Поделиться
"Мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля", - возмущался пушкинский Сальери, что не помешало ему отравить Моцарта. Хотя сочинять неплохую музыку умели оба.
А что делать тем, кто сочинять не могут? Моцарта игра бездарного скрипача забавляла - будем снисходительны и мы. Просто констатируем: способность придумывать сюжеты у кинематографистов атрофировалась давно. Сам постмодернизм был следствием творческой импотенции: кто теперь помнит упражнения с "Двумя капитанами-2", "Трактористами-2" или "Волгой-Волгой-2"! Моцарты перед этими натисками устояли, но попытки отравить память о них не иссякают.
Вот новейшая: режиссер Тимур Бекмамбетов решил переснять "Отца солдата", фильм режиссера Резо Чхеидзе и драматурга Сулико Жгенти о старике-отце, который отправился на фронты Второй мировой, чтобы отыскать пропавшего сына. Затея выглядела странно. Дочь Сулико Жгенти Кетеван рассказала "РГ":
- Кинокомпания "Базелевс" обратилась к нам с просьбой разрешить использовать сюжет фильма "Отец солдата" в картине Тимура Бекмамбетова, задуманной в фантастическом жанре. По замыслу, Землю атакуют инопланетяне, разражается межзвездная война, и отец пропавшего солдата отправляется в другие галактики, чтобы отыскать сына. Идея нам категорически не понравилась. История, рассказанная в фильме "Отец солдата", - очень личная, она касается реальной судьбы нашего отца. Да и фильм этот уже принадлежит всему грузинскому народу, который вряд ли встретил бы с пониманием идею перенести сюжет Отечественной войны в космос. Настораживало, что кинокомпания "Базелевс" не собиралась приобретать права на сюжет и хотела ограничиться устным согласием. Кроме того, по грузинским законам авторские права принадлежат режиссеру, и нас удивило, что обращаются не к Резо Чхеидзе, а к семье драматурга...
После того как Резо Чхеидзе и вторая дочь драматурга Ольга Жгенти заявили протест, кинокомпания сообщила, что проект ее уже не интересует. Думаю, это ничего не значит: запустив старика в космос, легко исказить сюжет до той степени, когда доказать что-либо юридически будет невозможно. А "заимствовать" чужие идеи за отсутствием собственных стало в кино системой.
Вот на экранах "Служебный роман", ремейк фильма Эльдара Рязанова и Эмиля Брагинского. Впрочем, титры утверждают, что это - экранизация их пьесы "Сослуживцы". Пьеса шла в театрах, шла и "Мымра" - мюзикл Александра Журбина. Театралы видели десятки разных мымр калугиных и недотеп новосельцевых. Что снимает обвинения в посягательстве на уникум: ставили талантливо и бездарно. Как любую пьесу.
Но авторы "Служебного романа-2" не пьесу интерпретировали. Они пытались скопировать фильм. А вот он повторению не поддается, как бы ловко Владимир Зеленский ни имитировал интонации Андрея Мягкова. Фильм Рязанова - шедевр, в нем идеально все, от музыки Андрея Петрова до актеров. Сделать успешный ремейк можно только если забыть на полтора часа эту счастливую сказку, найти другую манеру, другой ракурс сюжета, возможно, другой жанр. Правда, для этого нужно располагать такой деталью, как соразмерный затеянному талант.
Первое, что берет из новых времен 26-летний режиссер Сарик Андреасян, - гламур. Голливудские стандарты картина имитирует так же ловко, как Зеленский - Мягкова: похоже, но не то. Вышел лакированный фильм, внешне похожий на голливудские ленты из тех, что снимаются сразу для видео. Правда, в Голливуде не демонстрируют дорогие побрякушки так настырно, как нувориш - часы Cartier.
Второе, что предпринимает Андреасян, - меняет наивный советский быт на кричащую роскошь офисов, модные авто и соблазны турецких курортов. Диалоги Брагинского обогащает лошадиными дозами пошлости; сухарь, гениально сыгранный Алисой Фрейндлих, превратился в записную красотку Светланы Ходченковой, влюбленная скромница Светланы Немоляевой стала сексуально оголодавшей "няней" Заворотнюк, героиня Лии Ахеджаковой - героем Павла Воли, гипертрофированно манерным, как в "Камеди Клаб".
Герои гоняют на байках, вместо Пастернака читают вирши матюгальника Вакуленко (он же Ноггано); даже мымры тут передвигаются на супердлинных ногах, легко сваливаясь в бассейны и вылезая обратно в обдуманно прозрачных блузках. Финальное шоу подано как торжество публично демонстрируемой страсти, хотя ожидать такого загула от закомплексованной Калугиной и недотепы Новосельцева было трудно. Впрочем, психология характеров менее всего интересует авторов: они о таких материях, похоже, не знают. Они держат за ориентир зрелища уровня того же "Камеди Клаб", где можно походя опошлить хоть Шекспира и долго над этим хохотать.
Закончив тем же поцелуем в диафрагму, что когда-то Рязанов, новый фильм тут же открещивается от преданий старины глубокой и предлагает свой вариант - с красоткой-интриганкой из конкурирующего агентства, попыткой скомпрометировать мымру Калугину в глазах инвесторов и театрализованным объяснением в любви в зале заседаний. Зритель уходит, оглушенный убожеством фантазии: кинодеятели Лилипутии решили померяться силой с Гулливером, но даже навалившись кучей мала (5 сценаристов!), потерпели позорное поражение.
В своем первозданном виде история из фильма Брагинского-Рязанова могла случиться только в целомудренно зашоренные времена, когда, по убеждению сограждан, "в СССР секса не было". Характеры фильма, их проблемы и комплексы были порождением той эпохи. Но жизни, по поводу которой иронизировали авторы, больше нет. Это не значит, что бессмысленна сама идея представить, как развернулись бы события советского образца в "новой России". Но для этого надо было все строить заново, от характеров до развития событий, оставив узнаваемый пунктир фабулы. Если талантливо - было бы интересно. У авторов ремейка хватило храбрости сломать, но не было таланта придумать.
В первый день показа картину вместе со мной смотрели еще
12 человек. Тринадцать зрителей - обычная публика новейших кинопремьер.