Поделиться
Фестиваль "Божественная комедия", по традиции проходящий в декабре, в канун Рождества, в Кракове, вновь собрал на своих подмостках самые яркие спектакли прошлого и нынешнего польского театрального сезона. В рамках этого смотра было объявлено о другом проекте - "Польский театр в Москве".
Его готовили целый год российские и польские критики, кураторы, эксперты, поддержанные двумя крупнейшими институциями - "Золотой маской" в Москве и Институтом Адама Мицкевича в Варшаве. В Краков приехали телеканал "Культура", журналисты многих газет и изданий, чтобы попытаться рассказать не столько о самих отобранных спектаклях (многие из них уже стали легендарными, были описаны и показаны на крупнейших фестивалях), но попытаться приоткрыть нашей публике сам феномен польского театра, вторую сотню лет не перестающего быть центром духовной жизни новых поколений поляков.
На пресс-конференции в Кракове было объявлено, что в Москве покажут пять спектаклей. Это уже ставший легендой пятичасовой спектакль Кшиштофа Варликовского "(А)поллония". Он представляет малознакомый нам по родному театру способ говорения о самом болезненном в национальной истории и мифологии. Процесс, сходный с денацификацией послевоенной Германии, двинулся дальше на Восток, и вот уже театральная (и, разумеется, общественная) мысль Польши ищет свой ответ на этот исторический вызов.
В случае с немцами, пережившими "нацизм", необходимость денацификации кажется совершенно понятной. В случае с поляками все сложнее. Их черед "покаяния" нарастает лишь теперь, когда обнаруживаются и публикуются все новые и новые факты.
Кшиштоф Варликовский рассказывал мне во время гастролей "Старого театра" в Москве в 2008 году:
"У меня в "Круме" работал ассистентом немецкий режиссер. Мы много говорили о своем прошлом. Он из Восточной Германии, жил в Берлине. А я жил в Щечине. Мы ездили тогда к пионерам в ГДР и разговаривали по-русски. Что те немцы знали про себя? Они не знали, что они были палачами во время Второй мировой войны. Они видели себя жертвами. Что мы, поляки, знали о войне? Только то, что мы тоже были жертвами. 10 лет назад в Польше была жуткая полемика в прессе относительно местечка Едвабне, где без всякого принуждения поляки уничтожили огромную еврейскую общину. Это было сразу после того, как в 1941 году оттуда ушла Красная армия, но еще до того, как туда пришли немцы. Естественно, что в течение 60 лет после войны в Польше не говорили об этом. Мы культивировали образ поляка-жертвы".
Теме отношений театра с исторической памятью будет посвящен специальный "круглый стол" в рамках Польского проекта в Москве.
Кроме того, в Москве увидят "Персона. Мерилин" - мучительный и радикальный дрейф Кристиана Люпы в сторону невозможного театра. Мастер польской сцены, учитель большинства из тех, кто сегодня представляет ее новые поколения, он позволяет себе ту степень творческой свободы, которую в российском государственном театре не позволит себе никто. Четыре с лишним часа актриса Сандра Коженяк распинает себя на кресте Мерилин Монро - пытается стать ею в самом мучительном и самом высоком ее напряжении. Судьба художника в царстве Медиа исследовалась Люпой во многих его работах - прежде всего в восьмичасовой фреске об Энди Уорхоле "Фабрика-2". Миру Кристиана Люпы также будет посвящен специальный разговор.
Привычка воспринимать театр как место постановки самых острых вопросов духа и культуры у поляков осталась до сих пор, и никакой свободный рынок (становящийся здесь часто предметом театральной рефлексии) ее не изменил. На нынешнем фестивале, к примеру, драматург Павел Демирский и режиссер Моника Стшепка показали спектакль, созданный в маленьком, Богом забытом, а некогда полном шахт городке Валбжих в Силезии. "Жил себе Анджей Анджей Анджей Анджей" - это яростный диалог с поколением Анджея Вайды, поколения "Солидарности", диалог, в котором болезненные стрелы направлены не только и не столько на них, сколько на самих себя - на тех, кто, наследуя им, только паразитирует на национальной истории и памяти. Кстати, их взгляд на польское "покаяние", одержимость своими "ранами" и грехами, полный шутовского и мрачноватого сарказма, ясно противостоит позиции Варликовского, уже этим одним указывая на интеллектуальную полноту и объемность современного польского театра.
К сожалению, в Москве не увидят ни этот, ни другие значительные работы творческого тандема Демирский-Стшепка, но познакомятся с их текстами во время читок, которые пройдут в "Театре.doc" во время польского фестиваля.
Не увидят в Москве и полюбившегося ей Яна Кляту, но другой любимец московской публики Гжегож Яжина предстанет в рамках фестиваля со спектаклем "Т.Е.О.Р.Е.М.А", созданном в эстетическом и духовном диалоге с великим фильмом Пазолини.
Кроме этих имен фестивальная публика познакомится с еще одним важным для Польши именем - это Майа Кличевска одного с Яном Клятой поколения. Ее спектакль по роману лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек "Вавилон", написанному по следам войны в Ираке и первых страшных отчетов из тюрьмы (как она, где содержат "террористов" солдат "Гуантанамо"),- трудный и увлекательный разговор о том, существует ли индивидуальное сознание у племени Homo Sapiens, подверженного массовой медийной обработке.
Еще об одном маленьком спектакле театра Studio из Варшавы, который так и называется "Маленький рассказ", хочется сказать особо. Но пусть это останется сюрпризом до того момента, когда 4 марта в рамках фестиваля "Золотая маска" стартует специальный проект "Польский театр в Москве".