Поделиться
10 декабря телеканалу Russia Today ("Россия сегодня") исполняется пять лет. Канал был создан, чтобы формировать образ России за рубежом. Только в Европе его смотрят более семи миллионов человек.
Новый канал возглавила 25-летняя Маргарита Симоньян, работавшая до этого корреспондентом ВГТРК в Ростове-на-Дону, затем - корреспондентом "Вестей" в президентском пуле. Маргарита освещала события в Беслане в 2004 году, имеет четыре государственные награды.
Российская газета: Сегодня телеканал Russia Today вещает в Америке, Новой Зеландии, странах арабского мира. Всего более чем в ста государствах.
Маргарита Симоньян: Я не ожидала, что так скоро мы станем настолько заметны. На днях получила письмо от коллеги - одного из руководителей китайского международного телеканала, который задает мне некоторые вопросы и говорит, что китайцы поставили целью приблизиться к успеху Russia Today. Этот канал был основан лет за десять до нас, стоит гораздо дороже, чем наш. Мы молоды, но при этом на нас смотрят как на далеко убежавших вперед соперников. Горжусь, что ребята, которые здесь работают, смогли все это сделать за такой короткий срок.
РГ: Трудно нести в мир российские ценности?
Симоньян: Трудно. Потому что мы - одни. У большинства других телеканалов голос един. Особенно когда случается что-то серьезное. Все они находятся в едином пространстве. Большинство стран - члены одних блоков. Это тот самый мир, который принято называть западным, кроме разве что "Аль-Джазиры". У них одинаковый взгляд на все международные события. А мы часто придерживаемся прямо противоположной точки зрения и оказываемся единственными в этом хоре. А когда ты один, тяжело перекричать десятки тысяч (а именно столько англоязычных медиа) других голосов.
РГ: Я иногда смотрю ваш канал, когда бываю за границей. Russia Today есть не везде. Скорее - "Первый канал. Всемирная сеть", "РТР-Планета"... Но из того, что я видела, у меня сложилось впечатление, что у вас трудности с ньюсмейкерами. Мало кто в нашей стране хорошо говорит по-английски, чтобы это было понятно остальному миру.
Симоньян: Есть такая проблема. Но не только в английском языке, а в том, что вообще в России не так много имен, которые известны на Западе. Можно пересчитать по пальцам одной руки. И это тоже одна из наших задач - сделать российские голоса более яркими. Мы используем возможности и ньюсмейкеров, которые у нас есть, чтобы озвучить позицию России. Это получается. Недавно пришли результаты исследований из Британии, в которых изучали, насколько у тех людей, которые смотрят Russia Today, изменилось отношение к России. Результаты приятные. Например, по опросам одного из ведущих британских маркетинговых агентств семьдесят процентов зрителей канала в Великобритании за последние пять лет стали более информированы о России.
РГ: У вас есть арабская редакция, испанская. Постоянно появляются сообщения о том, что канал начинает вещать в очередной стране. Вы стремительно растете.
Симоньян: Арабская редакция появилась три года назад, испанская - год назад. Мы все время открываем вещание в разных странах, а это значит, что вышли там в кабельные сети и зритель стал нас видеть. Это то же самое вещание, которое есть здесь, просто теперь его видно еще и, например, в Новой Зеландии. Наша система распространения одна из самых лучших среди международных каналов. Китайцы меня спрашивают: как вы умудрились добиться такого распространения в Америке? Такого нет ни у "Аль-Джазиры", ни у "Франс-24", ни у "Дойче Велле". Я им объясняю, что мы тратим на распространение половину бюджета и вкладываем много сил.
РГ: Когда канал зарождался, у вас в штате было человек 500, из них многие сотрудники - иностранцы, с хорошим знанием языков. А сейчас сколько человек работает в компании?
Симоньян: Две тысячи с лишним. Но у нас три канала (еще испанский и арабский. - Прим. С.А.), три медийных портала, видеоагентство и огромное количество разных проектов.
РГ: Если вы отсутствуете на рабочем месте, кто принимает решения?
Симоньян: Я и на выезде принимаю решения. Когда я вручала "Большую книгу"...
РГ: Вы ожесточенно говорили по телефону...
