделали ставку на американские проекты?
Губарев: И стремились, насколько это было возможно, адаптировать их к своим условиям. И по критериям сейсмичности, и по другим параметрам. То есть они делали то дело, которое имело отношение к Японии. Вообще у японцев была особенность: они изучали все и вся. У них были специалисты по всем атомным станциям и типам реакторов, в том числе и по нашим.
Они раньше других занялись быстрыми реакторами - то есть купили проектную документацию и начали строить. Да, реакторы "Фукусимы" поставили американцы, но это не мешало им изучать все, что делается в Германии, Франции, у нас. Они участвовали во всех международных конференциях и они же - важно об этом не забывать - были первыми, кто пришел к нам на помощь в Чернобыле.
И это еще одна особенность, истоки которой надо искать в том опыте, который Япония вынесла из трагедий Хиросимы и Нагасаки. Японское общество было априори против всего атомного - поэтому любой сбой в работе таких объектов воспринимался людьми особенно остро. И совсем не случайно, когда говорят про "японское экономическое чудо", вспоминают атомную энергетику. АЭС в Японии строились в тех местах, где нужно было больше всего электроэнергии. Но есть, между прочим, атомная станция и в курортной зоне - прямо на берегу океана.
РГ: Отчего же сейчас, особенно на первых порах, мы наблюдали растерянность? Как уверяют наши атомщики, были потеряны из-за бездействия самые первые часы после аварии, когда можно было предотвратить худший сценарий. Или эти рассуждения из разряда "каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны"?
Губарев: Не хочу показаться судьей, но растерянность, конечно, была. Потому что наложились два события: землетрясение и цунами, чего они, на мой взгляд, не смогли совместить. Это - первое. А во-вторых, в Чернобыле были сразу подключены возможности государства - создали штаб, подключили все министерства и ведомства. А там этого нет. "Фукусимой" владеет частная компания. И она оказалась не в состоянии справиться со всем случившимся в одиночку.
РГ: Чтобы подтянуть резервную линию энергоснабжения, надо договариваться с другой компанией...
Губарев: Договариваться и оплачивать. Как было, к примеру, на "Три-Майл Айленд"? Войдешь в блок - две тысячи долларов. Подойдешь к этому объекту - 10 тысяч тебе готовы заплатить...
РГ: То есть существовали своего рода "тарифы на риск"?
Губарев: Да. От 5 до 10 тысяч долларов. Потом они бросили все это на восемь лет - для того, чтобы сделать роботы и не посылать людей. Ведь из аварийного реактора нужно было извлечь топливо, провести дезактивацию. Это сейчас станет самой большой проблемой и в Японии. Люди не пойдут...
РГ: Не захотят рисковать своим здоровьем даже за очень большие деньги? Будут ждать, пока все остынет?
Губарев: Для того, чтобы "остыло", нужно туда пойти и выполнять определенные процедуры. А люди не пойдут. И роботов, которые были бы способны работать при большом излучении, в Японии нет.
РГ: А у нас? Например, те, что демонстрируют время от времени на показательных учениях МЧС и "Росатом"?
Губарев: Сильно сомневаюсь в их возможностях. В свое время было два аппарата, созданных в Ленинграде. Их пытались использовать для отчистки кровли на третьем энергоблоке ЧАЭС. Но они, грубо говоря, сошли с ума в высоких полях радиации - электроника не выдержала. Одного в итоге спихнули в кратер. Он там и застыл. У нас на дело шли биороботы - несколько тысяч солдат, которых пропустили через крышу...
Визитная карточка
За десятилетия работы в научной журналистике Владимир Степанович Губарев был очевидцем уникальных экспериментов и эпохальных событий. Только в серии "Судьба науки и ученых России" вышло четырнадцать книг автора. Но все, что сказано им об Атоме и атомщиках, без преувеличения позволяет назвать его Нестором-летописцем этой отрасли знаний и человеческой практики.