Поделиться
Петербургский режиссер, лауреат Государственной премии России Геннадий Тростянецкий в канун своего 60-летнего юбилея выпустил премьеру в Орле. И отправляется ставить спектакль в Польше.
Российская газета: Геннадий Рафаилович, чем вас привлекли города Орел и Канск?
Геннадий Тростянецкий: Возможностью безоглядного эксперимента! Кстати, с орловским театром "Свободное пространство" я сотрудничаю уже почти 15 лет. Началось с мольеровского "Господина де Пурсоньяка", была комедия Альфреда де Мюссе "Любовью не шутят", затем "Ночь" дерзкого поляка Анджея Стасюка. А год назад поставлен спектакль "Белое на черном" по книге-документу русскоязычного испанца Рубена Гальего. Странствия больного мальчика по советским приютам и детским домам маленьких российских городов не оставили равнодушными зрителей многих театральных фестивалей, на которых уже побывал этот спектакль. А весной он приглашен в Москву на "Золотую маску" (во внеконкурсную программу "Маска Плюс"). К двухсотлетию А. С. Пушкина - в 1999 году - в Орле были сделаны "Маленькие трагедии", сыгранные потом на сцене Александринки, МХАТа, получившие золотую Пушкинскую медаль. Именно к ним мы обратились вновь: новелла "Моцарт и Сальери", решенная в стиле трагикомедии масок, определила сегодня решение суперсовременного "Каменного гостя". И вот 10 декабря на сцене театра "Свободное пространство" состоялась премьера этих двух "драматических опытов" Пушкина. Впереди работа над "Пиром во время чумы".
А в Канске в рамках режиссерской лаборатории я провел несколько мастер-классов для актеров. Потом опыт лаборатории нашел естественное продолжение: из актерских бесед, историй-исповедей, этюдов у нас сложился спектакль "Жители города К.". Он был неожиданным и для актеров, и для самих жителей этого маленького сибирского города.
РГ: Однажды на капустнике про вас сострили: "Мольера правнук Тростянецкий". Это к тому, что вы поставили несколько мольеровских пьес?
Тростянецкий: Впервые я поставил Мольера в Омском драматическом театре ("Лекарь поневоле"). И потом он пошел рядом со мной. "Скупой" в Петербурге ознаменовал новый этап и в жизни Театра на Литейном, и в моей собственной (я переехал тогда из Москвы), "Господин де Пурсоньяк" - в Орле. И снова в Петербурге, но уже в Театре имени Ленсовета - "Мнимый больной" с Семеном Стругачевым и Сергеем Мигицко в главных ролях. А дальше "Плутни Скапена" в Рижском театре русской драмы - и опять новое дыхание. Тексты Мольера буквально взрывают в тебе огромную творческую энергию, дерзость, фантазию - я это почувствовал сразу же. И вся актерская команда, собранная тобой для мольеровского спектакля, работает так же! Как бродячая труппа итальянского театрика, с которой Мольер на заре актерской юности целый год странствовал по всей Франции. Помню, как один актер после репетиции "Скупого" влетел ко мне в кабинет и выпалил: "Мне кажется, сейчас я смогу сыграть все!" Оказавшись в Париже, я отправился в "Комеди Франсез", замер у бюста Мольера и потом низко поклонился этому человеку - Абсолютному Театру.
РГ: Чем будете заниматься в Польше?
Тростянецкий: Руководство Театра имени Адама Мицкевича в Ченстохове предложило поставить "Двенадцатую ночь" Шекспира. Сценографию и блистательные костюмы к спектаклю сочинил Вячеслав Окунев, мой однокашник по ЛГИТМиКу, ныне главный художник Михайловского театра. Кстати, в спектакле будут заняты мои ученики, с которыми я уже ставил в Польше "Белые ночи" Ф. М. Достоевского. Они играли этот спектакль много лет (в том числе на сцене Национального театра в Варшаве), стали лауреатами нескольких театральных фестивалей. Этим можно гордиться.
РГ: А как же родной Санкт-Петербург?