Симоньян: Это караул какой-то был, просто "Смольный". Так что одно другому не мешает. На самом деле только в самолете я вне досягаемости. И на некоторых совсем уж строгих мероприятиях, где нет возможности воспользоваться SMS. А так в большинстве случаев одно другому совершенно не мешает.
Я не сторонник управления при помощи совещаний, потому что это занимает много времени. Если решать вопрос по корпоративной почте, то это займет у меня три минуты, а если мы обсуждаем его на совещании, то от двадцати минут до полутора часов. От того, что я не сижу на рабочем месте, ничего не меняется. Мне всегда можно написать, и я отвечу.
РГ: Недавно пришло сообщение, что съемочную группу канала Russia Today задержали в США. Пять лет назад вы бы реагировали по-другому?
Симоньян: Пять лет назад нашу съемочную группу в США не задержали бы. Мы никому не были нужны. Хочется надеяться, что тогда я бы делала то же самое, но с гораздо большим приложением сил и нервов. Сейчас, когда все выстроено, не надо совершать лишних движений, система работает так, как и должна.
РГ: Есть ли рецепт управления каналом Russia Today?
Симоньян: Есть рецепт управления любым делом - все надо делать честно. Это единственный рецепт, который я могла бы рекомендовать как кулинар-любитель. По-настоящему честно, всерьез: ни перед дядей, тетей, кем-то, а перед самим собой. Чтобы можно было сказать: я делаю все, что могу, и то, во что я верю.
РГ: Когда вас в 25 лет назначили руководителем телеканала, у многих это вызывало удивление. В вашей книге "В Москву!" вы описываете столичную тусовку, и там есть пассаж, мол, вот 25-летняя редактор канала, все говорят, что она пробилась на канал известным способом...
Симоньян: Тогда говорили, и сейчас говорят.
РГ: Эти разговоры вас задевают или собаки лают - караван идет?
Симоньян: Да я бы с ума сошла, если бы на них реагировала. Всю мою жизнь были такие разговоры, еще до этого назначения. Я привыкла.
РГ: С кем вы советовались, когда нужно было принять важное решение? С руководителями федеральных каналов?
Симоньян: С Добродеевым советовалась и с Кулистиковым. (Генеральные директора ВГТРК и НТВ. - Прим. С. А.). Причем они меня не приглашали советоваться, я сама напрашивалась. Со всеми большими телевизионными боссами, чье мнение для меня важно, которые меня учили, у кого я работала, советуюсь до сих пор.
А перед тем, как занять этот пост, я первым делом поехала к Олегу Борисовичу Добродееву, у которого тогда работала. Он был первым человеком, который об этом узнал. Я даже еще родным и близким не сказала.
РГ: Вы не скучаете по работе "в поле"?
Симоньян: Мне часто этот вопрос задают. Не очень. Я скучаю по возможности видеть все своими глазами, как репортер. Когда бываешь на месте, где что-то происходит, сам разговариваешь с людьми, потом уже никто не может тебе "навешать лапши" про то, что случилось на самом деле.
РГ: Когда читаю ваши колонки в журнале "Русский Пионер", замечаю, что вы часто вспоминаете о тех временах, когда жили и работали в Краснодаре, на Кубани...
Симоньян: Это разные вещи. Я по Краснодару и Кубани скучаю очень. Но к репортерской деятельности моей это не имеет никакого отношения. Просто я там родилась, выросла. Хотя, когда работаешь репортером, вся твоя жизнь - работа. А так всего две колонки на рабочую тему - про телемосты.
РГ: В школьные годы вы проходили языковую стажировку в США, чему вас научила Америка?
Симоньян: Пониманию того, как сильно я люблю Россию. Хотя в 15 лет не очень задумываешься на тему любви к Родине.
РГ: Многие туда попадают и думают: как я не люблю Россию?
Симоньян: У кого как. Америка меня научила тому, что не надо верить стереотипам, что все на поверку оказывается совсем не таким, каким представляется.
Например, я представляла, что Америка - это земля свободы. Но обнаружила, что там гораздо более жесткие правила, чем в России. Это земля порядка, может быть, но никак не свободы, потому что там шаг влево, шаг вправо - ты нарушил закон.
