Поделиться
Концертную премьеру оперной партитуры, написанной французским композитором Филиппом Фенелоном по мотивам чеховского "Вишневого сада", представили на Новой сцене Большого театра России.
Собственно, по заказу Парижской Оперы "чеховская" партитура и появилась на свет. Фенелон, ученик Оливье Мессиана, написавший уже шесть опер на литературные сюжеты, среди которых "Фауст", "Саламбо", "Воображаемый рыцарь" по Сервантесу, обратился к Чехову, показавшемуся ему созвучным собственной, почти прустовской рефлексии, разделяющей мир внешней жизни и глубинное пространство подсознания. И среди прочих архетипов устойчивым для него стал образ утраченной красоты, та интонация, что сущностно связана с "памятью" о Рае.
Отсюда и выбор пьесы - "Вишневый сад", где сам Чехов создает образ Рая-Сада: там "птицы поют", "белые массы цветов, голубое небо". Потому и материалом оперы оказался не сам сюжет "Вишневого сада", а один акт - вечер в гостиной Раневской, где, как гром среди ясного неба, звучит страшная фраза: "Вишневый сад продан!"
Именно с этих напористых слов Лопахина, изгоняющих "Любу" (Раневскую) и "Леню" (Гаева) вместе с домочадцами из "рая", начинает Фенелон свою партитуру, раскручивая после Пролога в 12 сценах и Эпилоге даже не историю, а серию психоаналитических портретов обитателей Сада-Рая. Перелопатить чеховский текст Фенелону помог либреттист Алексей Парин, умело сконцентрировавший в монологах персонажей "человеческие истории", разбросанные по четырем действиям, прослоивший чеховскую материю поэтическими цитатами, но и присочинивший порядочную часть - от монолога умершего Гриши и "откровений" в рассказах Лопахина, Шарлотты, Вари или Лени до неожиданной "сюжетной" коллизии, приписывающей Раневской роман с лакеем Яшей. Конечно, корректнее бы называть оперу - "по мотивам "Вишневого сада".
Надо заметить, что, несмотря на привычный для нашей публики исход во время исполнения современных сочинений, "Вишневый сад" все-таки показался интересным для оставшейся части зала.
Итальянский дирижер Тито Чеккерини смог убедительно раскрыть акустические особенности партитуры: сложный баланс двух оркестровых составов - в яме и на сцене (образ "еврейского" оркестра в чеховской пьесе), демонстративную игру тембрами, наслаивание разнородных звуковых материй - гротесковых приплясывающих ритмов и воздушных песнопений женского хора, танцевальных мотивов вальсов и полек и сухого авангарда в духе 70-х годов, сложную полиритмию, в которую буквально врезались солисты на сцене. Это десять персонажей "Вишневого сада", отобранных композитором и либреттистом.
В партиях детей Раневской - Ани и утопленника Гриши органично для столь сложного музыкального текста показали себя участники Молодежной оперной программы Ульяна Алексюк и Александра Кадурина. Харизматичной Дуняшей оказалась Евгения Сегенюк с подчеркнуто грубоватой краской голоса, взнервленной, кающейся в своем грехе - "любви" - Анастасия Москвина в партии Любы. Меццо Ксения Вязникова в роли Фирса точно попала в "медленное" состояние старика, который в опере стал своего рода "Пименом" семейства.
В Эпилоге обитатели "Вишневого сада" так и не услышали звуки лопахинского "топора", они устроили в утраченном Саду беззаботную игру "в прятки". Там, в далеком и прекрасном, и остались.