Тростянецкий: Весной приступаю к репетициям в БДТ. Это проза - "Время женщин" Елены Чижовой, лауреата "Русского Букера". Абсолютно ленинградская история. Темур Чхеидзе, художественный руководитель театра, прочитав роман, сразу дал согласие на это предложение, хотя у нас шел разговор о другом названии, о пьесе. Он дал прочитать книгу некоторым ведущим актерам - взволнованы были все! Я встретился с автором, мы начали работу над сценическим текстом. Пока не могу говорить о распределении ролей, оно возникнет естественным образом, когда мы поставим точку. Елене Семеновне позвонили из Москвы: "Современник" тоже решил обратиться к ее роману.
Есть заманчивые предложения от нескольких театров, в том числе и от музыкальных. Сочинять оперный спектакль - наслаждение. Идут переговоры о кино. Несколько идей связано с телевидением. Поводов для выбора и раздумий более чем достаточно.
Игорь Скляр, заслуженный артист России:
- В моей судьбе имя Геннадия Тростянецкого значит много, потому что первые, еще студенческие работы мы делали вместе с ним и моим приятелем Андреем Ургантом. Гена учился в ЛГИТМиКе на год старше нас на режиссерском курсе Товстоногова. Режиссеры занимали нас, актеров разных курсов, в своих отрывках, спектаклях. Возникали интересные, неожиданные сочетания. Гена был фонтаном безудержных придумок, невероятных, иногда казалось, сумасшедших решений. Например, кому еще могло прийти в голову поставить танец человеку, который лежал в госпитале, замотанный бинтами от кончиков пальцев до макушки? Инвалида, у которого практически нет живого места, одни глаза видны, играл Андрей Ургант. Он вставал на ноги с большим воодушевлением и на эмоциональном подъеме танцевал тот безумный танец. Гена - гений парадокса, так бы я его назвал.
Человек он непростой, как любая талантливая персона. Не всегда с ним легко общаться, но всегда очень интересно работать.
Семен Стругачев, народный артист России:
- Я был провинциальным актером, работал во Владивостоке и уже тогда много слышал о Тростянецком. Он работал в Сибири, был одним из талантливых молодых режиссеров, Советский Союз о нем знал. Мы столкнулись с ним в Ленинграде в трудную для меня минуту. По недоразумению мне пришлось уйти из Театра Ленсовета, и Гена был первым, кто предложил мне работу (в Театре на Литейном). Я чуть было не остался у него, но возвратился назад. Считаю его талантливейшим режиссером. Мне кажется, что он не всего еще добился, чего мог бы. Достоин большего, по-моему. Ему нужно бы иметь свой театр... В Питере он раскрылся не полностью. Наверное, будет еще возможность сделать это.
Геннадий - творческий человек, нервный в работе. Очень хорошо может показать, что нужно делать актеру. Мог бы сам быть хорошим артистом! И смешным, и разным. В его потенциале масса прекрасных качеств. Может, судьба еще сведет нас в работе. Я буду только рад этому.
Во время репетиций "Мнимого больного" у Тростянецкого то и дело рождались необыкновенные ходы. Однажды мы поругались и прекратили репетицию. Тогда актер Саша Блок взял гитару, начал петь "На маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы...". Я стал подыгрывать ему на аккордеоне. И мы пели, якобы не обращая внимания на обиженного режиссера, не замечая его. Вдруг он как закричит: "Вот он - финал!" Так родился конец первого акта.
Семен Спивак, народный артист России, художественный руководитель Молодежного театра на Фонтанке:
- С Геной мы дружим уже более 30 лет. Он Богом отмеченный человек. Остроумный, всегда излучающий энергию! Вокруг него все время люди. Он непоседа. Настоящий творец, мощная личность. У нас в театре он осуществил постановку пьесы Карло Гоцци "Король-олень". Там очень изящное решение. Он превосходно поставил пушкинскую новеллу "Моцарт и Сальери", лучше инсценировки я не видел. Это шедевр, и таких шедевров у него немало.