Как-то мы с одноклассниками, после репетиции (а я играла в школьном театре) поехали на центральную площадку нашего небольшого городка, где население - три тысячи человек, в сквер. Мы припарковали рядом две или три машины, сидели в них, болтали, обсуждали пьесу. К нам подъехала полиция и потребовала немедленно разойтись по домам. Сказали, что мы не имеем права здесь находиться, и если не послушаемся, то нас задержат, потому что в штате Нью-Гэмпшир...
РГ: ...существует закон больше трех не собираться?
Симоньян: Совершенно верно. Чтобы собраться в количестве больше трех человек на время больше 15 минут в общественном месте, требуется разрешение на демонстрацию. Вот вам и свобода! Потом я с этим много раз сталкивалась, когда вернулась домой. Я тогда еще училась в школе и подрабатывала переводчиком. Однажды мы с группой американцев поехали в Сочи. И пошли гулять ночью по пляжу. Был декабрь. 1996 год. Мне - 16. Сели, развели костерок, на пляже нет никого.
У них началась паника: быстрее отсюда уходим, нас арестуют, наверняка мы совершаем какой-то нелегальный поступок. Так что: кому как больше нравится - кому посвободнее, кому поупорядоченнее.
РГ: Сейчас вы в Америке часто бываете?
Симоньян: Несколько раз в год.
РГ: Вам нравится ездить по миру, а на рабочем месте, в Москве, вам комфортно?
Симоньян: Честно сказать, я наездилась за свою репортерскую жизнь. Думаю, лет, может быть, через десять захочется опять. Пока мне нравится ездить только домой - на юг.
РГ: Героиня вашей книги "В Москву!" по имени Нора в финале возвращается из Москвы домой, на юг. Это неожиданный ход с ее стороны, нереальный. Потому что настоящая любовница олигарха наверняка поехала бы с ним куда-нибудь в Америку или нашла бы себе нового. А тут, даже не говоря, что беременна...
Симоньян: Плохо вы знаете любовниц олигархов.
РГ: В моем представлении и книжка руководителя крупного телеканала должна быть другой. Я ожидала воспоминаний о работе в президентском пуле, рассказ о том, как вы освещали события в Беслане, советов, как поставить на ноги новый канал в мировом пространстве, рецептов, наконец. А тут читаю абсолютно женский роман, в котором неожиданно меня растрогало письмо разлюбленной жены олигарха, которая открывает чувства своему мужу.
Симоньян: Меня тоже. Я плакала от него. Какая женщина! Как ее жалко!
Но она настолько не такая, как я. Поэтому и жалко.
РГ: Насколько надо вжиться в роль героини, чтобы такое написать?
Симоньян: Мне хотелось бы такой быть. Поэтической.
РГ: Некоторые формулировки, обороты в книге я подчеркивала. Например: "Москва - город, замученный грязью своих февралей".
Симоньян: Еще кому-то эта фраза понравилась. Леша Пивоваров мне прислал SМS по этому поводу.
РГ: Как же вы, человек южный, переживаете длинную московскую зиму? Каков тут рецепт?
Симоньян: Ужасно. Я всегда включаю в машине свет. Весь, который можно.
Не могу переносить темноту, слякоть, гарь, грязь. У меня в книжке про это написано: как же был неправ Петр Первый - почему наша столица не в Сухуми?
РГ: А дома, в родных краях, часто бываете?
Симоньян: Когда как. В летний отпуск езжу только домой, на море, на две недели.
РГ: У вас два ордена и две медали. Куда вы их надеваете?
Симоньян: Не могу себе представить, чтобы я в здравом уме и трезвой памяти надела орден. Это для меня абсолютно невозможно.
РГ: Где вы храните награды?
Симоньян: В столе на работе. Армянский орден отвезла домой. Вся семья очень рада.
РГ: В интервью пятилетней давности вы говорили, что хотели сделать карьеру. Вы ее сделали. А чего вы хотите сейчас?
Симоньян: Довести дело до конца, всех окончательно обогнать...
РГ: Как Тина Канделаки. Я читала недавно ее интервью в журнале, где она говорит то же самое: хочу, чтобы моя компания была самой крутой.
Симоньян: Это правильно. Если чем-то занимаешься, надо только такие цели себе и ставить. А потом я думаю, что ушла бы с телевидения. Больше погрузилась в литературную деятельность. И в семейную.