Литературоведы обсудили в "РГ" жизнь и творчество Льва Толстого

Сто лет без Толстого. Это особый календарный век. Он и совпадает, и не совпадает с ХХ веком. Именно эта мысль приходила на ум во время пресс-конференции в "РГ", где выступали люди очень разные, но объединенные любовью к Толстому.

Режиссер Андрей Смирнов и Наталья Солженицына, редактор издательства "АСТ" Елена Шубина и писатель Алексей Варламов, литературовед Людмила Сараскина и проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Георгий Ореханов. Поводом собрать этих людей стала моя книга "Лев Толстой: бегство из рая". Но разговор был шире и глубже. Что изменилось за эти сто лет без Толстого? Что не изменилось? И почему?

Но сначала мы смотрели фильм "Лев Толстой. Живой гений". Есть что-то магнетическое в кадрах столетней давности, где на экране в режиме реальной съемки Лев Николаевич и Софья Андреевна, их дети и внуки, соратники Толстого Владимир Чертков и Душан Маковицкий... Невероятная толпа на Курском вокзале, провожавшая Толстого и едва не раздавившая кумира... Страшные кадры в "Астапове", где Софью Андреевну не пускали к мужу, буквально выталкивали из дверей дома Озолина... Гроб с телом Толстого плывет в людской реке из Козловой Засеки в Ясную Поляну... Мелькает лицо Валерия Брюсова, единственного из знаменитых писателей, который приехал на похороны Толстого. Журналист "Эха Москвы" Майя Пешкова, сидевшая в зале, узнала в толпе и Леонида Пастернака, художника и отца поэта Бориса Пастернака. Да, он был там. В "Астапове" он рисовал Толстого на смертном одре.

"Этот фильм сбил меня с ног, - так неформально, с предельной искренностью сказала Наталья Солженицына. - Когда я вижу ходоков в Ясную Поляну, я вспоминаю, что одним из них мог быть отец Александра Исаевича, который был у Толстого и говорил с ним. И я чувствую: то, что мы видим на экране, происходило совсем недавно".

"Мы посмотрели потрясающие кадры. Снимать Толстого - это был подвиг. Писать о Толстом тоже великое дело", - сказал режиссер Андрей Смирнов. Он говорил о бессмертии человеческой пошлости, которая всегда окружает гения, и о том, как трудно найти верный тон в разговоре о нем. "Мы учились у Михаила Ильича Ромма, который был помешан на Толстом, и масса абитуриентов сыпались на вопросах о Толстом. А уж те, кто поступил, были обречены жить и учиться под сенью Толстого, делать раскадровки из "Хаджи Мурата", из "Войны и мира", из "Анны Карениной".

Людмила Сараскина говорила, что Толстой с его отказом от денег и роскоши сегодня опасен новым хозяевам жизни и новой Церкви, как был опасен сто лет назад. Ей возражал Георгий Ореханов, автор капитального труда "Православная церковь и Лев Толстой". Он напомнил о традиции отказа от собственности у людей, уходивших в монахи. Он высоко оценил публикацию в "РГ" письма президента Российского книжного союза Сергея Степашина к Патриарху о необходимости пересмотра отношения Церкви к Толстому и ответного письма архимандрита Тихона (Шевкунова), написанного по благословению Патриарха. "В письмах привлекает взвешенность формулировок, когда говорится о такой сложной и деликатной проблеме", - сказал он.

Алексей Варламов в писательской манере высказался о том, что смерть Толстого на станции "Астапово" все-таки оставляет тяжелое чувство. "Это был мятежный человек, и финал его судьбы был очень трагичен".

Пресс-конференция продолжалась более двух часов. Но казалось, что говорить о Толстом можно бесконечно.