Поделиться
Московский музей современного искусства и галерея XL показывают выставку Виктора Пивоварова "Они". За последние семь лет это третий проект знаменитого художника, одного из отцов московского концептуализма, который он сделал в России. "Они" пришли вслед за "Шагами механика" (2004) в ГТГ и "Едоками лимонов" (2006) в ММСИ.
Может показаться, что "Они" - все старые знакомцы, любимые герои, образы, мотивы, кочующие по жизни вместе с Пивоваровым. Грациозные "эйдосы", составленные из конусов, овалов и дисков, которые держат что-нибудь очень конкретное, будь то керосиновая лампа, теннисная ракетка или земной шар... "Красавцы", похожие на кентавров, словно сошедшие со страниц овидиевских "Метаморфоз", но с узнаваемыми лицами поэтов московской андеграундной жизни 1970-х... Маски, сбежавшие, кажется, то ли с картин де Кирико, то ли из античных трагедий, но попавшие в мир вагончика старьевщика... Странные сближения - излюбленный сюжет Пивоварова - на выставке обретает черты драматические и комические.
Комичными иногда кажутся даже персонажи из серии "Совершенные", которые местами уже приобрели прекрасную строгость геометрических форм, но их дрейфу в сторону "эйдосов" мешают столь же восхитительно совершенные вещи, которыми они обладают. Что уж говорить о бедных красавцах-кентаврах, которые, конечно, держатся элегантно, стараясь быть, "как люди", но животная основа вдруг выдает их в самый неподходящий момент. Комизм этот рождается, разумеется, из встречи возвышенного и низкого миров.
Но проблема в том, что сюжета этого не избежать даже самым возвышенным персонажам. Герои серии "Отшельники", созданной пером и тушью на какой-то невероятно прекрасной, ручной выделки бумаге, тому лучший пример. Уж им-то вроде удалось избавиться от двойственной, "кентаврической" природы человека. Равно, как и от соблазнов внешнего мира. Одиноко сидящие на бережке рядом с аккуратными бутербродами или тяжко ворочающиеся в бочке, как Диоген, обращающие отчаянный вопль в небо или ушедшие в нирвану медитации, они - беглецы, мыслители, провидцы. Но они остаются людьми. Причем несовершенными людьми. Пивоваров рисует их измученные тела, страдающую плоть, отчаяние и боль... Но их драма не только в страданиях плоти, но и в том, что они никогда не могут быть до конца уверены, что их порыв к идеальному миру, жажда встречи и диалога с ним находят отклик.
Так возникает тема срединного пути, пролегающего между нижним и горним мирами. И тема проводников между ними. Почему-то кажется, что серия "Философы" - именно об этом. Признаться, это очень странная серия. И совершенно неожиданная для Пивоварова. Он написал портреты поэтов, философов, писателей, художников по черно-белым фотографиям. Среди них - Мамардашвили и Налимов, Дугин и Лимонов, Сорокин и Мамлеев, Бродский и Кабаков...
Но кроме отшельников, философов и поэтов, есть еще герои, которые способны помнить дорогу, которую все позабыли. Это дети. О них - давняя серия "Время Розы", которая впервые показывается в Москве, и, на мой взгляд, серия "Стеклянные". Насколько я в курсе, это первые скульптуры, сделанные Пивоваровым. Хотя вообще-то он когда-то учился на скульптора. Впрочем, эти прозрачные бюсты, внутри которых затаился мир ушедшего детства, больше похожи на коллажи, ассамбляжи... "Внутренний мир" их состоит из всякой чепухи: брелочков и игрушек, обломков букв и старого шарфика, обрезка меха и вырезанного на бумаге окна... Тема двойственности и здесь пробивается. Но в этих героях все еще прозрачно, открыто взору зрителя, простодушно-беззащитно... И они открыты для любой встречи с будущим.
Собственно, момент встречи прошлого с будущим, наверное, из главных сюжетов этой выставки. Самое странное, что он возникает не только в отдельных сериях, как, например, "Они вернулись", "Милена и духи", но в самом пространстве залов... Особенно в конце дня, когда служительница выключает свет, торопя последних посетителей. Стихи, написанные на стене, почти неразличимы. Но я знала, что они остались. Уходить не хотелось, потому что возникло четкое ощущение, что именно сейчас в опустевших полутемных залах начинается настоящая жизнь.