Поделиться
Весь август этого года я провел в Москве.
Те, кто был в это время в столице России, никогда не забудут плотно окутавший наш город дым лесных пожарищ, принесенный ветрами из соседних областей. Казалось, город погрузился в иную реальность: люди, растения, животные, все вокруг несло на себе печать страдания, безысходности, просто страха.
Еще недавно многие в России, в том числе в кругах правящей элиты, высказывались о проблеме глобального потепления скептически, с пренебрежением к данным науки. Сегодня число таких скептиков заметно уменьшилось. А ведь эта погодная аномалия была далеко не единственной в нынешнем году. Селевые потоки в Китае, небывалые засухи в Австралии и Индии, наводнения в Пакистане и Центральной Европе - этот список нетрудно продолжить. Нынешний год, вероятно, станет самым теплым за все время известных нам наблюдений.
Угрожающим символом глобального потепления стало сообщение о том, что от Гренландии откололась гигантская ледяная глыба, целый остров, площадь которого в два с половиной раза больше территории Парижа.
Однако парадокс заключается в том, что, несмотря на все более очевидную и растущую остроту проблемы климата, темпы переговоров и действий, направленных на ее решение, явно замедлились, а в общественном мнении наблюдается разочарование в способности государств принять эффективные меры противодействия изменению климата. От разочарования рукой подать до потери интереса и общественной апатии, а это - самое опасное.
В чем же дело? Почему в нынешнем году, после Копенгагенской конференции ООН по проблеме климата, с которой связывались немалые надежды, дело пошло по наклонной плоскости?
Думаю, причины этого надо искать в неэффективности политического лидерства, в недостатке воли у тех, кто пошел на уступки корыстным интересам, в неумении выстраивать компромиссные решения с учетом не всегда совпадающих интересов главных игроков мировой экономики и политики.
Конечно, Копенгагенская конференция не оправдала ожиданий. Из-за существенных разногласий между развитыми и развивающимися странами не удалось достичь главной, довольно амбициозной цели - заключить глобальное соглашение по проблеме климата.
Но вместо того, чтобы проанализировать причины этого во всей их сложности и стимулировать поиск реальных конструктивных решений, средства массовой информации в своем подавляющем большинстве поспешили объявить конференцию провальной. Одни заламывали руки от отчаяния, другие потирали их от радости, но очень мало было трезвых, точных оценок и конструктивных предложений.
Немалую роль в дезориентации общественности сыграл "климатгейт" - искусственно раздутый скандал вокруг вырванных из контекста фрагментов переписки ученых, занимающихся изучением климата, а также кампания в СМИ, направленная на дискредитацию Межправительственной группы ООН по климату. В том, что опровергнутые впоследствии обвинения выплеснулись на первые страницы газет, нет ничего удивительного: щедро финансируемые корпоративные лобби, организующие такие кампании в СМИ, имеют в своем распоряжении в 7 раз больше средств, чем сторонники срочных мер по борьбе с потеплением.
И результат налицо: ежегодно государства расходуют на различные субсидии углеводородному (нефть, газ, уголь) сектору топливно-энергетическому комплекса 550 миллиардов долларов. Правда, недавно представители "двадцатки" ведущих экономик мира обязались постепенно отменить эти субсидии, но это - "в среднесрочной перспективе".
Кажется, все понимают, что уйти от проблемы климата не удастся. Переговоры о мерах по противодействию изменению климата продолжаются. После очередного раунда, прошедшего в Китае, в конце ноября переговоры возобновятся в Канкуне (Мексика). Однако создается впечатление, что их участники больше заботятся о том, чтобы "не завышать ставки", чем о достижении первых реальных результатов переговоров. Дипломаты и эксперты увязли в технических деталях, и уже раздаются голоса, призывающие согласиться на "наименьший общий знаменатель" и даже перенести центр тяжести дискуссий в бизнес-сообщество в надежде на то, что там будут найдены чисто технократические решения проблемы.
С этим нельзя согласиться. Конечно, бизнес с его способностью адаптировать к своей выгоде новые технологии может сыграть большую роль в переходе на "низкоуглеродную экономику".
Но надеяться на то, что он станет в этом процессе главным двигателем, по меньшей мере наивно. В конце концов основной задачей любого бизнеса является максимизация прибыли в ближайшей перспективе. А разговоры о том, что "свободный рынок" решит все проблемы, после всего, что произошло с поставленной на грань краха мировой экономикой в последние годы, теперь уже мало для кого звучат убедительно.
Нельзя согласиться и с призывами опираться в борьбе с климатическим хаосом в основном на односторонние усилия наиболее "продвинутых" государств.
Это чревато не только ущемлением роли и подрывом авторитета ООН, но и дальнейшим расширением пропасти между развитыми и развивающимися государствами.
Конечно, с ростом экономической мощи таких стран, как Китай, должна возрастать и их экологическая ответственность.
Надо суметь убедить их, что это - в их собственных интересах. Нужны целенаправленные, настойчивые усилия по созданию стимулов для развивающихся экономик, чтобы заинтересовать их в переходе на новые энергосберегающие и альтернативные технологии. Нужно также создать максимально льготные условия для тех, кто готов передавать такие технологии странам "поднимающейся экономики".
Обо всем этом можно договориться только в рамках многостороннего процесса под эгидой ООН. Конференция в Канкуне для этого - возможность, которая не должна быть упущена.
Несмотря на то что 2010 год стал для сторонников решительных мер по спасению нашей планеты годом разочарований, мы не должны позволить себе впасть в пораженчество и пессимизм.
В структурах гражданского общества достаточно людей, которые не поддались паническим настроениям и готовы действовать, чтобы руководители государств услышали их голос.
Глобальный инстинкт самосохранения должен заставить мировых лидеров вернуться к серьезным переговорам и амбициозным целям.