Поделиться
Название - почти вызывающее. Дать книге об Александре Тышлере, художнике огромном, который лирическим даром, масштабом дарования, явно рифмуется (если угодно - соперничает) с Марком Шагалом, такой подчеркнуто домашний, полушутливый подзаголовок: "непослушный взрослый".
За этой дерзкой смелостью - отстаивание подхода. Нет, не домашнего, "свойского" - лирического. Точнее - поэтического.
Вера Чайковская своей главной задачей поставила проявление сюжета внутренней жизни Тышлера. Задача эта тем сложнее, что собственно сюжет-то и "внешней" жизни Тышлера не то что мало изучен, а просто мало известен. Тышлер был закрытым человеком и меньше всего заботился о том, чтобы дать материал будущим биографам. Флора Сыркина, его вторая жена и исследователь, писала о творчестве мужа, привела в порядок его архив, но, как и Тышлер, не стремилась делиться воспоминаниями. Благодаря Вере Чайковской многие "белые пятна" биографии Тышлера оказались прорисованы и прописаны. Она не только работала в РГАЛИ с архивом художника, составленным Флорой Сыркиной, но и нашла письма Тышлера и воспоминания о нем в частных архивах. Более того, по ее просьбе написала воспоминания об отце Белла Тышлер, а Татьяна Осмеркина, дочь Александра Осмеркина, продиктовала свои. Чайковская вела переписку и с внуком художника Игорем Тышлером, живущим в Канаде, и его падчерицей Татьяной Шур в Америке. Так что, книга, вышедшая в малой серии ЖЗЛ, - результат сложного биографического исследования. В ней впервые можно прочитать письма Тышлера своим детям - дочери Белле и сыну Саше, переписку с Татьяной Аристарховой, Флорой Сыркиной. В книге очень достойно описаны отношения художника с первой женой Анастасией Дроздовой, с которой он прожил долгие годы.
Но мало известная семейная и любовная "романтическая" линия биографии художника, сама по себе драматическая, напряженная, образует лишь один из сюжетов его жизни. Ткань другого сюжета прошита-простегана трагическими событиями истории, будь то махновщина и гражданская война, унесшая жизни двух братьев Тышлера, или убийство Соломона Михоэлса. Для Тышлера он был не только великим королем Лиром, председателем Еврейского антифашистского комитета, но и близким другом. Гроб с телом убитого Михоэлса он встречал 15 января 1948 года на Белорусском вокзале. Вместе с Фальком и Рабиновичем он делал последний посмертный портрет актера. Мелодии "трагических труб" истории сливаются с шекспировской темой театра.
Чайковская очень чутка к этим рифмам судьбы. Она поверяет гармонию живописи не алгеброй, а поэзией. И нельзя не заметить, что рифмы, которые она находит в судьбах Тышлера и Шагала, Тышлера и Михоэлса, оказываются очень точными и насыщенными.
Подкрепление этим перекличкам она ищет прежде всего в работах художника. Для нее отнюдь не лишним свидетельством тому, что сюжет жизни Александра Тышлера "зарифмован", как поэма, становится то, что "мотивы тышлеровской живописи проходят, преображаясь, через всю жизнь!". Собственно, именно произведения художника для нее становятся призмой, через которую она вглядывается в непростые сюжеты его жизни. И наоборот, прочитанные письма, написанные воспоминания оказываются ключом к пониманию творчества художника.