Татьяна Шабаева, специально для Russia Now
В 1941 году в одном из городков Западной Белоруссии нацисты согнали евреев на площадь между православным храмом и католическим собором и устроили бойню, в которой погибло полторы тысячи человек. Такие площади и такие расстрелы были страшной будничной приметой той эпохи. На огромном пространстве Восточной Европы наступило время выжженной земли, когда жёстокость и предательство стали нормой выживания, а людские души обнажались до самого дна. Понятие "типичного образца поведения" обрушилось. Христианский священник мог отказать скрывавшемуся от гестапо беглецу в ночлеге, а бедный фермер - принять и приютить. Еврей мог предать еврея, а немецкий офицер - пощадить. У каждого был свой выбор, хотя выбор еврея неотвратимее прочих оплачивался смертью.
Еврейский юноша Даниэль Штайн чудом спасся от смерти. Его прекрасное знание языков - немецкого, польского, белорусского - помогло ему притвориться поляком, стать переводчиком, в котором нуждались и белорусские полицаи, и германское гестапо, и, позднее, советское НКВД. И всегда выбор Даниэля был один - спасать людей. Благодаря его предупреждению за день до уничтожения спаслись несколько сотен евреев из гетто. А он сам попал в смертельную опасность… Позднее Даниэль решит: "моя жизнь была столько раз дарована мне, что больше мне не принадлежит". Укрытый католическими монахинями, он принимает католичество, а затем становится священником.
Спустя много лет священник Даниэль Штайн исполняет свою давнюю мечту - едет в Израиль, бесконечно дорогую для него землю, где уже давно живёт его брат. Происходит невообразимое: ему, христианину, израильские власти дают гражданство, но отказываются признать евреем! И он понимает, что раскол в душах людей с окончанием Второй мировой войны не преодолён. Здесь, на раздираемой страстями древней земле, собрались евреи-иудеи и евреи-выкресты, христиане-католики и христиане-православные, арабы-мусульмане и арабы-христиане… Они не понимают, а зачастую и ненавидят друг друга, взаимная неприязнь отравляет их существование. Между тем, в душе патера Штайна живёт невероятная мечта: вернуться в двухтысячелетней давности время, когда христианство и иудаизм ещё были одной верой. Он не видит к этому препятствий, ведь христианский Бог - не в атрибутах служения и даже не в языке молитвы, а в Милосердии…
Удивительно и прекрасно, что в центре книги Улицкой - реальное лицо: Даниэль Руфайзен - католический монах, миссионер, переводчик. Все основные события его жизни, описанные в романе, - подлинные. Причудливая сеть людских судеб, которая сплетается вокруг него, соткана настолько искусно и жизненно, что реальность от художественного вымысла отличить крайне трудно. Звучат тихие, спокойные голоса, люди разных национальностей рассказывают о своей жизни. Весь роман собран, как коллаж, из дневников, писем, задушевных бесед, газетных сообщений. Перед читателем проходит мучительная судьба людей, которая нам из двадцать первого века кажется почти невероятной. Как сказала в одном из комментариев к своей книге Людмила Улицкая: "Я бы не смогла такое придумать".
В России роман пришёлся читателям по душе - кроме, пожалуй, Церкви. Православные комментаторы самым серьёзным образом настигали и разоблачали заблуждения священника Штайна. Высказывалось сожаление, что автор упростила задачу своему герою, сводя его лишь с неопытными людьми, которые не могли его разуверить, а только оттеняли его нравственное превосходство. "Если бы мы там были, то мы бы показали этому горе-священнику, как он не прав", - эта интонация сквозит в рассуждениях просвещённых критиков.
Роман был переведён во многих странах Европы и Азии, и в ближайшее время выйдет в Соединённых Штатах. Мысль, которая звучит в романе, проникает прямо в сердце: Бог есть Милосердие. И для языка Милосердия не нужен перевод.